— С чего ты взяла, что там что-то есть? — быстро спросила фейри, как бы невзначай загораживая собой одно из деревянных хранилищ “ветоши”.
Уверенность Ады окрепла, она метнула быстрый взгляд на Далиду, и та сразу вступила в разговор:
— Было сказано: выбрать что хочешь.
— Может, пойдём уже? — озиралась по сторонам Рестрика и поводила плечами, как от холода.
— Ада выберет — и пойдём, — кивнула Селена.
Фейри издала звук, похожий на бормотание и хмыканье одновременно, но отошла в сторону. Сундук не поддавался, хотя никакого замка Ада не обнаружила.
Виванна расхохоталась и оторвала очередной кусок от своего кажущегося бесконечным наряда, ничуть от этого не пострадавшего. Он завис в воздухе, увеличился в размере, будто его кто-то тянул в разные стороны и превратился в голубое покрывало, в которое с легкостью бы завернулись все четыре девушки разом. Оно парило в воздухе как ковёр-самолёт, пока фейри не махнула рукой в сторону окованного медью сундука.
Стоило покрывалу накрыть его, как Ада услышала лёгкий щелчок, говорящий, что засовы с сокровищ Али-Бабы сняты. Девушка нерешительно подошла ближе и, повинуясь жесту Виванны, подняла крышку, оказавшуюся не тяжелее вечерней сумочки, и заглянула внутрь.
На дне тускло мерцало серебром ажурное платье.
Глава шестая. Накануне
Ада вместе с другими новоиспечёнными гарпиями стояла на том самом зелёном поле, куда выходили окна их с Далидой комнаты и заметно нервничала. Виной тому были завтрашний бал, про который не говорил только ленивый, шикарное платье, добытое ей в лавке длинноносой фейри, но которое никак не желало надеваться до заговорённого часа. Это был прощальный “подарок” Виванны: фейри никак не хотела смириться с потерей столь ценного экземпляра своей коллекции. И последней каплей, переполнившей чашу терпения девушки, стала инициация, для которой они сейчас и собрались.
Вдруг, она не раскроется и как сказала Жилка, отправится восвояси, так и не испытав судьбу, манящую благами этого нового мира, одним из которых могла стать любовь прекрасного принца, представителя таинственных Истинных рас.
— Неужели они и впрямь могут превращаться в драконов или волков? — спрашивали девушки Соль во время совместных прогулок, на которые она сопровождала новых гарпий пару раз в неделю.
— Конечно, почему нет? Вы тоже кое-что сможете. После инициации, разумеется, — прибавляла Жилка и загадочно замолкала.
И вот это время пришло. А значит, Ада должна стать гарпией во что бы то ни стало! Вот только как это сделать, девушка пока не представляла. Она привыкла добиваться всего терпением и беспрестанным трудом, но поможет ли это здесь? Или на всё у неё будет лишь одна попытка?
— Кто хочет быть первым? — спросила Келисия с ехидной улыбкой и переглянулась с Соль.
У Ады всё сжалось внутри, и душой завладел холодный страх неудачи. В мгновении ока перед её внутренним взором промчались картинки, одна ужаснее другой: все прошли, а она — нет или каким-то образом девушка оказалась не гарпией, а таким Существом, для которого и факультета не нашлось в Дольном мире.
Келисия тем временем уже собиралась, что-то сказать, но Ада не дала ей это сделать:
— Я хочу! — вышла она из шеренги, сделав шаг вперёд и подставив разгорячённое лицо ласковому ветерку и лучам закатного солнца.
— О, доброволец! — удивилась декан, улыбнувшись кончиками ярко-красных губ. — Такого не бывало последние…
— Пять лет, — кивнула Соль.
— Почему решилась? — Келисия подошла совсем близко, обдав Аду запахом роз. — С чего вдруг?
— Я хочу быстрее узнать: подхожу ли.
— Ну и прекрасно, — промурлыкала декан, и Ада по мурашкам и прохладным прикосновениям ветра к коже живота поняла, что осталась в одном белье. Келисия, взяв её за плечи, развернула к себе и внезапно обняла. Девушка прикрыла глаза, тело била нервная дрожь. Объятия стали крепче и превратились в оковы. Тонкие руки женщины гладили спину Ады, оставляя следы от ногтей между лопаток. Царапины начали жечь и гореть с такой силой, будто это были ножевые раны. Ада закусила нижнюю губу, чтобы сдержать стон боли, сердце бешено колотилось, словно хотело вырваться из грудной клетки, как птица, мечтающая о небе.
