Алина Борисова - Вампиры девичьих грез

— Что ты читаешь на ночь? — все то же непробиваемое, чуть озабоченное любопытство.

— Руководство по убийству вампиров!

— Его уже издали?

— Вашу цензуру нелегко было обойти, пришлось оборачивать в нотную бумагу.

— Лариса, ты пугаешь меня все больше.

Да? А мне так не казался он особо испуганным. Народ вокруг нас притих, явно прислушиваясь к разговору. А кое-кто и просто пялился на вампира, широко раскрыв глаза и едва ли не разинув рты. Ну да, серебряные кудри, серебряные очи. Сама так когда-то стояла. Давно. Не здесь. И почти не я.

— Я бы хотел поговорить с тобой наедине, если это возможно.

— Ты, кажется, куда-то шел. Вряд ли ко мне.

— Я шел к своему другу, он работает здесь. И ты права — не ожидал встретить здесь тебя. Хотя давно думал о том, что нам следует встретиться.

— На предмет чего?

— На предмет твоих волшебных способностей. И, если боишься оставаться со мной наедине, мы можем пойти к Анхену вместе, уверен, его заинтересует наша беседа.

— Уверена, она не заинтересует меня. Скажи, Лоу, Анхен — это тот твой особенно близкий друг, в компании с которым вы СОЖРАЛИ МОЮ ЛИЗКУ?! — все же не удержалась, в конце фразы сорвалась на крик. И слезы предательски подступили к глазам.

— Да, — а он по-прежнему спокоен, словно обсуждает погоду. — Для тебя это важно?

Я даже не нашлась, что ответить. Для него вся эта история — меньше, чем ничто.

— Не переживай. Ты слишком сильно привязана к ней. Даже теперь, когда ее нет. Это не правильно. Надо уметь отпускать, даже самых любимых. Иначе просто не выйдет жить дальше. Пойдем, поговорим спокойно. Хочешь с Анхеном, хочешь без.

— Убирайся.

— Хорошо, — он чуть коснулся моего локтя, — и прислушайся к моим словам: отпусти ее, не то она утянет тебя за собой.

Я хотела было ударить его по руке, но он уже убрал ее и, отвернувшись, отправился прочь.

— Лоу! — я не могла его так отпустить. Я должна была что-то сказать ему, сделать — не знаю. Я никогда не думала, что буду делать, если его встречу. Я никогда не думала, что вообще встречу его вновь.

— Да? — он обернулся все с тем же спокойным вежливым интересом. Сделал пару шагов назад, — ты передумала?

— Я хотела спросить. Скажи, а человек в принципе может убить вампира?

— Никогда не слышал о подобных случаях. Даже о попытках. Расскажешь, если что-то узнаешь? Самому стало любопытно.

— Покажу, — мрачно пообещала я.

— Еще один нюанс, Лариса. Я знаю, наши имена сложны для человеческого восприятия, но «Лоу» — это только для самых близких. Ты, помнится, не захотела войти в эту категорию. Будет правильнее, если ты станешь обращаться ко мне «Лоурэл», раз уж не в состоянии запомнить мое полное имя.

— «Великий Лоурэл» или «Мудрейший Лоурэл»? И я прекрасно помню твое имя, Лоурэфэл Сэвэрэасис ир го тэ Аирис, хоть и не ты мне его называл. Оно шикарно будет смотреться на могильной плите.

— «Великий» подойдет, «Мудрейший» тоже возможно. И у вампиров не бывает могильных плит.

— Одну я организую. Лично тебе.

— Это называется «навязчивая идея», Лариса. Это не ко мне, это на соответствующую кафедру. Насколько я помню — второй этаж.

Вежливо склонил голову в знак окончания нашей беседы, развернулся и ушел.

Не успела я сунуть в сумку ненужную уже книжку, как раздался новый голос. Ни спокойным, ни вежливым его было не обозвать.

