Комиссия не понравилась никому. Стоило шагам стихнуть, как собравшиеся загалдели, выражая свои далеко не радостные чувства. Тётка-председатель нагнала на всех оторопь, но остальные показались ничуть не симпатичнее. Громче всех звучал зычный голос Василисы, которая спрашивала у Линды:
— Какого хрена?! Кого это нам ту прислали? Уродов каких-то! Это что, месть правительства за то, что мы не пожелали быть покорными козами и сами не отправились на заклание?
Линда прошелестела тихо, но все услышали.
— Примерно так. Комиссию они обязаны были прислать, а вот состав… Какие-то спецтально отобранные моральные уроды во главе с мадам Кельвин.
— Мадам? — заинтересовалась Василиса, — Насколько я помню, в стародавние времена это было обращение к замужней женщине. Не представляю того идиота, кто бы польстился на это чудовище.
Тут уж Линда искренне расхохоталась.
— Такого и не нашлось. А в наших кругах добавление к имени «мадам» вроде как придаёт женщине солидность и статус. Не называть же эту Кельвин «мисс» или по имени! А зачем сюда такое чудище прислали? Это явно чтобы нам жизнь сахаром не казалась. Но мы же готовы, не так ли?
Услышав её слова, Гели вздохнула. Каждый вечер перед сном Линда проводила с ними тактические учения, то есть объясняла, что можно сообщать властям, а про что лучше не заикаться. А ещё напоминала о правах: комиссия — не следователи, а они не преступники. Не идущие к делу вопросы можно просто пропускать мимо ушей, а если будут настаивать, то и посылать куда подальше. Гелена тогда сомневалась, понадобятся ли им эти специфические тренинги. Сейчас стало ясно: они были просто необходимы.
К Гелене со спины подошёл Ариэль, обнял и положил подбородок ей на плечо.
— Гели, как ты думаешь, это надолго?
— Что? — не сразу сообразила она.
— Ну, вот это всё. Комиссия и так далее. Они ведь по идее должны нас отсюда вывезти и куда-то доставить. Но эта неприятная госпожа, как мне показалось, совсем не торопится закончить свою миссию и вернуться домой.
Случившаяся рядом Линда с удивлением посмотрела на парня:
— Слушай, ты соображаешь. Эту, как ты выразился, неприятную госпожу сюда прислали якобы для того, чтобы расследовать обстоятельства появления здесь клонов. На самом деле все всё отлично знают, а комиссия — для проформы. По идее они должны определить, кто здесь клоны, выдать им документы и препроводить на Тариатан. А по сути… Нет, пугаться не стоит, в конце концов всё так и будет. Эта комиссия не уполномочена принимать никакие решения. Но готовьтесь к тому, что придётся помучиться: мадам Кельвин прибыла сюда в надежде выслужиться так, как она это понимает. Значит, будет искать криминал и виноватых. А её команда…
— Ты их знаешь? — удивилась Гели.
— Конечно. Когда я начинала свою карьеру, эта стерва была прокурором на моей родной планете. Поверь, там служат не самые приятные люди, но даже среди них она выделялась. Сослуживцы любили её как собака палку и старались выжить. В результате мадам Кельвин перешла в государственный комитет по чему-то там такому… В общем, в отстойник для злыдней. Судя по всему, её команда набрана там же, так что легко не будет.
* * *
Предсказание Линды стало сбываться уже в тот же день к вечеру. Комиссия отдохнула, поела, попила, собралась в отведённом им конференц-зале и начала тягать на допросы всех по одному.
Сначала опрашивали парней-клонов и это были ещё цветочки. Почему-то мадам Кельвин не верила, что они нормальные, умственно полноценные люди, поэтому долго с ними не возилась. Требовала только назвать имя своей хозяйки и подтвердить факт продажи. Она явно назначила главной обвиняемой Ариану и хотела получить доказательства работорговли, раз уж клонов теперь признали равными людям.
Тут-то и пригодились проведённые Линдой тренинги. Парни все как один уверяли, что их хозяек звали «госпожа». Госпожа, и всё. А про продажу никто ничего не знал, документов не видел, передачи денег в его присутствии не было и так далее. Каждый сообщал, что госпожа Ариана показывала ему красивую даму и говорила, что он теперь будет у неё жить. Где же сейчас эти дамы? Парни пожимали плечами, чем ещё больше уверили грозную Кельвин, что они бестолковые идиоты.
