Император горестно покачал головой.
Правильно говорят, что мужчине нечего делать на родах! Вот и Мьен поплатился, нарушив негласное правило – не соваться в женские дела! Хорошо хоть младенец уцелел.
Кстати о младенце. И куда исчез король?
Император оббежал помещение взглядом и обнаружил, что Рассветный уже держит на руках свёрток и внимательно рассматривает его содержимое.
- В этом возрасте все дети на одно лицо, - произнёс он, подходя к Его величеству. – Положи в кучку несколько младенцев – отличить можно только по пелёнкам.
- Я бы так не утверждал! – не согласился Рассветный. – Матери не перепутают, даже если дети будут голенькими. Смотри, какой смышлёный взгляд. И глазки как у мамы! Попомните мои слова – мы видим нового воздушника!
Ребёнок не плакал, а серьёзно рассматривал склонившиеся над ним лица.
- Ну да – голубые глазки. Но я слышал, что такой цвет у всех младенцев, потом цвет может поменяться даже на карий. А ещё, первые дни после рождения они ничего толком не видят, - император наклонился пониже и отвернул простынку. – Конечно, мальчишка…
- Ваше величество? – со смехом в глазах вздёрнул бровь король. – Вы на что смотрите?
- Как на что? – император ткнул пальцем в свисающую пуповинку. – На это!
И замер, не веря своим глазам.
- Де-девочка??! - торопливо перешёл на другую сторону, чтобы рассмотреть получше, наклонился так низко, что почти задел носом розовую попку. – Девочка!
Именно в этот момент новорождённая пустила струйку. Дорен отшатнулся, стирая рукавом капли, а король, которому тоже досталось, только хмыкнул, но остался недвижим, ожидая, когда ребёнок завершит важное дело. Правда, ему и попало не на лицо, а всего лишь на одежду.
- Хорошо, что ей не захотелось совершить что-нибудь погуще, - изрёк Рассветный, наблюдая, как Дорен с каменным выражением лица трёт подбородок.
- Да, согласен. С младенцами никогда не угадаешь, когда им приспичит, - ответил император, поглядывая на довольного жизнью ребёнка. – К счастью, на меня попало немного, но ходить в… гм… младенческой росе всё равно не очень приятно. Рассветный, ты не хочешь вытереться?
От огромного облегчения у императора с души свалился камень размером со скалу. Дорен готов был весь мир обнять, а уж пережить мокрое дело – тем более.
ДЕВОЧКА!!!
- Ничего, это к радости, - произнесла нянька герцогини, забирая у подмоченных монархов малютку. – Это значит, что вы оба будете гулять на её свадьбе! Примета такая.
- Братья, спасибо! – с чувством и от души поблагодарил богов император и добавил королю. – Подойдите, Ваше величество, я высушу вам камзол, чтобы вы не щеголяли перед подданными описанным рукавом!
Закончив процедуру, император повернулся в сторону Демьена и помрачнел, наблюдая, как целители пытаются привести того в чувство.
- Оставьте Варийского, к сожалению, ему уже ничем не поможешь, - со вздохом приказал он лекарям. – Только переложите его на что-нибудь. Нельзя, чтобы тело герцога лежало на полу.
- Да тут и нет ничего, - заметил Гостар. – Давно бы переложили…
Император хмыкнул, направил импульс, и на пол грохнулась выломанная створка входной двери.
- Вот! Одеяло или простыню постелите, чтоб не на голое дерево, и переложите его. И все силы бросьте на миледи и дитя, всё внимание уделите женщине и ребёнку! Отвечаете за них даже не своими головами, а головами всех ваших родственников, невзирая на их возраст. Ясно? Не дай Трое, хоть волосок упадёт, тем более, прыщик вскочит!!! Развоплощу!
Целители испуганно переглянулись и, оставив герцога, бросились к спящим.
- Вот так, пылинки сдувать! Жрица, выясни, почему Храм не выпускает миледи и малышку, договорись с ним и Братьями – женщине и ребёнку нужен уход, тепло, покой! Ваше величество, - Рассветному, - предлагаю вернуться во дворец. Вы убедились – наша девочка выжила, ещё и осчастливила дочерью. Варийского, конечно, очень жаль, но его заменить можно, а вот эта женщина и эта девочка – неповторимы и бесценны.
