Он достиг меня, остановился, его глаза расширились и он искал мои собственные.
"Иисус Христос, Мерит.
Что с тобой произошло?”
Мой меч засвистел как только я обнажила его из ножен, и когда я крепко сжала его в обеих руках, я почувствовала, что цепь замкнулась.
Я закрыла свои глаза, наслаждаясь теплом от него.
"Мерит!" На этот раз, за этими словами стоял приказ.
Я открыла свои глаза, почти вздрагивая, желая инстинктивно согнуться от воли моего Мастера, моего творца, но я боролась с этими и через дрожь ног, я сдержала убеждение уступить.
""Нет", я услышала, что я сказала, мой голос с трудом был шепотом.
Его глаза снова стали широкими, а затем он стукнул по чему-то позади меня.
Он покачал головой, оглядываясь назад на меня.
Его голос, низкий, близкий, настойчивый.
"Прийди в себя от этого, Мерит.
Ты не хочешь сражаться со мной."
“Я хочу,” я услышала голос, который с трудом был моим.
"Найди оружие", посоветовала она ему.
Мы посоветовали ему.
Он стоял там на протяжении долгого времени, тихо, пока не кивнул
Кто-то предложил ему клинок, катану, которая вспыхивала на свету.
Он взял ее, отображая мою позицию- катана в обеих руках, перемещая тело.
"Если это единственный способ, чтобы ты пришла в себя, чтобы стать окровавленной от этого, тогда да будет так."
И он ринулся вперед.
Это было легко забыть о том, что он был солдатом.
Отличный покрой Армани, чистые белые рубашки, и всегда блестящая итальянская обувь являлась больше обыденной упаковкой корпоративного президента, чем лидера группы трехсот двадцати вампиров.
Это было моей ошибкой- забыть, кем он являлся.
Забыть, что он был главой Дома Кадоган по причине, не только политической, не только из-за его возраста, и потому что он мог бороться, он знал как бороться, потому что он знал как размахнуться мечом скозь воздух.
Он был солдатом, был научен сражаться по среди мировой войны.
Она заставила меня забыть это.
Он был удивителен, чтобы смотреть, или было бы, если бы я в на конце получила раны и порезы, удары ногами и поворот, которые закрутил его тело почти легко.
Делать выпады и блокировать
Он был таким быстрым, таким точным.
Но боль начала ослабляться, и подавляемый так долго, сдержанный моим человеческим восприятием, страхами предчувствий, ею — вампир — начал сопротивляться.
И она была быстрее.
Я была быстрее.
Мое тело рассекало его, и я качнулась, использую катану в моих руках, чтобы сократить, вынудить его переместиться, вращятся, нарезать свой собственный меч способами, которые выглядели сравнительно неуклюжими.
Я не знаю, сколько времени мы боролись, сколько времени мы преследовали друг друга посреди круга вампиров на первом этаже Дома Кадогана, мои волосы, влажные и спутанные, слезы, катившиеся по лицу, окровавленные руки и колени, сломанные ребра, рукава моей рубашки в лохмотьях от множества попаданий.
Его руки были одинаково нарезаны, повороты еще не достаточно быстры, чтобы избежать моих парирований.
То, где он когда-то позволил мне играть в игру, переместился достаточно близко, чтобы дать мне возможность вступить в контакт прежде чем уйти снова, теперь он вращался, чтобы спасти свою шкуру; выражение на его лице сосредоточенное — рассказывало ту историю достаточно хорошо.
Это было не игрой боевых действий.
Это был настоящий вызов, бой, к которому япыталась привлечь к нему несколько месяцев назад, бороться, но он издевался.
Он был должен мне бой, реальную борьбу, с учетом факта, что я не просила становиться вампиром, но согласился на эту власть так или иначе, потому что просил за меня.
Это было меньшей проблемой, подумала я, чем признание.
Он был моим Мастером, но я дала свою клятву и он задолжал мне битву.
Это было справедливо, так как я была готова биться за него.
Убивать ради него.
Принимать удары ради него, если они были неизбежными.
— Мерит.
Я сбрасывала со счетов звук моего имени и продолжала сражаться, уклоняясь и размахиваться, я улыбалась, когда направляла на него лезвие, парировал, и противостояла, вращая свое тело, чтобы держаться подальше от линии его отточенные стали.
— Мерит.
Я заблокировала его удар, и когда он переориентировал и повторно уравновешивал тело, я оглянулась назад, как раз вовремя чтобы увидеть Мэлори, моя подруга, моя сестра, протянула руку с голубым пламенным шаром в руке.
Она толкнула, и направила его на меня, я была окутана пламенем.
Свет погас.
Глава 24
И…И…И…И…ИЗМЕНЕНИЯ
Бледно золотое сияние света.
Запах лимона и комфорта.
Потом боль, холод и тошнота.
Волны этого.
Боль, которая сжимала мой живот в лихорадке, так что мои щеки пылали, моя кожа настолько теплая, что слезы, которые скользили вниз по моему лицу, оставили холодные солевые следы.
Это было то, что я вряд ли помнила когда это происходило в первый раз.
Изменение.
Я проходила остальную часть этого.
Я рыдала от боли, которая мучила меня, захватывая мышцы, грызя мои кости.
И в какой-то момент посреди этого изменения, я открыл серебряные глаза, и искала питание, я знала в тот момент, что могла, убью за это.
И в этот момент, как будто он наблюдал, ожидая, запястье было помещено передо мной.
Моё тело дрожало от холода, и я услышала рычание, мое рычание, прежде, чем я попыталась уйти прочь.
Существовал шепот.
Мое имя.
Заклинание.
Мерит.
Будь-то утешая.
Запястье было помещено передо мной снова.
Запястье Этана.
Я посмотрела в его собственные серебряные глаза.
Он пристально глядел вниз на меня, блондинистый локон пересекал его лоб, голод в его глазах.
Он предлагает.
Охотно.
Я смотрела, уставившись на ярко-красные бусинки, что медленно, так медленно, оставляли двойные следы вниз по его предплечью, на его коже.
