это всегда последние, кого ты подозреваешь. Те, кто прячет свои тёмные души, вместо того чтобы показать миру, что они дерьмо, — ответил он, и я покачала головой. — И тот факт, что, хотя он участвует во всех этих добрых делах, он проголосовал против каждой реформы и законопроекта, которые действительно помогли бы нуждающимся людям.
— Ох.
Ну, эта последняя часть вроде как скрепила сделку.
— Если мы не встретимся с сенатором сегодня вечером, Лейла попытается найти его, чтобы мы смогли взглянуть на его душу, но у меня такое предчувствие, что мы знаем, чем это обернётся.
Мы ускорили темп, когда в поле зрения появился раскинувшийся одноэтажный дом в стиле ранчо. Включились прожекторы, и я вздрогнула от внезапного резкого света. Рот и Лейла обошли дом и направились к задней двери.
Моё сердце бешено колотилось, когда мы вошли в крытый проход, и Рот подошёл к задней двери. Он повернул ручку, щёлкнув замком надвое.
— Ну и кто же этот показушник? — сказала Лейла.
— Я, — съязвил Рот. — Всегда я.
Взглянув на Зейна, я глубоко вздохнула. Волнение охватило меня, и я последовала за Ротом и Лейлой в тускло освещённый дом.
Зейн был позади меня.
— Я ещё не видел никаких камер, так что приглядывайтесь.
— Конечно, босс, — ответил Рот.
Мы начали открывать дверь за дверью, заглядывая в каждую пустую спальню, и с каждой пустой, нормальной на вид комнатой, всё большее разочарование захлёстывало меня. К тому времени, как мы проверили все спальни, гостиную, кухню и кабинет, я уже знала, что Миши здесь нет.
Я не думала, что Миша когда-либо здесь был, и если быть честной с самой собой, с того момента, когда мы узнали о сенаторе, в глубине души я понимала, что его здесь не будет. Это было бы слишком просто.
— А вот и рабочий кабинет, — крикнула Лейла из другого крыла дома, я же в это время стояла посреди большой гостиной.
На стенах висели фотографии в рамках и, подойдя к ним, я увидела, что все они имеют отношение к одной семье. Лица на снимках были расплывчатыми пятнами, но думаю, что гостиная сенатора ничем не отличалась от миллионов других гостиных. Я протянула руку и коснулась чёрной матовой рамки одной из фотографий. Кончик моего пальца покрылся пылью.
— Трин? — позвал меня Зейн из-за моей спины.
Я повернулась, уперев руки в бока, открыла рот, закрыла его и снова попыталась найти слова.
— Его здесь нет. Ни Миши. Ни сенатора. Никого. Не думаю, что кто-то здесь был в последнее время.
— Трин, — голос Зейна был мягким, и он шагнул ко мне. — Я…
— Не говори этого, — я подняла руку. — Пожалуйста, не извиняйся прямо сейчас. Это просто очередной тупик, а Миша где-то там, скорее всего, замучен до смерти, и что мы делаем?
— Мы пытаемся найти его.
— Что, если мы никогда не найдём его? А что, если мы не успеем найти его вовремя?
Моё сердце забилось слишком быстро, и я отвернулась. Я не успела далеко уйти.
Зейн обхватил рукой мою талию и притянул меня к себе. Я запротестовала, но он обнял меня, положив одну руку мне на затылок. Я вздрогнула от прикосновения, и когда почувствовала его дыхание на своём лбу, я зажмурилась.
— Мы найдём его, — сказал он. — Найдём.
Прижавшись щекой к его груди, я не стала озвучивать то, что поняла. Единственный способ добраться до Миши, это использовать себя в качестве приманки.
— Эй, — вмешался голос Рота. — Лейла кое-что нашла, что, на мой взгляд, вы захотели бы увидеть.
Зейн медленно отстранился, но не отпустил меня. Его рука по-прежнему лежала у меня на затылке.
— Мы найдём его, Трин.
С трудом сглотнув, я кивнула.
— Что вы нашли? — спросил Зейн, убирая руку с моего затылка.
— Пойдемте.
Я заставила свои ноги двигаться, не обращая внимания на любопытный взгляд Рота, брошенный в мою сторону. Мы последовали за ним в кабинет, освещённый настольной лампой. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами. Отдельно стоящий глобус. Ещё фотографии тех, кто, как я предположила, были семьёй сенатора. Лейла сидела за столом, её волосы казались почти белыми в свете лампы. Она смотрела на то, что очень напоминало книги с большими полями, занимавшими почти весь стол. Рот подошёл к глобусу и начал вращать его, а Зейн присоединился к Лейле.
Я почувствовала странную боль в груди, увидев их вместе, и проигнорировала её, потому что эта боль была очень, очень неправильной. Скрестив руки на груди, я подошла к столу.
— Что это? — спросила я, поскольку ничего не могла разобрать.
— Похоже на… — Зейн повернул бумагу. — Это похоже на планировку школы.
Лейла огляделась вокруг.
— Да, — она указала на несколько пометок. — Там занятия… а вон тут общежития. Что такое?..
Зейн наклонился вперёд.
— Ясли?
Глобус перестал вращаться.
— В какой такой школе бывают ясли? — спросил Рот.
Беспокойство скользнуло по моей коже.
— Хороший вопрос.
Зейн покачал головой и поднял тонкий лист.
— Здесь есть название компании. «Киммерийская промышленность». Вы слышали о них?
— Нет. Но слово Киммерийская…
Рот резко дернул голову в сторону, и я почувствовала это.
Давление поселилось между лопатками, и я задрала голову, а Рот поднял подбородок, его ноздри раздулись.
— Демоны? — спросила я, потянувшись за кинжалами.
— Ты их чувствуешь? — спросил он, в это же время Зейн и Лейла перестали рыться в бумагах. — И ты знаешь, что тех, кого ты чувствуешь, это не мы?
Я кивнула.
— Я чувствую вас двоих, но это более… тёмное.
Рот наклонил голову в мою сторону, и я готова была поклясться, что он надул губы.
— А я что тёмным не ощущаюсь?
— Ничего себе, Рот. Уязвило, да?
Зейн положил руку на стол и прыгнул, приземлившись на корточки. Поднявшись, он обратился.
Серая рубашка разорвалась по центру, и разрыв разошелся вниз по спине. Его кожа из золотистой стала тёмно-серой, а за спиной развернулись крылья.
Это было довольно впечатляющее зрелище.
Я перевела взгляд с него на Рота.
— Я хочу сказать, что я чувствую тебя и Лейлу, но это присутствие я чувствую… интенсивнее.
Рот казался успокоенным этим ответом.
— Лейла, у тебя есть с собой телефон? — спросил Зейн, шагнув ко мне.
— Да, — ответила она.
— Сможешь быстро всё это сфотографировать? — спросил он. — И отправить мне?
Лейла достала телефон из кармана.
— Займусь этим.
Я пальцами сжала рукояти кинжалов и шагнула к окну. Я ничего не видела за ними. Я отстегнула оружие.
— Как ты думаешь, сенатор и, возможно, Баэль возвращаются? — спросила я, хотя для меня это не имело особого смысла. Не было видно никаких
