— Ошибаюсь? — О-бэй медленно повернулась ко мне. Черные вены тянулись на ее горле, челюсти и щеках, словно ее кровь была чернилами. Ее сияющие глаза-калейдоскопы потемнели до черных зеркал, и ее зубы теперь отливали, как оникс.
Широ резко вдохнул рядом со мной. Он поднял руки, успокаивая, извиняясь.
— Мама, прошу, Кира не хотела этого, но от горя она говорит то, чего не понимает.
— Думаешь, я ошибаюсь, Кира Фуджикава, — О-бэй склонила голову, разглядывая меня. Она вытащила украшения из волос, бросила на землю. Они звякнули, как колокольчики, об мягкую землю. Она тряхнула волосами, тысяча темнокрылых бабочек вылетело из прядей. Маленькие существа трепетали вокруг нее облаком. Они подняли ледяной ветер, покалывающий мои щеки. — Думаешь, я в долгу перед тобой, — О-бэй протянула правую руку параллельно земле. Бледная катана появилась в ее ладони, клинок напоминал меч Ронина в храме. Металл сиял светом пасмурного дня.
Мы с Широ отпрянули. Он встал передо мной, заслоняя меня своим телом.
— Тогда позволь мне лишить тебя еще кое-чего, — сказала О-бэй, голос был уже не музыкальным, а тысячей сплетенных воющих голосов. — Твоей жизни.
Ее бабочки окутали меня темным ветром с бархатными крыльями. С жутким визгом О-бэй прыгнула в воздух, тени раскрылись вокруг нее как большие черные крылья. Она подняла катану обеими руками, указывая сияющим кончиком на мою грудь.
О-бэй бросилась ко мне.
Кто-то закричал.
Инстинкт заработал. Я вскинула руки, скрестила запястья перед головой. Я думала, что холодный клинок пронзит мои ребра, остановит сердце, бьющееся в моей груди. Лишит меня души.
Меч попал по поднятым запястьям. Боль вызвала раскаленные искры на руках.
И золотой свет взорвался вокруг меня.
Восемь
Красный они
Ёми
Свет слепил меня со всех сторон, словно я упала в солнце. Сияние убрало боль, усталость и страх.
«Это смерть?» — задумалась я. Может, она была не так страшна, как ее вестники, может, это было приятно, и я ощущала себя целой. Я закрыла глаза и хотела растаять в этом сиянии.
Но свет угас, и я оказалась окутана золотым щитом. Я подняла взгляд, меч О-бэй застрял в щите в дюймах от моей головы. Мой браслет сиял, как солнце днем. Кровь стекала по запястью. Несколько бабочек О-бэй лежали на моих плечах, открывали и закрывали крылья в мягком сиянии, которое источала моя одежда.
«Я… не мертва. Я не думаю, что я — мертва».
Я отошла на шаг, опустила дрожащие руки, свет впитывался в мою кожу. Он окутал мою душу теплом, вызывая древние воспоминания, которые я не могла помнить. Кончики пальцев горели светом. Я дважды моргнула, прогоняя иллюзию, и поняла, что мы были не одни.
Сумеречный двор собрался на верандах, некоторые лежали на коленях, прижавшись лбом к полу. Другие смотрели на меня с удивлением или ужасом, раскрыв рты. Слева на земле лежал Широ, щурясь, прикрывая глаза рукой, глядя на меня.
«Как долго я стояла в том свете?».
Кицунэ Минами в паре ярдов от меня помогала О-бэй встать. О-бэй пошатнулась, вытерла кровь цвета баклажана с уголка рта рукавом. Она опиралась на свою кицунэ, ее одежда сдвинулась, подводка растаяла, оставив полосы на щеках. Тьма в венах О-бэй пропала, она тяжело дышала, осталась только бледная кожа.
Она выпрямилась, посмотрела на меня.
— Конечно, мои сыновья не дали тебе умереть, Фуджикава, — сказала О-бэй. — Ты — потомок Абэ-но Сэймэя, величайшего экзорциста периода Хейан. Кто знал, что через столько поколений его мать-кицунэ, Кузуноха, будет все еще защищать его род?
Широ встал с пола, запутался в своих ногах, глядя на меня. Мой щит рассеялся, меч О-бэй упал на землю. Клинок стал туманом, не ударившись об мох.
— Кузуноха не даст мне убить потомка Сэймэя, — сухо сказала О-бэй. — Жаль. Но если тебя защищает Кузуноха, ты можешь пригодиться в грядущей войне.
