Вероника Мелан - Бернарда

– Лады…

В дверь раздался короткий нетерпеливый стук, а затем и ворчливый голос Анатолия:

– Ну, вы сегодня прямо сами не свои. Ужин на столе, остынет скоро.

– Идем!!!

Прокричали мы хором и захихикали, как две девчонки, хранившие один секрет на двоих.

Надежда Александровна всегда считала себя женщиной практичной. Ну, или хотела так считать. Романтика испарилась из жизни давно, много лет назад – дочка, работа, прокормить, одеть и не остаться бы одной, если Бог даст. С ребенком на руках в одиночку трудно.

Рядом, повернувшись спиной, храпел Анатолий. Сначала Надю обижало его появившееся в отношениях много лет назад безразличие, затем раздражало, потом и вовсе оставляло равнодушной. А сегодня, впервые в жизни, радовало.

Динка, знала бы ты, как ты похожа на Валерку… Твой отец всегда гнался за безумными идеями, желал, мечтал, жил в полную силу. И верил, что чудеса возможны, вот только не успел доказать. А ты переняла все его качества и продолжила его путь… Чудесный он был. С искрой в глазах.

Стоящий на тумбочке будильник отсчитывал секунды тихой ночи – каждый второй «тик» звучал громче. Или же так казалось? Храп справа то затихал, то вновь раздавался, ненадолго прерывая мысли.

Всю жизнь я держалась за Тольку не потому, что любила, а потому, что боялась одиночества. Ну и что, что поговорить почти не о чем? Зато мужик в доме. Забыла себя… Давно похоронила мечты о любви. Да и какие мечты в пятьдесят один-то год?

А сегодня вдруг проснулось что-то забытое.

Надя вспомнила сияющие огни торгового центра, радостные лица прохожих, свежий морозный воздух, огни высоких, как на американских фото, небоскребов, незнакомые, ласкающие слух мелодии, странное звучание языка, вроде бы понятного, а вроде бы и нет. Вспомнила взгляд темноволосого незнакомца с посеребренными висками – красивые ореховые глаза, глубокие как омут. Всего один взгляд, короткий, ничего не значащий. А оно проснулось.

Она с дочерью стояла у витрины, рассматривая одежду, а тот остановился рядом, всего лишь на секунду, Динка даже не обратила внимание, а вот она, Надя, заметила. И еще как заметила, до глубины души, до самого сердечного дна, каждой женской клеточкой. И впервые за долгие годы почувствовала себя красивой.

В последний раз я была красивой для Валерки…

Наверное, сегодня просто показалось. Слишком много всего свалилось – невероятного, просто невозможного.

Дочь научилась перемещаться в пространстве… Нашла работу в другом мире. Боже, я сплю, и мне все это снится.

Тик. ТИК. Тик. ТИК.

Противный будильник. Заменить бы его. Мысли хаотично прыгали.

Может, она и, правда, все еще ничего? Ведь не толстая, еще по-своему привлекательная, морщин не так много, а волосы всегда можно покрасить. Как было бы здорово вновь обуть каблуки не для себя, а для того, кто их заметит, оценит, полюбуется все еще стройными ногами?

Динка сказала – там не стареют. Наверное, ошиблась… Как можно где-то не стареть?

Надя стареть не боялась. Но она боялась прожить остаток лет в одиночестве. Жизнь с Анатолием – не жизнь в одиночестве, но и не жизнь вдвоем. Обидно. А теперь даже и не обидно.

Почему-то вдруг показалось, что, несмотря на половину прожитой жизни, а, может, и большую ее часть, все еще впереди. Что все хорошее и новое обязательно придет, потому что уже ждет рядом, за поворотом.

Лежа на спине и глядя широко распахнутыми глазами в потолок, Надя попыталась, было, одернуть себя за девчачью, непонятно откуда взявшуюся восторженность, вливавшую в сердце ожидание чего-то чудесного, но перед мысленным взором продолжали плыть незнакомые улицы, приветливые лица прохожих, а в ушах звучал мягкий выговор незнакомых, но интуитивно понятных слов.

Два дня. Приходи, дочь…

Она заснула, улыбаясь.

Дом сотрясали звуки музыки.

Стоявший на полке проигрыватель почти подпрыгивал, издавая радостные басы; на ковре, в такт заводной мелодии, подпрыгивали Смешарики, катались по кругу, кружились, баловались, танцевали. Танцевали!

Вот, Динка! Не было печали – показала им новую забаву!

Хоть Клэр не понимала ни единого слова, голос певца звучал приятно, а мелодия резонировала со счастливыми волнами, пронизывающими тело, и идеально подходила к настроению.

Столько всего! Столько всего! Когда же все успеть?

Коржи торта выпекались в духовке, по кухне плыл аромат сыра «Рамбальято», сахарной ванили и арака.

Взбить крем, замешать соус для прослойки, нарезать фрукты, проложить между коржами и обсыпать миндальной крошкой… Если поторопиться, то можно успеть нарисовать декор из фруктовой глазури поверху…

До вечеринки, что назначена на шесть вечера, еще три часа – она все успеет!

Клэр взбудоражено оглядела кухню, потрогала себя за непривычно короткие вьющиеся локоны и вновь побежала к зеркалу в гостиной – в сотый раз с того момента, как они с Диной вернулись из СПА.

Подлетела, розовощекая, возбужденная, с блестящими глазами, и остановилась напротив, глядя на свое отражение.

Это я… Поверить не могу – это я!

Недоверчиво провела по густым блестящим локонам, приоткрыла накрашенные персиковой помадой губы, покраснела еще сильнее.

В зеркале отражалась высокая стройная красивая брюнетка с модной прической – длинные некогда волосы укорочены до плеч, пряди сверкают всеми оттенками шоколадного, темно-коричневого и вишневого, ресницы густые, красиво удлиненные тушью, брови тонкие изящные, кожа сияет.

Сколько бы Клэр не бегала в гостиную, она все никак не могла поверить, что та незнакомка, что смотрит на нее с ровной поверхности зеркала – и есть она сама!

Боже мой, как непривычно и как… красиво!

Новая стрижка подчеркнула изящную линию шеи, удачно выделила скулы, оттенила цвет глаз. Эта новая очаровательная Леди с хитрыми искорками во взгляде просто не может быть той самой Клэр! Не может быть, и все тут!

А новый наряд, что они купили после СПА салона – шелковая белая блуза с бантом, бежевая юбка с рисунком, новые туфли и сумочка в тон. Хоть болезнь ног ушла еще несколько месяцев назад, но все же куда такие каблуки?! На них и десяти шагов не сделать! А такие вычурно элегантные сумочки только на прием к высокопоставленным лицам и носить… Не на каждый же день!?

– Да, Клэр… и к стилисту, и к парикмахеру и визажисту. Мы везде успели. А как тебе идет эта блузка! Боже… Ты только посмотри, какой ты стала?