– Мои поздравления, фрайнэ Асфоделия, – произнёс тем раздражающе требовательным тоном, что вырубал на корню позитив любых, даже самых невинных фраз. – Вы сумели удивить Его императорское величество настолько, что вам дозволено остаться вместе с другими избранными.
А прежде было не дозволено?
– Эветьен, фрайнэ Асфоделия ударилась при падении и ей следует… – вмешался Тисон, но Эветьен лишь головой качнул, отметая возражения.
– Надеюсь, вы понимаете, что это ещё не конец.
Да-да, вижу, что это только начало замечательной, интригующей истории о неправильной попаданке Алёне, которой не досталось ни памяти и полезных навыков предыдущей владелицы тела, ни стального характера самостоятельной железной леди из прошлой жизни, посредством коего посвежевшая Алёна смогла бы проложить себе путь к завоеванию нового мира, разрешить все проблемы и достичь похвальных высот в местных реалиях.
– И если вы что-то задумали, фрайнэ Асфоделия, что-то… рискованное, сложное, сомнительное... опасное, – Эветьен склонился ко мне, однако глаз я не подняла. Смотреть на грязный подол куда безопаснее. – Если это игра, то вы не сможете играть в неё долго.
– Эветьен, – Тисон встал и оправил юбку вместо меня.
– Признаться, я тоже удивлён, – старший Шевери выпрямился, отступил, перестав давить превосходством моральным и физическим.
– Чему же?
– А ты не видишь? – скорее всего, к реплике прилагался соответствующий выразительный взгляд.
Не знаю, удостоил ли Тисон брата взглядом ответным или попросту проигнорировал, однако вслух ничего не сказал. С его помощью и поддержкой я сползла с подоконника и поковыляла к дверям на другой стороне зала. Правда, далеко мы не ушли, Тисон остановился вдруг и обернулся к Эветьену.
– Не мог бы ты показать, куда идти? – осведомился невозмутимо. – Я редко бываю во дворце и совсем не ориентируюсь в его стенах.
Несколько секунд тишины и Эветьен стремительно прошёл мимо нас, мрачный и недовольный. Молча проводил до спальни и остался в примыкающей к ней гостиной, пока Тисон сгружал меня на кровать и настаивал на вызове целителя. Полагаю, разговор братья продолжат, но уже без меня.
Вопреки ожиданиям, Кили в комнате не было, зато едва рыцарь покинул опочивальню, получив кучу заверений, что всё в порядке и я справлюсь сама, как отворилась неприметная дверь в дальнем углу и в спальню вошла Жизель.
Глава 4
С минуту мы с Жизель настороженно разглядывали друг друга, и не знаю, как кандидатка в императорские невесты, но я задалась вопросом, что она тут делала.
Или Эветьен комнатой ошибся?
Или, того веселее, не ошибся, но сознательно привёл брата и меня в чужую спальню?
– Покои одни на двоих, – наконец пояснила Жизель, правильно истолковав закономерное подозрение, наверняка ясно отразившееся на моём лице. – И поскольку Брендетта наотрез отказалась делить их с… островитянкой, а Нарцисса приготовилась упасть в обморок, то осталась я, – девушка развела руками и прошла мимо кровати к сундуку у стены.
И почему кажется, что Брендетта употребила другое выражение?
Возможно, даже не одно.
– Раздельных комнат не нашлось? – проворчала я, сползая с края постели.
Как и в замке фрайна Делени, кровать высокая и тоже водружена на небольшое возвышение, покрытое ковром. Вышитое покрывало, балдахин с бахромой, резные столбики и лёгкие белые занавески прилагались. Вроде и роскошно, но как же непривычно!
Интересно, сколько времени среднестатистическая попаданка тратит на адаптацию? По некогда прочитанным мной романам получалось, что от пары-тройки дней до пяти минут. Хоба, и она уже в чужом мире чувствует себя как дома, везде ориентируется и со всем справляется, а где не справится сама, там поможет главный герой, весь такой брутальный, властный и красивый до умопомрачения.
Это у меня только один благородный рыцарь.
Не смазливый мачо, зато с обетом безбрачия.
И заботливый.
