надо. Глупая уверенность, я так считаю.
– Нет. Надежда – это уверенность в том, что ты способна сделать все хорошо. Что ты заставишь все пойти как надо. Что у тебя есть для этого силы и желание. Зоя, у тебя есть силы, есть возможности. Тебе осталось только пожелать.
– Я желаю убраться отсюда, – разозлилась я в ответ. – Ты что, вчера читал с Хюльсом его мотивирующую книжку? Узнаю цитату.
– Это простая истина. Жаль, ты не хочешь в нее поверить.
В дверь нетерпеливо постучали, с улицы завопили детские голоса:
– Зоя! Зоя, открой! Мы пришли пораньше, чтобы отрепетировать представление!
Я не шелохнулась. Не буду открывать. Дети не должны видеть то, во что превратился торговый зал.
Отчего-то мне было мучительно стыдно, как будто в произошедшем была моя вина.
Матеус отправился открывать дверь. Я не успела его остановить. Да он, пожалуй, и не послушал бы.
Дети ворвались в дом; румяные, разгоряченные, нагруженные реквизитом и нарядами для представления.
И разом замолкли, когда оказались внутри.
– Что случилось? – спросила Кинни полным ужаса голосом.
– Кто-то вломился в лавку и все испортил, – коротко объяснила я.
– Значит, праздника не будет? – неуверенно спросил Трен.
– Конечно, нет. Дурак, что ли? И так понятно, чего спрашивать? – сурово отозвался его брат.
А близняшки повесили головы.
На лицах детей было такое глубокое потрясение, такое искреннее огорчение, что у меня заныло сердце.
– Я сегодня уезжаю в столицу, – выдавила я. – Хорошо, что вы заглянули. Попрощаемся.
Кинни ахнула и всплеснула руками.
– Как... уезжаешь? Насовсем?
– Насовсем.
– Но… – она осеклась, а потом сказала дрожащим голосом. – Ничего... не переживай. Сначала все бывает плохо, а потом все становится хорошо, так ведь? Так всегда складывается в историях, что ты нам рассказывала. И у тебя все кончится хорошо. Наверное, ты соскучилась по дому.
Ее личико перекосилось; вот-вот из глаз хлынут слезы. Мне стало еще горше, а стыд невыносимо жег грудь.
Матеус молчал и пристально смотрел на меня.
– Сейчас восемь. Лавку ты собралась открывать в десять. Дилижанс отправляется в пять вечера, – произнес он, делая паузу после каждого предложения, как будто давая мне время обдумать его слова.
Я перевела взгляд на огорченных детей. Опять на Матеуса. Ну, и зачем мне это все? Когда есть простой выход?
Но простой выход не всегда ведет туда, куда тебе действительно нужно.
Я вздохнула, встала и мрачно сообщила:
– Начало можно перенести на час. Пусть двери лавки откроются не в десять, а в одиннадцать. Ожидание подогревает аппетит. У нас есть еще три часа, чтобы все исправить.
– Это значит... – с робкой надеждой начала Кинни.
– Это значит, что наш книжный праздник состоится. Пусть и не так, как я задумала. Но он будет. Если только вы согласитесь мне помочь.
– Да! Конечно! – оживились дети.
– Тогда за работу.
Я повернулась к Матеусу.
– Столица подождет. Согласен?
– Согласен, – он улыбнулся. – Ты приняла правильное решение. Я в тебе не сомневался.
Он взял меня за локоть и легко пожал. Потом нагнулся, как будто хотел поцеловать, но оглянулся на детей и передумал.
Да и не до поцелуев нам было; дел невпроворот!
Глава 26. Последняя тайна книжной лавки
...Спустя несколько часов я еле держалась на ногах. Губы болели от улыбок, в глазах мелькало от лиц. Меня постоянно дергали:
– Зоя, пироги кончаются! Господин Буррон не отходит от стола и лопает их один за другим, никому и не досталось! – отчаянно шептала Кинни.
– Отвлеки его и отбери тарелку, – шептала я в ответ.
– Зоя, парни с мельницы набрали и напечатали на станке неприличные стишки, – ябедничал Гайре, улыбаясь во весь рот – явно одобрял их хулиганство.
– Позови госпожу Ирму, она их живо приструнит!
– Госпожа Зоя, у тебя есть книги о путешествиях? – схватила меня за рукав госпожа Тайла.
– М-м-м... вон в том шкафу на верхней стоят мемуары торговца скотом. Он перегонял стада по всему Эленвейлу, значит, много путешествовал. Трен, помоги достать! Возьми нормальный табурет, не этот колченогий!
Фу-ух! Я вытерла пот со лба. Книжный праздник удался на славу! Ящик кассы наполнился монетами. Полки шкафов опустели – посетители охотно разбирали старые книги. За немногие уцелевшие столичные бестселлеры чуть не завязалась драка.
– Ты должна писать и продавать собственные книги, – посоветовала госпожа Тайла, нежно прижимая к груди том мемуаров. – Твои истории запали нам в душу. У тебя теперь есть печатный станок. Садись и пиши! Заодно можешь и мои дневники опубликовать. И поскорей закажи еще новинок!
– Хорошо, – улыбнулась я ей. Хотя знала, что этот план не осуществится, потому что скоро я уеду в столицу и больше никогда не вернусь в Лиллидору.
Сердце кольнуло неприятное чувство, очень похожее на печаль.
– Зоя, пора проводить розыгрыш лотереи, – Матеус легко дотронулся до моего плеча.
Он бережно повернул меня к себе и заглянул в глаза:
– Ты довольна тем, как все идет?
– Да, очень. Спасибо тебе, Матеус. Если бы не ты и не дети.
– ...Ты все равно бы приняла правильное решение и со всем справилась, – отрезал он сердито.
Я прикусила губу. Наверное, Матеус уже устал меня подбадривать и поддерживать. Тяжкая ноша на него свалилась в виде меня.
Я отвернулась, хлопнула в ладоши и громко возвестила:
– Время сюрпризов! Подходите, приобретайте лотерейные билеты и выигрывайте удивительные призы!
Посетители подтянулись к прилавку, я размашистым жестом сдернула платок с вазы с билетиками.
