каждый день. Второй урок учил ее чувствовать материю и энергию мира. Дэни удивило то, что все в этом мире отчасти было создано из тьмы. Слепой верил, что третий урок поможет ей овладеть магией в бою, но все мысли девушки в основном занимал Бес и страх за него, потому это получалось плохо. Иногда магия сама просыпалась и выходила наружу, изучая окружающий мир хозяйки, а пару раз даже снова взяла под контроль саму Гивенс. Это было ужасно. Благо, каждый раз Эла возвращала контроль с небольшим трудом. Почему-то ей казалось, что сила внутри нее была гораздо больше, а пока она использовала лишь малую часть.
– Ты выросла, – неожиданно сказал Гай, делая шаг навстречу. – Изменилась. Стала краше. И очень сильно походишь на нее!
Гивенс сразу поняла, что он говорил об их матери. Мариэтта Рэванс из рода Касалрой была знатной красавицей, каких свет не видел, но выбрала в законные мужья она лишь их отца, Винса Рэванса.
– Много лет прошло, – ответила Эла, не двигаясь с места и наблюдая за братом. – Ты тоже возмужал!
Их разговор был довольно спокойным, словно они никогда не теряли связь. Брат и сестра, родные люди, одна кровь. Но такие разные судьбы. Он – советник короля Орфея, она – его смерть. Девушка смотрела на мужчину совсем не так, как в ту ночь, когда призналась, кем являлась на самом деле. Ее взгляд не был убийственным или смертельным. Сейчас Дэни казалась Гайнару собой, позабыв о маски Королевы Убийц.
– Почему мы не могли поговорить раньше? Так же спокойно? Как брат и сестра? – задался вопросами Гай, не чувствуя какой-либо страх за свою жизнь.
Подумать только, маленькая беззащитная девочка стала самой опасной наемной убийцей на всем Коррите. Но Гай был уверен в своей безопасности. Элариэль не убьет его. Не сможет. У них одна кровь. Один род. Они одна семья.
Девушка слегка нахмурилась, а потом подняла на него свои аметистовые очи. Когда-то они были голубыми, как и у их отца. В них Гай видел противостояние. Но чего именно – мог только догадываться. Он не знал свою сестру, потому что они росли в разных местах, не зная друг о друге.
– Это ничего не изменит, Гай! Я все равно приду за королем, – уверенно заявила Эла, смотря в глаза родному человеку.
Таким она его считала в прошлом. Но время не вернуть. Оно, как вода, утекло. Гайнар был советником Ричарда, она – преемницей Орлона. Они играли за разные стороны, но все еще будучи марионетками богов. Не зная правил, Эла, как и остальные, слепо шла по давно написанному сценарию. Стоило ей вспомнить о дворце, где вырос ее брат, как в мыслях тут же возник образ Ганса. Он был в королевской тюрьме. У них в плену.
– Тем более его величеству не следовало отнимать у меня Беса! – Ее голос стал жестче, а потом Гая окутала магия, которая теперь стала более агрессивной по отношению к нему.
Рэванс не понял, о чем шла речь и почему его сестру охватила злость. Взгляд Элариэль тоже изменился, на лице заиграл оскал, а во лбу загорелся маленький полумесяц.
– О чем ты?!
Элариэль проигнорировала его вопрос. На кончиках ее тонких пальцев заиграл черный огонь, а в душе бурлила ярость.
– Если Ричард не вернет мне Бестала через сутки, я приду за ним и убью всех, кто будет находиться во дворце! – продолжила угрожать девушка, чувствуя, как изнутри ее пожирал страх за жизнь друга.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь! – настаивал на своем Гайнар. Его лицо стал серьезным. – Твоего Пса нет во дворце!
– Ложь! – закричала она, выпуская свою магию в мир. – Я не буду повторять дважды. Передай мои слова Ричарду Марджери: пускай прощается с жизнью. Я исполню пророчество!
После она растворилась на месте в один миг. Гай был в шоке и в ужасе. Он остался один в переулке, с ветром, который глухо завыл. Дэни сама не поняла, как так смогла переместиться при помощи магии, но ее это не сильно волновало. Девушку трясло от мыслей о Бесе, которого могли в это время пытать и бить. Она не придумала ничего лучше, чем вернуться в свою гильдию и продолжить работать над планом проникновения во дворец.
* * *
Бестал медленно сходил с ума от боли и запаха собственной крови. Сломанные ребра не давали спокойно дышать, ноги и руки ныли при каждом легком движении. После приема пищи он понял, что прорицатель помог ему, поскольку боль стала тупее, а к ночи и вовсе практически прошла. Впервые за все время, проведенное в темнице, он уснул.
Пока его не разбудили пинком в живот. Толком не проснувшись, Ганс стал задыхаться. Новая порция боли быстро отрезвила его и прогнала сон. За ним снова пришли стражники, чтобы взять под руки и отвести в камеру, где его пытали. Он был в ней еще несколько месяцев назад, ведь тогда, именно в этом темном месте, Бес собственноручно убил молодого прорицателя, которого допрашивал сам король Орфея.
За все это время Ганс видел только своего надзирателя в красном плаще и его шестерок. Ганса подвесили за руки к потолку.
– Я тут подумал, Пес, – с улыбкой произнес Герх Сафитос, – Орлон Гивенс должен тобой гордиться. Никто еще так долго здесь не молчал. Я все еще хочу знать всю информацию о твоей подруге.
– Иди к черту! – прохрипел Бес, пытаясь не думать о боли, что сковывала его тело.
– Кости, кровь, плоть. Все так не вечно. И легко ломается, как детские игрушки. Любого человека можно сломать. Сначала я сломаю тебя, а потом я доберусь до нее и…
– Пошел к черту! – повторил тихо Бес, за что получил в нос.
Удар был сильным, и, кажется, прозвучал хруст. Новая боль огрела его с головы до пят. Герх Сафитос хотел его смерти, но ему очень важна была информация. Да и Королева Убийц пока не спешила за своим псом.
– Я начну тебя резать вновь! – рявкнул мужчина, доставая ножи. – Я не оставлю на тебе живого места. Ты сдохнешь, как псина в канаве, куда тебя выкинут полумертвого, когда я наиграюсь.
Не было похоже, что он шутит. По правде говоря, Бестал не сильно его слушал, уж слишком острая боль была во всем теле. Каждый вдох причинял боль. Любое малейшее движение приносило боль. Она была повсюду, как и его кровь.
– Как ее настоящее имя?! – вновь прозвучал вопрос от надзирателя, который он спрашивал постоянно. – Мне нужно
