— Хорошо! — прохрипела я. — Достаточно хорошо, чтобы понимать, что морской не может утонуть…
— Тебе лучше сейчас поспать. Скоро он сам приедет и все объяснит. Сейчас Себастьян сделает тебе укол…
— Нет! Я не буду спать! Не буду! Не буду! — мне хотелось приподняться, но тело не слушалось. Я беспомощно дергалась как опрокинутый на спину жук. В комнате бесшумно появился Себастьян. Мягкими шагами он подошел к кровати и положил руку мне на лоб: сразу же стало легче, тяжесть, пригвоздившая тело к кровати, немного отступила.
— Поспи чуть-чуть… — снова принялась уговаривать Александра.
И тут в дверном проеме появился знакомый стройный силуэт. Одним прыжком Саймон оказался около кровати, его бледное лицо с потемневшими глазами нависло надо мной. Я обхватила шею любимого.
— Ты жива. И он жив… — чуть слышно прошептал Саймон, гладя мои волосы.
Александра тихо положила ребенка рядом с нами и вышла из комнаты вслед за Себастьяном. Саймон оторвался от меня и первый раз посмотрел на малыша. Тот крепко спал. Его маленькое восковое личико казалось неживым, как у куклы. Саймон нежно провел пальцем по его щечкам.
— Он похож на тебя, Полина.
Я присмотрелась к маленькому незнакомцу. Как трудно привыкнуть к мысли, что у тебя есть ребенок! Мне хотелось увидеть его глаза, но малыш крепко спал. Наш с Саймоном малыш…
Я соображала еще очень медленно, сил совсем не было. Но постепенно мысли возвращались и я вспомнила:
— А что с тобой случилось? Александра сказала какую-то глупость, что ты чуть не утонул…
Саймон прижал палец к моим губам:
— Напрасно она взволновала тебя, ничего страшного. Просто я опустился глубоко под воду и вдруг почувствовал… Не знаю, как это тебе объяснить… Как будто сквозь меня потекли потоки воспоминаний. Это было очень странно, я потерял ориентацию… на некоторое время… Спасибо Жанне, которая вовремя забила тревогу и помогла мне выбраться.
Саймон был бледен, под глазами у него залегли темные круги, как это обычно бывало, когда он долго обходился без воды. И в то же время он улыбался — лукаво и даже немного самодовольно. Эта улыбка показалась мне неуместной.
— Чему ты радуешься? — резко спросила я.
Саймон кивнул на малыша:
— Вы вместе с ним сделали это! Я пережил изменения, Полина! Правда, произошло это не в самый подходящий момент…
— Ты едва не погиб!
— Но я изменился… Не знаю, стал ли я человеком, но что-то началось, я это почувствовал там, под водой…
И тут меня обожгла мысль — из-за меня он едва не погиб! Он начал меняться в тот момент, когда происходило рождение малыша. Если бы я позвонила ему, может быть, ничего бы не случилось. Неприятная тяжесть опустилась на сердце, я замерла на кровати, тупо уставившись в потолок.
Когда я решилась взглянуть на любимого, то увидела, что и он смотрит в потолок. Но лицо у него было таким мечтательным, как будто там показывали увлекательный фильм.
— Саймон, о чем ты думаешь?
— О будущем. Я первый раз увидел его не однообразной чередой столетий… Я представил, как Адриан делает свой первый шаг, а мы держим его за руки.
— Адриан?
Саймон немного смутился.
— Если ты не против, я бы хотел так назвать его. Это имя произносили голоса в бездне…
Странно, но в этот момент мне показалось, что я уже давно хотела назвать малыша именно так. Как будто и мне кто-то нашептал это имя. Я произнесла, словно пробуя на вкус:
— Адриан… Моего сына зовут Адриан…
Я открыла глаза и увидела, что Саймон стоит у окна. В полутьме его поза показалась мне странной. Вглядевшись, я сообразила, что он держит на руках нашего сына. Он чуть отодвинул штору и внимательно всматривался в лицо Адриана. Первое, о чем я подумала: кажется, этой ночью Саймон не вставал, чтобы окунуться в морскую воду. Или я так крепко спала, что ничего не слышала?
Я осторожно приподнялась на постели, ожидая в любую минуту вспышки боли. Но тело было легким, я чувствовала себя прекрасно. Услышав, что я зашевелилась, Саймон медленно повернулся. Не знаю, стал ли любимый человеком, но он остался таким же прекрасным, как и был.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Отлично!
Саймон приблизился и подозрительно всмотрелся в мое лицо:
— Ты меня успокаиваешь?
— Нет. Мне действительно очень хорошо…
Он еще некоторое время сверлил меня взглядом.
— Наверное, надо покормить его? — сказал, наконец, он, переведя взгляд на Адриана.
Тут только я поняла, что бессовестно проспала всю ночь, даже не вспомнив о сыне.
— Он же, наверняка весь мокрый! — ахнула я.
Саймон отвел взгляд.
— Нет. Я разворачивал его.
— Этого не может быть! — закричала я. — Дай его мне!
Дрожащими руками я принялась раскручивать пеленку, как вдруг зазвенел колокольчик.
— Это Александра и Себастьян. Он осмотрит тебя и малыша. — кинул мне любимый, выходя из спальни.
Я впилась взглядом в маленького Адриана. Худенькое безжизненное тельце, плотно закрытые глаза с длинными темными ресницами. Я погладила маленькую, еще мягкую головку, плечики, ручки, сжатые в кулачки — все бесполезно, он не просыпался. Сердце пронзили страх и острая жалость.
Дрожащими руками я прижала его к груди, набухшей молоком. Маленькая головка казалась кукольной, лишь по движению выступавших ребер я понимала, что малыш жив и дышит. Я замерла, ощущая теплоту своего ребенка. В наступившей тишине слышно было, как тикают часы.
Потом послышались шаги и в спальню в сопровождении Саймона зашли Александра и Себастьян. Врач бесцеремонно забрал у меня Адриана и передал его Саймону. Попросив их выйти, Себастьян внимательно осмотрел меня и снова взял анализ крови. Глядя на цифры на дисплее, он довольно заулыбался и даже сказал мне что-то, хотя я не поняла ни слова. Зашли Александра и Саймон.
— Сабастьян очень доволен тобой. — перевел Саймон. — Ты восстановилась очень быстро. И он разрешает тебе встать.
Александра за его спиной торжествующе скрестила руки над головой и подмигнула мне. Лицо Саймона озарила радость, но уже через мгновенье его сине-серые глаза стали пасмурными. Он протянул Себастьяну ребенка. Тот в своей обычной сдержанной манере задал несколько кратких вопросов. Я видела, как с каждым ответом Саймона мрачнело лицо врача. Он положил Адриана на кровать рядом со мной и долго осматривал. Он слушал его, делал какие-то анализы, ощупал каждый сантиметр тела. Мое сердце билось так, что, казалось, вот-вот разорвет грудную клетку. Весь мир сосредоточился в хмуром лице Себастьяна. Наконец, врач заговорил.
