неблагополучные семьи, проводили патронажи, заполняли множество отчетов.
Так что Лихов со своими видовиками были единственными, кто предстанет перед судом. При этом срок их приговора будет зависеть исключительно от того, смогут ли доказать, что трясовицы, которых они продали, причинили вред живым людям.
Мертвые дети стали всего лишь орудием вроде топора или винтовки.
А нави — покорные исполнители, умертвия, что с них взять. Неодушевленные предметы.
Так что нет, Люся никак не могла разделить восторгов Носова. Более того — не собиралась передавать своим коллегам протокол допроса Лихова, который Ветров ей переслал. Возможно, так он испытывал ее на прочность, а возможно, действительно верил в то, что ничего лишнего не попадет в печать.
Еще пять лет назад такой протокол жег бы Люсю как огнем, ей бы так сильно хотелось опубликовать его целиком, что она потеряла бы покой и сон.
А сейчас просто читала его с усталым омерзением.
Дед-Дуб с таким остервенением рассказывал о своих преступлениях, как будто только и ждал возможности облегчить свою совесть.
Интересно, действительно ли все злодеи на самом деле мечтают быть пойманными?
Тут Люся подумала о Синичке и снова перечитала оба ее письма.
Ей не давала покоя первая загадка: по кому скорбела Синичка, когда они познакомились с Крыловым?
«Явь» была создана три года назад, а жену он потерял годом раньше.
Что в то время могло случиться у Синички? Она ведь уже работала на портале, и, если бы потеряла кого-то, Люся должна была об этом знать?
Биографические данные Синички, собранные полицией, не добавляли никаких догадок на этот счет. Школа, высшее образование, второе, третье, множество курсов. Кащи частенько были одержимы учебой, фотографическая память и высокий айкью позволяли им заканчивать программы экстерном и параллельно успевать на двух, а то и трех факультетах.
К тридцати годам Синичка стала обладателем множества дипломов и сертификатов и решила сосредоточиться на лингвистике. Она преподавала русскую литературу семь лет, пока ее депрессия не взяла вверх, а от студентов не начался нервный тик.
Люся помнила собеседование о приеме на работу. Она была очень довольна, что к ним в редакцию пришла настоящая кащ и была согласна на довольно скромную зарплату. Впечатлившись пятнадцатью пятерками за Тотальный диктант больше, чем пачкой аттестатов, Люся мигом согласилась отдать Синичке отдельный кабинет — крохотную каморку, где прежде хранились аппаратура и бухгалтерские документы.
Синичка искала небольшой коллектив, спокойную работу, которая не требовала бы общения с людьми, а также возможность временами трудиться из дома — в те дни, когда она просто не могла заставить себя расстаться с одеялом.
Люся к тому времени настолько озверела от умников в интернете, которые цеплялись к каждой запятой и тыкали их носом в опечатки, что готова была прыгать до потолка.
Согласно полицейской справке, родители Синички жили в другом городе и сейчас находились под тотальным наблюдением на тот случай, если дочь выйдет на связь с ними.
Мужа, детей или хотя бы ухажеров не наблюдалось, что тоже не было удивительным. Кащи или уходили в асексуальность, или занимались сексом с той же одержимостью, с какой погружались в исследования. Очевидно, Синичка относилась к первой группе.
В общении она не особо нуждалась, а друзья, если и были, в справке не упоминались.
Люся тихо выругалась себе под нос.
Возможно, Синичка оплакивала сериального персонажа или героя книги, и ее загадка изначально не подразумевала разгадку.
Но это было бы совершенно нелогично, а кащи ставили логику превыше всего.
Для чего-то же она написала эту загадку!
Так, ладно, надо исходить из того, что ответ все-таки есть и его можно найти.
Вспомнить, о чем Синичка говорила четыре года назад, оказалось нереально. Во-первых, ник Гриффин действительно появился не случайно, не больно-то Люся ее слушала. Во-вторых, в Люсиной жизни происходило так много событий, что память обнулялась каждую ночь, и ей порой на полном серьезе не удавалось вспомнить, о чем они писали полгода назад.
Она еще раз глянула в редакционный чат, куда Носов кидал фото Лихова из своих архивов, выбирая самые яркие для публикации, а потом перешла в личную переписку с Синичкой, перелистывая месяцы и годы, возвращаясь в прошлое. Мелькали рабочие обсуждения с редкими вкрапления личных, споры о заголовках, ссылки на тексты, которые надо вычитать, какие-то гифки и стикеры.
И вот наконец — нужный год. Люся замедлилась, вчитываясь в строчки.
Ни о каких трагедиях в тот год Синичка ей не рассказывала, разве что…
Да ладно?
«Люсь, я сегодня на работу не приду, — писала Синичка. — Плохо себя чувствую, нужно пару дней отлежаться».
«Простыла?»
«Не совсем. Просто получила разгромную рецензию на свою монографию».
Люся вдруг вспомнила эту переписку.
Был жаркий летний день, она собиралась на работу, изнывая от похмелья.
Голова трещала, а Синичка бесила — ее проблемы казались мелкими и смешными.
Подумаешь, кому-то не понравилась твоя работа, и что теперь? Разве это повод прогуливать?
Если бы Люся каждый раз впадала в хандру, когда ее кто-то критиковал, можно было вообще из дома не выходить.
Она уже было написала Синичке «забей», но та прислала новое сообщение: «Самое обидное, что с критикой на меня обрушился мой собственный профессор, у которого я защищала одну из диссертаций».
Люся пожала плечами, доползла до гардеробной, постанывая, натянула на себя первый попавшийся сарафан, добралась до кухни, взяла из холодильника бутылку ледяной воды и жадно ее ополовинила.
Чтобы она еще раз так много пила!
Да больше никогда!
К тому моменту, когда она вернулась к телефону, Синичка успела настрочить еще несколько сообщений.
«Он даже не понял по-настоящему, о чем эта работа».
«Или не захотел понять».
«Написал, что это самый бесполезный псевдонаучный труд, который он только видел».
«Я чувствую, как будто меня предали».
«Он ведь был моим научным руководителем».
Судя по многословности, Синичка действительно была расстроена.
Ну как будто случилось что-то по-настоящему серьезное.
Наверное, совет «забей» был сейчас не очень подходящим.
«И о чем твоя монография?» — написала Люся без особой заинтересованности. Но ей надо было хоть как-то обозначить свое присутствие.
«Культура сетевого общения для чат-ботов, — ответила Синичка. — Базовые лингвистические скрипты светской беседы».
«Ого».
«Вот ссылка на работу, если тебе интересно».
Как будто у Люси было время или желание читать подобную скукоту.
И вот спустя четыре года она наконец-то прошла по ссылке.
Как ни странно, ссылка была все еще активна и вела на файлообменник. Там находилось два файла. Собственно монография и совсем свежий документ, созданный несколько дней назад.
Он назывался
