Евгения Савченко - Пороки

— Почему? Моя гадкая шутка испортила ваши отношения? — Ее глаза не лгали. Сатира была сейчас на самом деле искренна и проста в общении.

— Ты лишь вывернула всё наружу. Слишком многое между нами перекрутилось, перегорело. И Тод в тот день сошел с ума. Предложил мне секс…

Она печально улыбнулась, склонив голову набок:

— Он часто суётся туда, куда не следует. И понятия неприкосновенности для него не существует, теперь ты знаешь. Не позволяй ему лезть в твою постель, он ведь даже грязную обувь не снимет.

— Вы бы хоть не забывали, что я всё ещё здесь. — Возмутилось тело, лежащее на барабанах, раскинув руки в стороны. Наркоман так удачно вписывался в интерьер комнаты, что был незаметен. И если бы он не подал голос, ни Сатира, ни я так и не узнали бы, что нас кто-то нечаянно подслушал.

— А ты бы убрался к Юлию, пока они не начали обряд! — Ее голос звучал рассерженно.

— Только после дам! — Наркоман, довольный тем, что ему удалось досадить хозяйке дома, взмахнул руками, одним рывком поднимаясь с Там-Тамов: — По следам!

Сатира навела порядок всего двумя жестами: щелкнула пальцами и указала Наркоману на дверь, ведущую в кафельный коридор. В ответ на его неадекватную улыбку, расползающуюся всё шире, она повелительно добавила:

— Быстро!

Состроив раздосадованное лицо пятилетнего мальчика, Наркоман вяло поплелся в указанном направлении.

Дверь закрылась, и Сатира уже кивком пригласила меня последовать за ним. Пропустив меня вперед, она лишь легонько дотронулась ладонями до моих плеч, прошептав своим неземным голосом:

— Ты заинтересовала меня. И теперь тебе не стоит меня слушать.

Когда мы входили в коридор, я услышала, как она глубоко и нервозно вздыхает позади меня. Может быть, я понадобилась ей как живая передвижная ширма. На мгновение спрятавшись за моей спиной, Сатира вошла в свой привычный образ.

— Мы не можем решить, какой обряд нам провести, — Обратился Серый Кардинал к Сатире. — Лично мне хочется чего-то банального, детского. Самые страшные кошмары зарождаются в детстве и навещают нас потом всю жизнь. В образах друзей, прохожих… — Он на минуту задумался, поняв, что слишком увлекся рассуждениями. Затем добавил: — Но мы сделаем так, как захочешь ты.

Сатира сдвинула меня в сторону, проходя по коридору нарочито кошачьей походкой. Она шла к Юлию, чтобы снова стать не самой собой.

— Раз уж хочется детства тебе, Мой Удивительный, сыграем в одну забавную игру. Я делала так, когда была малышкой. Идем, нам нужны книги.

Немногие любопытствующие, включая меня, направились следом за ними в последнюю комнатку коридора — туда, где стоял стеллаж с потрепанными томиками. Большинство, заскучав, остались стоять — кто прислонившись к стенам, кто в дверном проеме, кто сидя на полу. Все комнаты сегодня были открыты, за исключением двери напротив библиотеки.

Блондинка провела ладонью по пыльным корешкам:

— Называй номер полки, номер книги в ряду, страницу и номер строки.

— Четное число — нехорошо. — Поморщился Тод.

— Я не к тебе обращаюсь, — Сатира даже не взглянула на него, пристально, с улыбкой следя за выражением лица Серого Кардинала: — Называй.

— Три, одиннадцать, двадцать три, четыре.

Она быстро нашла книгу и, распахнув ее на названной странице, игриво прочла вслух фразу, показавшуюся мне в исполнении Сатиры жуткой:

— «Мэри, Мэри, что растет в твоем саду?» — Её сумасшедший смех заставлял невольно вздрагивать остальных.

— Отлично! — Серый Кардинал подошел к столу и, сметя с него стопку увесистых книг, поднял небольшое, в четверть столешницы, зеркало: — Сатира, там, на стене, есть ещё одно, ты знаешь, в чёрной раме.

Сатира вылетела из библиотеки, и толпа ринулась за ней. Всё это происходило быстро, суматошно, ярко. Как у детей, увлеченных лишь им одним понятной игрой.

На зеркалах рукой Сатиры красной помадой были нарисованы непонятные знаки. А может, она просто не умела рисовать…

Они с Юлием стояли по разные стороны коридора, ловя отражение зеркал в руках друг друга. Толпа разошлась по дверным проходам, углам, комнатам. Люди старались не мешать. Я с небольшой группой незнакомцев стояла за спиной Серого Кардинала. Наркоман, скрестив руки на груди, находился в ближайшем к нам дверном проеме. Он, кажется, уже начинал приходить в себя после дозы наркотика.

Серый Кардинал внимательно следил за отражением в зеркале Сатиры. Когда им удалось создать в отражениях коридор зеркал, в комнате чуть похолодало; стекло в руках Юлия треснуло, а потом посыпалось на пол градом острых длинных осколков.

Сатира медленно положила свое зеркало на пол. Довольно улыбаясь, она оглядывалась по сторонам.

Мне стало действительно жутко лишь тогда, когда в коридоре раздался мелодичный холодный смех, который принадлежал вовсе не Сатире. Это словно бы был смех маленькой девочки.

Все мгновенно перевели взгляды на одну из дверей комнат, которая была закрыта. Но это не была комната в конце коридора. Она располагалась почти в центре, и возле нее никто не стоял.

Предупреждающе прижав палец к губам, словно прося сохранять тишину, Сатира подошла к закрытой двери, резко распахнула её одним движением:

— Входи, Мэри, поиграй с нами!

Раздался ещё смех, на этот раз из темного угла коридора. Я понимала, что всё это может оказаться лишь банальным дурацким розыгрышем, но происходящее всё равно сводило с ума, заставляя вспомнить, как в детстве мы вызывали Пиковую Даму, искренне веря, что если не стереть вовремя ступеньки, нарисованные на зеркале, то всех нас задушат страшные чёрные руки ведьмы.

Детские страхи всплывали вновь, взрослея вместе со мной. И не на что было опереться в окружающей действительности.

Приглушенный неразборчивый шепот раздался где-то в конце коридора, и незнакомая мне высокая девушка отчаянно закричала, схватившись за голову, словно кто-то яростно растрёпывал ей волосы. Несколько друзей бросились ей на помощь, и через пару минут в коридоре снова повисла немая тишина, нарушаемая лишь редкими всхлипами жертвы.

Тягостно было не понимать, что происходит. Назойливый холодный сквозняк поглаживал меня по шее, забираясь под одежду. Сделав несколько шагов, замерла и Сатира. Звон ее каблуков по кафелю разрезал всеобщее молчание.

— А?!.. — Тод, стоявший посреди коридора, вдруг обернулся. Но тут же закрыл лицо руками, которые отчаянно тряслись.

Тонкий холодный смешок пролетел порывом ветра по полу и растворился в воздухе. Когда Тод отнял ладони от лица, все увидели, что из уголков его глаз стекают кровавые капли.