— Идем быстрее со мною, принцесса. Я знаю, кто ты, — глухо отчеканил Маэлз, таща девушку за собой.
— И что из этого? — грубо пробурчала Антония.
— Ты сделала глупый безответственный поступок. Своим внезапным появлением ты навлекла нас на большую опасность, поставила под угрозу мирное существование Мидгарда и возможно Макронезию.
— Мне нужно было увидеть ее, — капризно выкрикнула Антония, скривив обиженно лицо.
— Но не таким образом! Ты не понимаешь…
— Чего я не понимаю? Того что собственная мать оставила меня и считает лишь ненужной обузой?
Голос Антонии повысился до крика, а в глазах запылал огонь злости.
— Нет, это совсем не так. Хотя это уже не важно, — обреченно ответил Маэлз. — Все уже открылось и теперь у нас возникнут большие проблемы с Макронезией.
— Антония!
Девочка замерла при звуке родного голоса. Обернувшись, она столкнулась взглядом с зелеными глазами королевы. Ее мать стояла прямо перед ней, облаченная в длинное платье оливкового цвета с пышным кружевным шлейфом. Каштановые волосы были уложены в высокую прическу, поверх которой сверкала золотая корона.
Ирена медленно приблизилась к дочери. Маэлз решив, что его присутствие будет лишним, незаметно удалился, оставив мать и дочь наедине.
— Как ты здесь оказалась?
Властный голос королевы прорезал тишину.
Надежда, сияющая в глазах девочки, вмиг сменилась на гнев.
— Мне надоело быть изгоем, и я хотела увидеть тебя и твой мир.
Слова Антонии прозвучали холодно и с насмешкой, но Ирена уловила в них нотку боли.
— Ты должна была еще немного подождать, но не так внезапно без предупреждения…
— Хватит, — резко оборвала слова матери Антония. — Я все поняла. Мне нет места в твоем мире. Не продолжай.
— Ты глупая девчонка, которая не желает понимать вещи, что ей вталкивают. Эти люди они видели тебя. Макронезийцы уже знают, что у династии есть еще одна принцесса. Малолетняя принцесса. Еще месяц ты могла бы подождать, и я бы все уладила, а теперь я не знаю, к чему это все приведет? Мне, нужно было время, чтобы стать сильной, получить силу и влияние. Теперь я стала настолько могущественна, что со мною будут считаться даже империи.
— Ты всегда твердишь о власти, силе и своем влияние. А как же я, мама?
На глазах десятилетней девочки появились слезы горечи и разочарования.
— Я видела твоих детей. Они такие красивые, счастливые и беззаботные. Они живут среди всей этой роскоши, утопая в лести и твоей любви, они часть твоего мира, твоей жизни. А кто я для тебя мама?
— Ты моя дочь. Если ты думаешь, что мои дети получали больше внимания чем ты, то ты сильно ошибаешься. Они выросли без меня. Ты ничего не знаешь о моей жизни и обо мне. Вся моя жизнь — это сплошная борьба. Вначале была борьба за жизнь, любовь, потом за королевство, власть, а также борьба с собственной болью после смерти моего мужа. Твой отец всегда был мне хорошим преданным другом, и я по-своему любила его. Я боролась за создание мира и сильного королевства. Королевства, которое станет настолько могущественным и сильным, что его будут уважать и воспринимать как равное великие империи. Я боролась за ваше будущее и счастье.
— Мне не нужна власть и королевство. Все это немеет для меня абсолютно никакого значения.
Зеленые глаза матери гневно сверкнули, встретившись со спокойным взглядом серых глаз дочери. Они минуту вглядывались в глаза друг другу.
— Ты ничего не ведаешь об этом мире. Любая амазонка и то больше знает о политике, чем принцесса. Ты и в правду глупая или притворяешься, чтобы специально позлить меня? Тебе никуда не скрыться от своего титула. Ты принцесса и наступит день…
— Если для тебя только это имеет значение, то я никогда не приму свой титул. Я для тебя всего лишь пешка в твоих интригах. Ты никогда меня не любила мама. И ты ничего не знаешь обо мне.
— Как и ты обо мне.
Каждое слово, казалось бы, отдаляло их все дальше и дальше друг от друга. Обида и боль накопились в их сердцах настолько, что густой пеленой застилало глаза и закрывало разум от слов. Они не слышали того, что каждая из них говорит. Ирена и Антония стояли напротив друг друга и с гневом смотрели в глаза. Эти двое были чужими, их разделало время.
— Я ухожу, прощай, — сдавленно сказала Антония, склонив вниз голову.
Но где-то в глубине сердца еще теплилась надежда, что мать сейчас остановит ее и прижмет к своей груди со словами о любви. Однако королева молча отвернулась. Одинокая слеза скатилась по щеке Антонии, но мама этого уже не видела. Девочка бегом бросилась назад к той двери, что ведет в подземелье, где стоят врата в ее мир.
Ирена словно оцепенев, стояла в коридоре и вглядывалась вдаль со слезами на глазах. Дочь ненавидит ее и самое страшное, что она не знает как ее разубедить в своей правоте, как достучатся к этому трудному упрямому ребенку, объяснить ей все, рассказать насколько сильно она любит ее. Но как это сделать…
Все тайное рано или поздно становится явным. Весть о существование принцессы империи Макронезия молниеносно облетела все уголки галактики, ввергнув сильных мира сего в полное замешательство, взбудоражив умы тех, кто стоял у власти. «Золотой ребенок» стал желанным для тех, кто хотел государственного переворота. Все королевства, республики и империи замерли в напряженном ожидании последующих событий. Ведь тот, кто приближен к желанному ребенку, наследнице великой империи, может влиять на ход событий, направление и развитие миров. Дочь сильных мира сего, стала лакомым куском для тех, кто хотел перестроить мир под свой лад. И за ней началась охота…
Мягкие сапожки из шкуры оленя, бесшумно ступали по укрытой мхом сырой почве. Прищурив серые глаза, девушка натянула тетиву лука. Затаив дыхание светловолосая амазонка замерла в ожидании своей добычи. Олень, ничего не подозревая, вышел из темного леса и безмятежно направился к озеру. Сильные руки держали лук со стрелой, направляя его на цель. Еще миг и…
Возле оленя хрустнула сухая ветка и, гордое животное, мгновенно насторожившись, бросилось назад в сторону леса. Стрела просвистела у самого уха животного, впившись в ствол векового дуба.
— Проклятие! — грубо выругалась Антония и, подхватив свою сумку с земли, бросилась вдогонку за оленем. Животное быстро бежало, перескакивая через поваленные деревья и кустарники, углубляясь все дальше во тьму леса. Антония, гонимая желанием схватить свою добычу, не ощущая усталости, бежала по следам оленя. Густой пар вырывался из ее рта. Теплая туника из мягкой кожи, подбитой мехом лисы, защищала ее от пронзительного холода. Ее длинные мускулистые ноги были облачены в светлые штаны, заправленные в высокие сапожки.
