в глаза.
— Я просто хочу понять. Лжешь ты мне или нет. От этого зависит мое решение. И жизнь. — он буравил меня взглядом.
— По моему ты просто пытаешься найти повод разрешить себе то, чего хочет сердце, а не то что диктует разум. — я улыбнулась. Все таки змей может быть сколько угодно хитрым, коварным и продуманным. Но остаётся мужчиной. А значит, подвержен эмоциям, желаниям и порывист в них.
— Ты права. Я совершенно точно знаю, что не должен поддаваться на твою провокацию. Что мне нужно быть осторожным с тобой. И не давать тебе мной управлять.
— Но? — я с интересом смотрела на него. Похоже мы оба беспокоились по одному и тому же поводу.
— Но как я могу поменять то, что уже свершено? Ты уже мной управляешь — Цера склонился надо мной, касаясь своим лбом моего. — Я не могу выбрать между тем что должен и тем что хочу, Ариана. Я должен сейчас встать и уйти.
— А хочешь? — вкрадчиво поинтересовалась я, прекрасно зная сама.
— Ари. Не играй со мной. По моему это очевидно. — он поцеловал меня в шею и за ухом, я прикусила губу, стараясь не выдать свои чувства.
— Тогда твое решение?
— Продолжить играть. — он решительно дернул за края халата, обнажая меня. Вот только сделал он не, то что я думала. Отвернувшись, и не глядя на меня, он выхватил ключ из внутреннего кармана халата, и накинул на меня край одеяла.
— Значит вот как ты поступишь? Нарушишь правила игры? — я посмотрела на него осуждающе.
— Вы же сами говорили, что я постоянно этим занимаюсь. — он торжествующе улыбнулся, зажимая ключ двумя пальцами, и демонстрируя мне — стараюсь оправдать такую с трудом заслуженную репутацию.
— Тогда иди — я сбросила халат и забралась под одеяло. — только погаси все свечи перед уходом. Сейчас довольно холодно. Не хочу заниматься этим сама.
— И ты меня отпустишь просто так? — удивился цесаревич. Встал, открыл дверь ключом и потянул за ручку. Она поддалась.
— Да. — я сладко потянулась. — как я и говорила, насилие не мой метод. Иди уже. — я повернулась на бок, укуталась. Я слышала как он тушит свечи пламегасителем. Комната погрузилась во тьму. Потом звук поворота ключа в двери. Надо же, решил меня запереть? Ай да без разницы. Все равно по утрам Эсери проверяет все комнаты особняка. И первую — как раз эту. Так что отопрет она.
А потом я услышала характерный шорох ткани. И торжествующе улыбнулась. Я нашла ключ к сердцу Церы. Как говорил Лассин — нельзя удержать женщину в клетке. К цесаревичу, воспитанному и по мужски и по женски, это тоже относились. Он не переносил, когда его заставляли, и запирали. Но стоило открыть дверцу и он был готов зайти в нее сам.
Скрипнула кровать. Я слышала как он сел. Чувствовала его взгляд.
— Вы знаете что я здесь. Не притворяйтесь спящей — прозвучал в темноте его холодный голос. Я повернулась и сделала вид что удивлена
— Ты ещё тут? Решил остаться?
— И я уверен еще много раз пожалею об этом. — он забрался на кровать и коснулся моего плеча в темноте. Я не видела его. Но чувствовала рядом.
— Тогда почему не ушёл?
— Потому что больше всего на свете хочу остаться — он поцеловал меня, я дотронулась до его плечей, стягивая с него рубашку. Он помог мне в этом, покрывая поцелуями и укусами мою шею. Отдавая всё, что сдерживалось им так много времени. Злая, отчаянная страсть. Но такая невероятная! Он был просто бессовестно хорош, чувствуя мое тело, запоминая каждый мой стон и выдох и тут же применяя это свое новое знание. Цесаревич желал меня так сильно, что не выдержала искушения, и полностью отдалась в его власть. Отпустив контроль.
Мне не хотелось использовать его и внушать свои желания, как я делала обычно с другими. На этот раз мне нравилось чувствовать его таким, какой он есть.
И этой ночью я наконец забрала всё, что мне причиталось.
Глава 30
Меня разбудил громкий собачий лай.
Я знала примерный распорядок дня каждого нашего поместья, дома, дворца или особняка. Очень важное знание, если ты наследница рода, за которой постоянно следят. И при этом хочешь вести свободный образ жизни.
В столице, ровно в четыре утра, псари выпускали охотничьих собак княгини. Побегать в свое удовольствие по парку, пока никто не проснулся. Тут не было леса рядом, как в других наших домах. Поэтому из положения выходили именно так. Значит уже четыре?
Я лежала на плече цесаревича. Он крепко и безмятежно спал. Дыхание ровное и глубокое.
— Тшш, пора вставать, Цера — я поцеловала его в шею. Он произнес невразумительное «ммм» и перевернулся на бок, сгребая меня в объятия.
— Нет, ну так дело не пойдет — я попыталась выбраться из крепкого змеиного захвата. Но это оказалось нелегким делом. Он намного сильнее меня. Зато своими бесплодными попытками хотя бы его разбудила
— Куда это моя госпожа снова пытается сбежать от меня? — горячий шепот в полной темноте. Я чувствовала его рядом, ближе некуда. Соблазн послать все к чертям, включая свадьбу и не выбираться из плена цесаревича никогда, был велик. Но я его переборола.
— Уже четыре, Цера. Тебе пора.
Он отпустил меня и потянулся, всем своим гибким змеиным телом, просыпаясь окончательно.
Я встала и на ощупь зажгла свечи. Благо я это делала не первый раз, и ориентировалась в своей холостяцкой берлоге даже в полной темноте. Когда я закончила и обернулась на него, цесаревич уже одевался сидя на кровати. В брюках, и заканчивал застегивать нижнюю рубашку. Он отвел взгляд и не смотрел на полностью обнаженную меня.
— Ари, прошу, оденьтесь — наконец тихо попросил он, подавая мне одежду. Но все еще избегая взгляда на меня. Я взяла халат, перекинула его через плечо, подошла к нему. Я взяла его за подбородок, заставляя смотреть на себя. А потом поставила колено между