Король согласился, и оба монарха удалились, напоследок наказав сообщать о малейшем изменении в самочувствии роженицы и ребёнка.
По возвращении во дворец, величества на радостях отметили событие бокалом старого вина, обсудили детали скорейшего возвращения беглой маркизы и расстались, весьма довольные друг другом.
У Дорена внутри всё пело, и даже боль от потери Демьена не могла сильно омрачить вспыхнувшую надежду.
«Окружу лучшими няньками и гувернантками, вырастим, как принцессу, познакомим с Дьером. Помогите, Братья, чтобы дети привязались друг к другу, тогда и мой род освободится от проклятья! А герцогиню, как полностью оправится, снова выдадим замуж. Подберём ей несколько кандидатур, пусть сама решает, кто больше мил. Она молода, сможет родить ещё!
Демьена же похоронить со всеми почестями… Жаль, как же жаль! Но если из них троих выжить могли только двое, то хорошо, что это оказались миледи и малышка!»
А чтобы никто из высших не смел больше играть в политику, следовало примерно наказать всех провинившихся. Всех, кто попытался устроить мягкий переворот. И сделать это быстро – до того, как известие о гибели Варийского всколыхнёт Империю.
Его величество допил вино и задумался – с кого начать?
С маркизки, конечно…
Как Рассветный и обещал, перед расставанием он прозрачнее некуда намекнул, где скрывается беглянка, а так же сообщил, что сегодня за час до захода Светила охрана маркизы будет крайне рассеянна и близорука. И случайно забыл аннулировать данный Дорену допуск на свободное перемещение в Рассветное королевство и обратно. Разумеется, император зевать не стал – имперские маги сработали виртуозно – девица пискнуть не успела, как оказалась у него взаперти.
Дорен сходил, посмотрел на дрянь, выслушал потоки грязи и обвинений с её стороны и принял решение.
Магия флёра иногда достаётся не женщине, а мужчине. И он знал об одном таком человеке – баронет, владеющий небольшим поместьем и всего лишь десятком подданных. Не так, чтоб молод, но ещё не стар, довольно нелюдим и непрост по характеру. Живёт очень далеко, в Диких Горах, почти на границе с Полуденным княжеством. Вдовеет несколько лет, потому что найти жену ему крайне сложно. Мало того, что не богат, не родовит, имеет очень слабый дар и не красавец, так ещё живёт у граха на рогах! Какая аристократка, пусть и низшая, согласится поехать в поместье, где господа вынуждены работать наравне с прислугой, и нет никаких магазинов, балов, подруг и модисток? Правильно – никакая. Вот и баронету, чтобы жениться в первый раз, пришлось применить флёр. За это он и был наказан бессрочной ссылкой, получив запрет появляться в городах и поселениях. Наказать наказали, но женщину ему оставили – снять наведённую любовь не получилось, уж слишком сильной оказалась привязка. К сожалению, несколько лет назад бедняжка погибла в результате несчастного случая, так что… Он точно знает, Вилт будет несказанно рад новой супруге!
Задумано – сделано!
Император лично сходил к баронету, оценил суровый быт, царивший в поместье, и заручился согласием Вилта ре Цегри.
- Ваше величество, но вы понимаете, что придётся применять флёр, потому что добиваться любви обычным методом, у меня нет времени. Сами видите, как мы живём – да женщина сбежит раньше, чем добровольно влюбится! Воевать с ней у меня нет никакого желания, мне нужна жена, которая разделит со мной стол, постель и жизнь. Потом, добро бы это была привычная к работе простолюдинка, но вы говорите – урождённая маркиза? Значит, девушка ничего не умеет, ей придётся привыкать самой себя обслуживать, помогать мужу и прислуге. Ей будет очень трудно, тут не до любви, только флёр и спасёт.
- Положим, тут бежать некуда, - ответил император. – Но ты прав, я и сам хотел это предложить – я даю разрешение использовать флёр на маркизе. Девушку доставят завтра поутру. Совсем голую не отправлю, положенное приданое ты получишь – тканями, инструментами, продуктами, деньгами.
