Огромные, чёрные, похожие на волков, твари шли плотным рядом, единой стаей, заполняя пространство внутреннего двора и растекаясь на все стороны, желая прорваться дальше вглубь крепости. Они шли, оставляя позади себя клубящийся шлейф. Красные глаза сверкали огненными росчерками. Из ощерившихся пастей капала вязкая, как чёрная смола, слюна.
Лиссандра не могла пошевелиться, пригвождённая к месту животным страхом, сковавшим её.
Со всех сторон слышались крики, призывы к оружию, вой монстров, звон стали.
Пространство вокруг смешалось, и только там, где стояли Лиссандра и Клотильда, было относительно спокойно.
Герцогиня судорожно придумывала, как избежать смертельной ловушки. Она выхватила взглядом герцога. Её супруг отбил нападение бросившейся под ноги твари. Хрустнул пробитый череп, и монстр завалился набок, разбрызгивая капли чёрной крови. Эрик легко перепрыгнул препятствие, в воздухе перехватывая нового противника.
Во взгляде герцога горело яростное пламя. А сердце его стучало размеренно и спокойно. Он был готов к нападению и отражению атаки.
Защитники крепости действовали сплочённо. Герцог успевал следить за тем, что происходит рядом. Видел сражающегося неподалёку Артура, пробивающего себе путь к магистру.
В какой-то момент Эрик отвлёкся на насевших на него лютых тварей, действующих слаженно, как единый организм. И вдруг почувствовал опасность. Тем внутренним чутьем, которому всегда доверял. Оглянулся резко и увидел, как два особо крупных экземпляра монстров нацелились на беззащитных женщин, так не вовремя оставшихся на улице.
Один подбирался к Лиссандре, второй — к впавшей в ступор Клотильде с плачущим на руках младенцем. Расстановка сил была такова, что убив одного зверя, герцог не успевал дотянуться до второго.
Лиссандра судорожно вдохнула, сбрасывая оцепенение. Положение, в котором она оказалась из-за собственной слабости, было плачевным.
«Кого ты выберешь, Эрик?» — пронеслось в мыслях из давнего видения.
Лиссандра знала, кого выберет её муж сейчас. Эрик выберет её! Не сомневалась в чувствах любимого супруга. А Клотильда погибнет, в отличие от того давнего видения, где всё было наоборот.
Время для Лиссандры изменило ход. Она успела взглянуть на чёрное солнце и встретиться взглядом с супругом. Он понял её без слов. Отчаянно мотнул головой, запрещая безумство.
— Я успею! — шептали его губы, и он уже нёсся вперёд.
Лисса сорвалась с места, бросаясь наперерез твари, нацелившейся на мать с ребёнком. Рука Лиссандры взметнулась, и кинжал, подаренный Эриком, прорезал плоть твари в тот самый момент, когда громадный монстр бросился на неё, вгрызаясь острыми клыками в плечо. Мощные челюсти сжались с противным хрустом, и обмякшая туша всем своим весом придавила герцогиню, заваливаясь на неё сверху. Лисса слышала треск собственных ломающихся костей. Адская боль прошила всё тело. При падении девушка ударилась головой, и с последним выдохом застыла, глядя на небосвод невидящим взором.
— Нееееет! — это был не крик. Это был рёв дракона, потерявшего своё сокровище. Меч герцога проткнул нутро очередной безумной твари. Эрик даже не смотрел, куда бил. Его взгляд был прикован к неподвижной супруге.
Такую острую боль герцог не испытывал ещё никогда. Сердцу стало мало места в груди. Оно пульсировало красным огненным комком, всё ширясь, стучась о рёбра. Эрик смотрел на своё персональное Рыжее Чудо и не верил, что такое могло произойти с Лиссандрой. Как же так? Он был уверен в своих силах, всё продумал, свёл риски до минимума. В день чёрного солнца призвал в крепость всех воинов. Неужели это расплата за самоуверенность?
Ярость, мощная и слепящая, придала силы, и дрогнувшая, опустившая меч рука поднялась и разрубила пополам очередного монстра. Эрик шёл сквозь стаю, как жнец, оставляя позади себя скошенных тварей, в отчаянном безумии подбираясь к супруге.
«Она жива! Жива! — отбивало сумасшедший ритм сердце. — Никто не смеет забирать её у меня!»