— Я не хочу лезть в ваши войны, — последнее слово я будто плюнула. Я не могла доверять ей, когда она собиралась напасть на гостя в своем доме. Ни сейчас, ни потом. Существа Ёми не слушались людей, и я потому не доверяла им.
— У тебя нет выбора, — сказала О-бэй. — В твоем храме последний осколок легендарного Кусанаги но Цуруги. Через месяц Шутен-доджи вернется с кровавой луной. Или мы объединимся против него, или он уничтожит всех нас.
— Тогда зачем работать с его лейтенантами? — процедил Широ. — Зачем посылать Ронина в храм Фуджикава, захваченный приспешниками Шутен-доджи?
— Я не обязана обсуждать свои стратегии с тобой, — сказала О-бэй.
— Но было бы хорошо знать, кому ты верна, мама, — рявкнул Широ. — Особенно, раз ты скрыла планы с Ронином, погубила храм, который я поклялся защищать, и пыталась убить моего друга при мне.
«Мы — друзья?» — я взглянула на Широ. У меня давно не было друга, их не было после перехода в Когаккан. Но Широ был последним, кому я могла доверять в этом мире, и если это не было дружбой, я не знала, чем это было.
— Следи за языком, мелкий, — прорычала Минами, шагнув к О-бэй. Будто защищала ее.
— Я не отвечаю тебе, — прорычал Широ.
Минами оскалилась.
— Вижу, храм не научил тебя уважать старших.
— Вижу, ты не перестала лизать пятки матери, — парировал Широ.
— Зачем мне слушать лиса без хвостов…
— Хватит! Оба, — рявкнула О-бэй. Кицунэ хмуро глядели друг на друга, их тела напряглись, хищно склонившись. Но, несмотря на напряжение между ними, они не напали.
«А я думала, с моей семьей сложно».
— У нас нет времени на ваши ссоры, — продолжила О-бэй. — Я хотела убить существо, зовущееся Шутен-доджи, сотни лет, и я не дам вам троим испортить последние пятьдесят лет работы своей глупостью! Понятно?
— Да, О-бэй-сама, — Минами кивнула.
— Да, мама, — сказал Широ едко.
О-бэй хмуро посмотрела на него.
— Сумеречный двор не смог остановить возрождение Шутен-доджи. Последний шанс — уничтожить его в мире смертных и Ёми, но это непросто.
Она повернулась к нему.
— Мы с вами, к сожалению, нуждаемся друг в друге, Фуджикава.
— Если нужна помощь, цена будет высока, — сказала я.
— И какая же? — спросила О-бэй.
— Вы отстроите храм Фуджикава и вернете честь наследию моей семьи, — сказала я. — Я знаю, что вы не можете вернуть моего дедушку, так что хотя бы почитайте место, которое он защищал своей жизнью.
О-бэй постучала по подбородку пальцем, обдумывая мои слова.
— Я могу послать свой народ защищать храм Фуджикава под видом, что мы ищем осколок для Шутен-доджи. Минами, ты проследишь за ремонтом храма. Выбери двадцать лучших мастеров и отправляйся к храму на рассвете.
— Хорошо, О-бэй-сама, — Минами хмуро посмотрела на меня.
О-бэй продолжил:
— Мы сделаем храм Фуджикава местом последнего боя…
Широ застонал.
— Отлично. Чудесный план, мама.
— Ты предпочел бы, чтобы ёкаи Шутен-доджи ходили по храму, пока он не появится с кровавой луной? — сказала О-бэй, приподняв бровь. Мы с Широ покачали головами. — Я думала, нет. Я восстановлю храм в извинении, Кира Фуджикава, но я не буду отправлять Сумеречный двор в твою войну без твоих усилий.
— То есть? — спросила я.
— Мне потребуется твоя помощь с… деликатным дипломатическим делом, — сказала О-бэй.
— Началось, — Широ потер лицо ладонью.
Если О-бэй злило поведение Широ, она не подала виду.
— Есть два способа убить существо как Шутен-доджи. Первый: с помощью священного меча, как Кусанаги но Цуруги. Второй: сила группы шинигами. Семи, если точнее.
Группа? Я взглянула на Широ. Он зажмурился и сморщил нос, словно укусил лимон.
— Найдите мне семь шинигами, — сказала О-бэй, — и я помогу уничтожить демона.
Широ оскалился.
— Ты и мой дорогой старший брат считаетесь как часть семи?
— Возможно, — ответила О-бэй. — Зависит от успеха ваших стараний, конечно. Так что, Фуджикава? Договорились?
