я нуждалась, если только он вообще знал, как расслабиться. Но я готова была поспорить, что под этой униформой ждет своего часа настоящий монстр, и в последнее время у меня было больше, чем несколько фантазий о том, чтобы выпустить его на свободу.
Все больше заключенных расходились по комнате, и я тоже встала, предоставив своей стае возможность убрать мой поднос и прихватила с собой маленький магический чип из горшочка с пудингом.
Я устремила свой взгляд прямо на Кейна, когда начала пробираться через всю комнату к нему, накручивая на палец прядь своих длинных черных волос. Его глаза сузились, и я закусила нижнюю губу, продолжая идти, приближаясь к нему с каждым шагом.
Итан встал из-за стола, и его стая мгновенно поднялась, чтобы последовать за ним, когда он направился к выходу.
Взгляд моей пары встретился с моим, как только я оказалась ближе, и его челюсть сжалась, пока он рассматривал меня в течение долгого мгновения. Я подмигнула ему, и с его губ сорвалось предупреждающее рычание, которое только рассмешило меня.
Стая загородила Кейну вид на меня, когда они пронеслись мимо, и я изменила курс, миновав Пудинга и сунув чип в его карман. Остальные члены моей стаи будут доставлять ему свои чипы в течение вечера, и в качестве подсластителя к нашей сделке его брат снаружи собирался встретиться с Данте и помочь ему сконструировать приемник, необходимый для нашего общения. Еще через неделю или около того я смогу регулярно звонить ему, и мои планы будут продвигаться еще быстрее.
Пудинг хмыкнул, когда я отвернулась от него, что, как я поняла, означало благодарность, и я двинулась к столу Сина.
Он сидел в центре стола и ел картофельное пюре так, словно оно могло сбежать с его тарелки, если он не поторопится. Я ухмыльнулась, приближаясь к нему.
Я подобралась сзади, и широкая спина Сина напряглась, словно он почувствовал Волка у себя за спиной.
Прежде чем он успел повернуться ко мне, я запрыгнула на стол, и моя задница заняла место рядом с его подносом, упираясь ногами в скамью.
Син дернулся вперед, обхватив одной рукой мое колено, удерживая меня на месте, а другой прижал пластиковую вилку к моему животу, придерживая ее большим пальцем, чтобы она не сломалась.
Смерть от одноразовой посуды, вот это действительно было бы трагедией.
Син удивленно уставился на меня, не отпуская руку, и я негромко зарычала, предостерегая его в свою очередь.
— Тебе не следует подкрадываться к мужчине, когда он ест, кошечка, — сказал он, переместив руку с вилкой так, что она скользнула между расстегнутыми пуговицами моего комбинезона, и пластиковые зубцы вонзились в плоть ниже моего пупка.
— Ты собираешься насадить меня на вилку, Син? — спросила я, наклоняясь вперед, так что его смешное маленькое орудие вонзилось еще глубже, когда я протянула руку, чтобы вытереть воображаемую крошку с уголка его губ.
Он внезапно сдвинулся, втягивая мой большой палец в рот и посасывая его.
— Я могу целый день насаживать тебя на вилку, сладкая. Я мог бы даже немного побаловать тебя ложечкой.
— Твоя похоть всегда делает тебя небрежным, или я какая-то особенная в этом плане? — промурлыкала я, наклоняясь ближе к нему так, что мои волосы каскадом рассыпались по моему плечу, закрывая нас от посторонних глаз.
— Небрежным? — нахмурившись, спросил он.
— Ага… В смысле, удар вилкой в живот был бы ужасно болезненным и все такое. Но я думаю, что выиграла бы с ножом в яремную вену, — я передвинула другую руку так, что пластиковый нож прошелся по щетине у его горла, привлекая его внимание, и его улыбка расширилась от восторга.
— Вот дерьмо, — промурлыкал он. — Похоже, со мной все кончено. Хочешь исполнить последнюю волю умирающего?
— Un desiderio di morte? — поддразнила я. Предсмертное желание?
— Блять, продолжай так говорить, и я кончу в штаны даже без твоего прикосновения, — сказал он с преувеличенным стоном.
Моя улыбка расширилась, когда я посмотрела в его темные глаза.
— Звучит так, словно я не получу ничего особенного в результате такого обмена.
— Как насчет того, чтобы я поторговался за свою жизнь? Я готов заплатить за этот выкуп оргазмами. Я могу дать тебе один прежде, чем ты покинешь этот стол, в качестве первого взноса, и никто даже не заметит… не считая того, что ты будешь кричать мое имя достаточно громко, чтобы потрясти фундамент этого подземного ада, конечно.
— Perché dovrei fidarmi di un morto? — вздохнула я, придвигаясь к нему еще ближе, так что пространство между нашими губами сократилось почти до нуля. Почему я должна доверять покойнику?
Син уже раскрыл рот, чтобы ответить, как вдруг раздался удар по столу.
Я подняла голову и обнаружила офицера Кейна, возвышающегося над нами, в его руке была дубинка, которой он ударил по столу.
— Мне что, придется снова отправить тебя в дыру за попытку заколоть кого-то вилкой, Восемьдесят Восемь? — потребовал он, уставившись на Сина.
— Никто никого не закалывает, — непринужденно ответил Син, отодвигая вилку от моего живота и с треском бросая ее на пол. — Это всего лишь прелюдия.
На моих губах заиграла улыбка, и я тоже отпрянула назад, отбросив пластиковый нож в сторону, и посмотрела на Кейна с самым невинным выражением лица.
— Бедный Син выглядел так одиноко здесь в одиночку, — сказала я. — Я подумала, что он будет рад новому другу.
— У Восемьдесят Восьмого нет друзей, поскольку он крайне невыносим, — прорычал Кейн.
— У меня есть друзья, — ответил Син, хватаясь за сердце, словно был смертельно ранен словами Кейна. — Как насчет Алфа?
— Если ты имеешь в виду Девяносто Шестого, то ты прекрасно знаешь, что он мертв. Кто-то выбил из него все дерьмо и утопил в унитазе, а затем написал на стенах его кровью слова «Не прикасайтесь к моим карандашам», — огрызнулся Кейн.
— Это действительно звучит знакомо, теперь когда вы об этом упомянули, — задумчиво сказал Син.
— Это было в тот же день, когда тебе сделали взыскание за то, что ты забрал все карандаши из библиотеки, чтобы построить из них гнездо, — прорычал Кейн.
— Это был вигвам — к слову, карандаши не очень подходят для строительства вигвамов.
Син вздохнул, словно это было в высшей степени разочаровывающим, и я рассмеялась.
— Проваливай, Восемьдесят Восемь. Сейчас начнутся рабочие задания, а поскольку ты не годишься для работы, тебе нужно вернуться обратно в свою камеру и пялиться на стены, — Кейн указал дубинкой на дверь, и я оглянулась, наблюдая, как остальные заключенные покидают помещение.
— У меня было много практики в созерцании стен, — непринужденно ответил