Конечно, я отдавала себе отчёт, что Тисон возится со мной вовсе не из-за внезапной любви с первого взгляда к юной прелестнице Асфоделии, но по воле обязательств, однако в нынешней ситуации я радовалась любой помощи, даже в силу долга.
– Мы всего лишь девы жребия, претендентки и не более. Отдельные покои нам не положены, – в голосе Жизель явственно прозвучала насмешка. – Станет одна из нас суженой Его императорского величества и тогда займёт другие комнаты, предназначенные для супруги императора.
– В которых до неё жили три предыдущие жены? – не удержалась я от сарказма.
– А до трёх предыдущих жён Стефанио жила его мать, а до неё великое множество её предшественниц, жёны императоров и коронованные императрицы. Этот дворец стар, очень стар, повидал уж не одно поколение франских монархов.
Мыли, одевали и красили меня в другой комнате… и если три избранные прибыли раньше меня, то они здесь уже какое-то время обретаются… и что же, выходит, до аудиенции место заселения Асфоделии было под вопросом? Отправить ли её к остальным дамам или лучше от греха сразу в отдельную камеру?
– И ты не боишься? – уточнила я.
– Чего?
– Нечестивой островитянки, от которой люди шарахаются как от чумной, – я обернулась к Жизель.
– А должна? – по губам девушки скользнула быстрая понимающая усмешка.
– Ты мне скажи. Вдруг я какое колдунство страшное учиню? Меня же вроде в этом обвиняют? То ли я что-то наговорила, то ли намагичила, а в Империи магичить без разрешения запрещено, особенно женщинам.
– Моя мать родом из Целестии, и я провела там большую часть жизни.
Кабы я понимала, что это означает!
– Где Кили… э-эм... моя назначенная служанка?
Не то чтобы я прямо-таки нуждалась в помощи горничной, но Кили могла что-то подсказать, что-то разъяснить, в силу положения не хамила завуалировано, не шарахалась от меня и не смотрела снисходительно, с плохо скрываемым раздражением, будто я только что приехала из деревни в мегаполис.
– Когда я вернулась, её здесь не было. Возможно, нынче она на половине для слуг. Возможно, отчитывается.
– О чём? – удивилась я.
– О тебе.
– Обо мне?
– Разумеется. Назначенные рыцари – стражники, назначенные служанки – соглядатаи. Для чего, ты думаешь, их приставляют к девам жребия? Отнюдь не потому, что у нас нет собственных слуг. Есть. У Брендетты целая свита на зависть многим первым фрайнэ Империи, положение Нарциссы не столь высоко, как наше, но и у её семьи есть прислуга. У твоей, сколь полагаю, тоже.
Я промолчала.
– Даже рассветники не могут быть с избранными повсюду, да и они всё равно мужчины, – Жизель наклонилась, подняла крышку сундука. – Есть места, куда и им нет хода, и не каждая девушка станет говорить при них открыто. Служанка – дело другое. Поэтому не забывай, что всё, сказанное тобой твоей служанке и при ней, в тот же день дойдёт до ушей советников императора, а там и до него самого.
Ясно. Не верь никому, все врут.
– Хорошо, – вздохнула я смиренно. – Где тут ванная?
– В Империи говорят «купальня», – поправила Жизель и указала на проём, из которого вышла. – Там.
Я поковыляла в ванную… тьфу, в купальню. Сфера на треноге вспыхнула сама при моём появлении, озарив просторное, обложенное плиткой помещение с узкими, забранными витражами окнами и неожиданно большой ванной, наполовину утопленной в полу. Был и рукомойник с двумя отдельными кранами и ручками, напоминавший скорее о начале двадцатого века, нежели о глубоком средневековье, и высокое зеркало на изогнутых ножках, и полочки для косметики, и узкий лежак неизвестного назначения. Вместо полотенец отрезы белой ткани, развешанные по стене, и я, прихватив один, направилась к раковине. Включила воду, намочила часть ткани и, присев на лежак, сняла туфли и чулки. Осторожно промокнула ссадины на левом колене, стирая запёкшуюся кровь. Звуки шагов услышала не сразу, лишь когда в поле зрения возник подол тёмно-синего платья.
