— Мы были осторожны, клянусь! Все шло прекрасно. Но появилась эта тварь из Новой семьи, и ситуация вышла из-под контроля…
— Из Новой семьи? — Тодд нахмурился еще сильнее.
— Да. Из-за нее все произошло. Если бы не она, Хельсинги ни за что не узнали бы, что мы там.
— Что она сделала?
— Попробовала бросить в меня молнию.
— Заклинательница бурь. — Тодд был поражен этим известием. — Ты уверена? Ты же сказала, что эта девушка — представительница Новых семей?
— По-моему, да, — ответила Лилит. — Я знаю всех детей из Древних родов, а эту девушку никогда прежде не видела.
— И что случилось потом?
— В Танит попала стрела, — прошептала Лилит.
— Какой ужас! — пробормотал Тодд. — Она?..
Лилит кивнула.
— Понятно. — Тодд потер пальцем нижнюю губу. Это означало, что он в раздумьях. — Ладно. Иди спать, Лилит. Я сообщу Дориану и Георгине.
Лилит направилась к дверям, отец смотрел ей вслед. Дойдя до двери, Лилит обернулась, ее синие глаза блестели от слез.
— Папа? — дрожащим голосом спросила она.
— Да, Лилит, — мягко произнес он.
— Ты не будешь блокировать мои кредитные карточки?
— Нет, принцесса, — вздохнул он. — Конечно же, нет.
Келли и ее мать жили на последнем этаже семиэтажного здания, которое раньше было складским помещением. Их квартира была одной из многих, предназначенных для художников, студентов, офисных служащих, искавших дешевое жилье. По сравнению с прежними квартирами, в которых жили мать и дочь, эта была просто дворцом с тремя спальнями и двумя ванными. С балкона открывался вид на мост Вильямсбург. Кухня была снабжена всей необходимой техникой, включая роскошную микроволновку с шестью функциями — впрочем, это не имело значения, поскольку мать Келли не имела ни малейшего понятия о кулинарии и вовсе не собиралась этому учиться.
Как только Келли вышла из лифта на своем этаже, ее оглушила грохочущая музыка. Келли вздохнула. Вне всяческих сомнений, они снова получат предупреждение от домоуправления.
Мать Келли, Шейла Монтур, лежала на антикварной из красного бархата кушетке перед шестидесятидюймовым плазменным экраном и в сотый раз смотрела «Дракулу» Фрэнсиса Копполы. Келли вошла как раз на той сцене, когда Энтони Хопкинс и Киану Ривз проникли в спальню Вайноны Райдер и увидели ее в руках Гари Олдмана.
— Я дома! — заорала Келли, перекрикивая телевизор. Занавески, закрывающие огромные окна в гостиной, были приподняты, значит, мать любовалась на Ист-Ривер.
Шейла Монтур вскинулась, явно удивленная внезапным появлением дочери, и сделала звук тише.
— Милая! Ты пришла! Я так надеялась, что ты придешь домой пораньше и мы сможем поговорить!
Мать приподнялась, и Келли увидела, что на ней светлый пеньюар с рукавами под летучую мышь и длинный черный парик со светлой полоской. Келли знала, что мать обожает поражать всех вокруг своими экстравагантными нарядами.
— Поговорить? О чем? — осторожно спросила Келли.
— Сегодня вечером я получила весточку от твоего отца, — сказала Шейла.
— Надо же, он обо мне вспомнил, — ехидно заметила Келли.
— Нет, милая, ты неправа! — Шейла Монтур нахмурилась. — Твой отец очень о тебе заботится.
Келли подошла к окну и посмотрела на мост, единственную светлую деталь во мраке ночи.
— Милая, отец дарит тебе огромный шанс. С понедельника ты будешь учиться в академии Батори, — с удовольствием произнесла мать.
Келли недоверчиво повернулась.
— Зачем? Ведь в прошлом году я поступила в Верни!
— Послушай, милая. Твой отец очень важный и занятой человек. У него не всегда есть время заниматься мелочами. Обычно письма о тебе я посылаю не прямо ему, а его помощникам. В общем, отцу потребовалось некоторое время, чтобы посмотреть на твои школьные оценки. Но то, что он увидел, привело его в восторг. Сегодня он сказал мне, что тебе не стоит учиться в Верни, он выбрал для тебя более подходящую школу. Не правда ли, это просто замечательно?
Келли в ярости покачала головой.
— Скажи ему — пусть оставит эту мысль! В Верни у меня друзья! И я не буду никуда переходить!
Широкая улыбка Шейлы Монтур начала гаснуть, что служило нехорошим признаком.
— Но ты должна, Келли. Если ты не перейдешь в академию, отец перестанет нам помогать — и материально тоже. Нам придется как-то выкручиваться самим! И искать новую квартиру!
Келли сжала голову руками.
— Искать квартиру? Но ты же сказала, что купила эту квартиру на деньги, полученные от бабушки!
— Да, я заплатила основную сумму, но ведь твой отец ежемесячно дает нам деньги на другие траты.
— Было бы интересно хоть раз взглянуть на этого отца! — выкрикнула Келли. — Никогда его не видела и даже не слышала! Все, что я о нем знаю, — это то, что он ужасно занят и вообще слишком важный, чтобы со мной встречаться, а еще, что он женат и стыдится признать меня!
— Келли, пожалуйста, не говори так, — сказала мать. — Ты не имеешь права обвинять его в этом. Моя мать — твоя бабушка — очень старалась, чтобы ты не общалась со своим отцом. Но поверь, придет время, и вы встретитесь. А пока для нас безопаснее, если ты не будешь знать, кто он такой. Твой отец — могущественный человек, с могущественными врагами, которые будут рады уничтожить его потомство.
— Вернее, я буду отвлекать его внимание от других детей?
Шейла Монтур хотела возразить, но вместо этого отвела взгляд. Келли застонала.
— Значит, я все поняла правильно. Если я тебе понадоблюсь, то я в своей комнате.
Келли двинулась к холлу, но мать схватила ее за руку.
— Келли, пожалуйста! Выполни желание отца! Я не хочу переезжать! Мне тут нравится, и тебе тоже, я знаю! Мне тут удобно. Никто не разглядывает меня, когда я выхожу на улицу. Я не хочу снова переселяться туда, где люди будут смотреть на нас, как на каких-то наркоманов.
— Мама, я не хочу!
— Келли, пожалуйста! — В голосе Шейлы послышались плаксивые нотки, в глазах собрались слезы. — Прошу тебя. Сделай это для мамы.
Келли сжала зубы, твердя себе, что на сей раз она не сдастся. Потом попробовала вырвать руку, но мать вцепилась в нее мертвой хваткой. Можно было, конечно, рвануться посильней, но Келли не хотела обижать мать. Шейла и так достаточно пережила.
Келли вздохнула, чувствуя боль в груди.
— Ладно, мама. Ты победила. Я пойду.
Институт Хельсингов в штате Коннектикут занимал здание в георгианском стиле. За последние восемнадцать с половиной лет институт являлся для Питера и домом, и школой. Он ни минуты не сомневался, что продолжит дело предков. Он был уверен в этом, пока не встретил Келли.