Дух Лиссандры взмыл над собственным неподвижным телом, двором, поднимаясь вверх в прохладном потоке воздуха. Он парил невесомым облачком. Краски поблекли, боль и отчаянье потускнели, ушли, оставляя лишь тень воспоминаний и пустоту без эмоций. Пусто. Ни желаний, ни стремлений, ни мыслей. Нет прошлого. Нет будущего.
Дух завис между небом и землёй. Взмыть вверх или вернуться вниз? Ничто не представляло интереса.
Внутри крепости шёл бой. Лисса с высоты птичьего полета видела, как твари прорываются к крепостным воротам наружу, стремясь на волю, в мир, не готовый встретиться с этой тьмой. Без эмоций смотрела на тварей: яростных и сильных. Видела, как один за другим гибнут воины и гражданские, которые всё ещё оставались в крепости.
Лисса посмотрела вниз, во двор крепости, где лежало её израненное физическое тело. Совсем рядом с ним сражались.
Герцог Гренстон убил очередного монстра и вдруг упал на каменный двор, выгибаясь под совершенно немыслимым углом. Мышцы на шее вздулись жгутами.
Дух Лиссандры сотрясся от этого зрелища. Накрыло волной вернувшихся чувств. И первым было рвущее на части сострадание.
— Эрик! — Лиссандра кричала, как безумная, и в то же время не произносила ни звука. Птицей-душой она бросилась вниз, в своему супругу, стараясь помочь и облегчить его боль, которая огненной нитью протянулась от Эрика к ней. Боль от утраты близкого существа, которого любишь всем сердцем. Лиссандра ощутила чувства Эрика, как свои собственные. Они были наполнены любовью к ней. Такой безбрежной и осязаемой, что Лиссандра прикоснулась к ней и наполнилась ею, закуталась в неё, как в спасительный кокон. В ответ хотелось окружить Эрика таким же всепоглощающим и ярким чувством, заключить в свои объятия, почувствовать прикосновение сильных рук, почувствовать дыхание супруга на своих губах, увидеть блеск его стальных глаз. Но как?
Воспоминания полились потоком. Древние сказки, больше похожие на быль, легенды, не раз пересказанные:
«Единый даст шанс всё исправить, если феникс возродится из пепла и освободит дракона. Оборотень из рода вепрей станет истинным правителем, а в мире понесёт от грифона та, что не может иметь детей.»
Два условия выполнены. Король Вульфрик — истинный правитель. А Ведана, ведьма, которая была лишена возможности стать матерью, беременна от грифона!
Осталось последнее!
Фениксу освободить дракона! Своего дракона, как было сказано в тайной комнате!
— Эрик — дракон моего феникса!
Но как вернуться из мира мёртвых? Как возродиться тем самым фениксом? Как освободить Стража, рвущего нутро любимого на части, но не способного обернуться?
С безумным отчаянием дух Лиссандры оглянулся на чёрное солнце. Оно дрогнуло и показало золотистый бок нового диска. Первый луч обновлённого светила упал на площадь, где происходила схватка, упираясь точно в тело герцогини. Золотистое свечение охватило Лиссандру, закрывая её от взгляда Эрика. Сильное отважное сердце женщины сжалось.
Ту-дум!… Ту-дум!
Веки Лиссандры дрогнули, и возрождённый феникс моргнул круглыми изумрудными глазками. Огненная птица выпорхнула из-под туши мёртвой твари и стремительно понеслась к своему дракону. Спасти его! Спасти весь мир от порождений Потумирья!
Невесомого прикосновения пера, выпавшего из длинного огненного хвоста и запутавшегося в чёрных волосах герцога, оказалось достаточно, чтобы дракон почувствовал присутствие своего сокровища и рванул ему навстречу, с лёгкостью поднимая тяжёлую тушу Красного Стража в воздух. В груди дракона клокотал огонь, подсвечивая изнутри красную чешую. Он ширился, нарастал, пока не вырвался наружу струёй пламени, сжигая лезущих из Прорыва новых тварей. Грациозный феникс кружился рядом, не покидая поля зрения дракона.
— Эрик! Эрик!
Лисса повторяла имя супруга, как заведённая. Им нужно было спешить вниз, к Двери. Оборотни слышали больше, чем их ограниченные людские тела, чувствовали потоки магии. В мыслях у феникса возник образ Клотильды. Если здесь, во дворе, была настоящая баронесса, то где же Мариока?