— Это на каком же курсе у нас такие разговорчивые студентки водятся? — возмущение просто переполняло невысокого седеющего мужчину. Я его не знала, у нас он не преподавал. Зав. кафедрой. Какой-то. Кажется.

— Ну-ка немедленно подойдите сюда! Имя, курс, отделение?

Подошла. Куда деваться. Мало мне вампира.

— Лариса Алентова, первый курс, лечебное дело.

— И кто же позволил Вам, студентка Алентова, так позорить наши священные стены?! Кто разрешил в столь неуважительном тоне разговаривать с Великим, посетившим наше учебное заведение?!

— Я не думаю, чтобы мне требовалось ваше разрешение на выбор выражений в частной беседе, профессор.

— А я не думаю, чтобы при таком отношении вам удалось надолго задержаться в наших стенах! Извольте немедленно пройти со мной!

Пошла, проклиная свою несдержанность и мерзавца вампира. Вот мало мне самого факта его бессмертного существования, так еще и неприятностей сейчас, похоже, мешком отсыпят. Сразу к ректору поволочет? Или пока в деканат? Нет, похоже к себе на кафедру для приватной беседы. «…Общей и биоорганической…» — успела считать с таблички раскрываемой передо мной двери. Ну да, обществу по защите вампиров только на биоорганике и заседать. Самое место.

Кафедра была пуста. Профессор молча указал мне, где сесть, нервно порывшись на своем столе, нашел лист чистой бумаги, выхватил из подставки ручку. Едва ли не швырнул это мне и отрывисто бросил:

— Пишите.

— Что? — опешила я.

— Ах, вот теперь «что»! Теперь она невинным ягненком прикидывается! — прорвало светлейшего биохимика. — Объяснительную пишите. На имя ректора. О причинах учиненного вами в общественном месте скандала, публичного оскорбления в стенах нашего университета высочайшего гостя, и проявления в столь вопиющей форме неуважения к заветам наших предков.

— Простите, вы не напомните, что наши предки завещали нам делать с убийцами наших близких?

— Пиши, я сказал! И чтоб я не слышал от тебя не звука более, если не хочешь покинуть университет уже сегодня. Вернее завтра, так как сегодня, на твое счастье, ректор отсутствует. Но завтра, я полагаю, он с радостью освободит тебя необходимости продолжать учебу на нашем факультете.

Я притихла. В тот момент, когда я увидела Лоу, мне захотелось схватить в охапку свои вещи и бежать отсюда навсегда. Отчислиться, чтоб никогда не ходить более по коридорам, оскверненным его дыханием. А вот теперь меня угрожали выгнать, и я поняла, что никуда не уйду! Да чтоб из-за какого-то мерзавца! Вот только как все это написать? Нет, надо успокоиться, взять себя в руки и написать. «Оскорбление высочайшего гостя», это ж надо! Да если б он хоть на миг, хоть на вздох оскорбился! Было бы хоть немного не так противно. «Оскорбленный вампир» — оксюморон, не иначе. Картина «мальчик, оскорбленный яблоком».

Пытаясь отбросить лишние эмоции, старательно выводила на бумаге свои оправдания, надеясь угадать верный тон и понатуральней изобразить покаянную искренность. Профессор демонстративно пялился в какие-то книжки, временами искоса бросая на меня огненный взор.

— Давайте, посмотрим, что вы там понаписали, — видать немного успокоился, раз снова начал обращаться на «вы». — Так, «трагическая гибель подруги… горечь утраты заставила забыть…». Вот очень плохо, Лариса, что частная смерть одного незначительного человека заставила вас забыть самое главное. Причину, по которой все мы, как отдельная ветвь эволюции вообще существуем. И не просто прозябаем, а сумели создать развитое и процветающее государство, развиваем науку, культуру, искусство. Вампиры — наши великие духовные отцы, и все вместе, и каждый из представителей этого древнего и мудрого народа в отдельности. И глубочайшее уважение к ним каждый нормальный ребенок впитывает с молоком матери. Вот говорю я с вами, а у меня такое чувство, что я в детский сад пришел лекцию читать!