Боль усиливалась, вытеснив все мысли и страхи, превратившись в одно острое желание: чтобы всё скорее закончилось, неважно как. Ада перестала чувствовать ветер и приносимые им запахи луга, слышать голоса и удивлённые возгласы, слившиеся в один крик, причём было непонятно: то ли кричат девушки, то ли она сама, помимо воли и устав от боли, ломающей сразу все кости и сдирающей кожу с обнажённой спины. Ада не могла разлепить веки и не ощущала под собой твёрдой почвы, она парила в пространстве, застряла между мирами, её подвесили на цепях межу небом и землёй.
Боль ушла так же внезапно, как и появилась. Вернулись звуки и запахи, осталась только усталость в теле, которую трудно было объяснить. Так, должно быть, чувствуют себя те, кто весь день работал физически или рожал ребёнка, первенца. Это сравнение наполнило всё существо девушки радостью и сладостным предвкушением. Она снова стояла на земле, которая теперь, Ада уже знала это и без всякого официального подтверждения, принадлежала и ей. За спиной девушка чувствовала крылья, и это не было метафорой.
— Какое мощное раскрытие! — услышала она рядом голос Келисии. — Ты полна сюрпризов, ма вила.
Ада, глубоко вздохнув, открыла глаза в закатные сумерки, наполнившиеся стрекотанием насекомых. Первым, что она увидела, были ставшие тёмными, как наступающая ночь, глаза декана. В них читались удивление и что-то ещё, возможно, гордость.
— А теперь, сделай это осознанно, — произнесла она мягким голосом, как просьбу, обращённую к равной. Ада не до конца понимала, как именно ей надо оторваться от земли, но не хотела так скоро утратить переполнявший её восторг и ещё неизведанную радость момента, которые вскоре исчезнут для неё навсегда, чтобы вернуться к другой гарпии, готовящейся к инициации. Девушка сосредоточилась и ощутила силу за спиной, крылья резко расправились, причинив лёгкую боль, но она была даже приятна.
Взмах! Другой! Крылья наливались силой тысячи рук и ног, ветер крепчал, пряди волос, вырвавшиеся из хвоста, липли к влажным щекам. Третий взмах — и Ада взмыла вверх, как пробка из под шампанского. Луг внизу уменьшался, как и фигуры девушек, сбившихся в тесный круг, Ада посмотрела вперёд, увидев вдалеке горы, царапавшие снежными верхушками небесный свод, сосновый лес с вековыми деревьями, огни города, расположенного неподалёку от Кломхольма. Там, где сливалась с горизонтом широкая дорога были едва заметны катившиеся самоходные экипажи. Ночное небо тоже было живым: то тут, то там, девушка могла различить кареты, запряжённые пегасами, но их пути лежали далеко от института.
Ада почувствовала зов не как звук, а как лёгкие вибрации, волны, проходящие по телу. Пора было возвращаться. Она спикировала вниз головой и лишь у самой земли мягко опустилась на траву босыми ногами.
— Тише, — встретила её Соль. Жилка кинула тревожный взгляд за спину Ады. — Убирай их.
— Но как это сделать? — с улыбкой спросила девушка, ещё раз аккуратно взмахнув крыльями, как кокетка ресницами.
— Не знаю, у меня таких нет, — Соль пожала плечами и отошла. Ада вопросительно посмотрела на Келисию, стоявшую неподалёку с другими девушками, вновь построенными в шеренгу, и нерешительно сделала шаг навстречу. Стоило Аде увидеть, что декан ей улыбается и совсем не сердится, как она расслабилась и облегчённо выдохнула, опустив плечи. Крылья за спиной пропали, девушка их больше не чувствовала, отчего в груди всё сжалось в комок.
— Я и слова сказать не успел! — удивилась декан. — По крайней мере, одна гарпия у нас в этом году есть.
Келисия обернулась к Жилке и сказав что-то вполголоса, возвратилась к Аде, успевшей послать ободряющую улыбку Далиде. Та в ответ только хмыкнула.
— Иди в комнату, вила. Тебе надо выспаться: завтра предстоит не меньшее испытание. И мой тебе совет, Адаманта: выбери мага. Они наименее болезненно воспринимают женскую силу. А теперь, ступай. И не оглядывайся. Никогда не оглядывайся! Никто этого не стоит!