Хуже пришлось самим женщинам. Их вызывали по одной и там на них сразу набрасывались пятеро, наперебой задавая разные вопросы. Вот тут Гели от души порадовалась, что они скинули балласт в виде светских дамочек. Те бы увязли уже на третьей минуте и непременно наговорили бы такого, что хватило бы той же Ариане на пожизненное заключение. А то бы и вовсе сорвали процедуру признания гражданства своими дурацкими заявлениями и требованиями.
Саму Гели пытали часов пять. Ставили вопросы и так, и эдак, налетали всей стаей и клевали по-одиночке, но она стойко стояла на своём и раз за разом повторяла подготовленный с помощью Линды рассказ. А на те вопросы, которые ей не нравились, она просто отказывалась отвечать, ссылаясь на свои гражданские права. Кельвин и льстила, и угрожала, но ничего не могла сделать: позиция Гелены была неуязвимой. Наконец она отпустила Гели, напоследок кинув фразу:
— Вы тут претендуете на усыновление сразу двоих… Посмотрим, посмотрим. Возможно, при таком вашем отношении, мы придём к выводу, что вам и одного доверить нельзя.
Гели на выпад не ответила, но, добравшись до своей каюты, упала на кровать и долго ревела. Умом она понимала, что вопрос усыновления будет решать не эта злыдня, но сердце сжималось от страха.
Ушлая Кельвин не торопилась вызывать Линду, понимая, что тут она где сядет, там и слезет, а наседала на остальных. Но даже молоденькая и потому наиболее уязвимая Гленда не поддавались ни на уговоры, ни на провокации и нужных Кельвин показаний не дали. А Ариана после первого же нелицеприятного вопроса потребовала предъявить полномочия и, когда увидела бумагу, которую ей под нос сунула монструозная дама, отказалась общаться без своего адвоката.
Самой последней мадам Кельвин с компанией посетила Линда Хермана и быстро поставила всех на место. Потребовала с ходу предъявить те же самые полномочия, но, в отличие от Арианы, внимательно их прочитала и заявила, что права комиссии не распространяются так далеко, как мадам Кельвин кажется. После чего зачитала бумагу вслух, поясняя каждый пункт. Выходило, что они вообще не имели права никого допрашивать, а должны были собрать все материалы, опечатать и препроводить вместе с людьми на Тариатан, следя, чтобы ничего не пропало. К тому же они не выполнили свою основную задачу. Вместо того, чтобы легализовать клонов и выдать им документы, они стали их допрашивать.
Мадам Кельвин попыталась рявкнуть на Линду, но натолкнулась на ледяную стену в её глазах и стухла. Больше ни клонов, ни женщин на допросы никто не вызывал. Зато технический персонал начал готовить станцию к эвакуации её жителей. Собирали и паковали оборудование, складывали в переносные сейфы носители информации, приводили в порядок опустевшие помещения… Всё собранное переправляли на крейсер, тот, который привёз сюда комиссию. В общем, делали то, что должны были делать с самого начала. За ними по очереди следили члены комиссии, самолично опечатывая каждый контейнер, который затем переправляли на прибывший вслед а крейсером транспортный корабль. Кроме того, всех жителей станции понемногу переселяли на крейсер. Не торопили, потому что условия там были значительно менее комфортные, но настойчиво советовали занять место раньше, чем будет объявлена официальная посадка.
Мадам Кельвин в этом не участвовала. Казалось, она вообще исчезла, но это была лишь иллюзия. После поражения, полученного от госпожи Херманы, стерва спешила взять реванш.
Отыгрывалась она на сотрудниках научного блока. Вместе с ещё одним членом комиссии она перебралась туда и тягала на допросы учёных, полагая, что они будут более податливы.
Гели узнала об этом совершенно случайно. Наткнулась у дверей детского блока на рыдающую в голос Натали, обняла её, успокоила и выспросила подробно. После того, как руки у молодой докторши перестали трястись, Гелена, продолжая обнимать её за плечи, отвела Смелянскую к Линде и велела повторить всё, что та только что ей рассказала. Госпожа Хермана нахмурилась.
