готовая еда, а они не тронули её? Это же глупо и нелогично. В голове всплывает момент, когда мутант укусил меня. Он отпрыгнул так быстро, словно боялся меня, а потом он вроде как умер. Из-за того, что моя кровь попала ему в организм? А что же всё-таки случилось со мной? Что произошло с моим организмом, после попадания слюны мутанта? Изменился цвет глаз? Не думаю, что это конечные изменения. Стоит этим мыслям проскользнуть по моему сознанию, как незнакомец внутри меня начинает требовать пищи. И это пугает. Ужас наводит то, что я осознаю какого рода голод испытывает незнакомец. Это отвратительно и страшно. Нет! Я ему не поддамся! Иначе я возненавижу себя! Ненавижу даже за мысли об… этом.
– Почему они нас не убили? – спрашиваю я, сглатывая слюну.
– Я не знаю, но они пришли к городу… вслед за тобой.
Пару мгновений смотрю на Майкла, и очередной разряд тока проходит по коже. Жуть какая.
– Как это возможно? – очень тихо спрашиваю я.
– Не знаю.
– А Кейт? Что с ней? Она жива?
– Перелом ноги. Она и Убийца уехали в Оплот, а мы отправились сюда.
– Почему мы не поехали в Оплот? Из-за меня, да?
– Да. Я уже говорил, что Оплот слишком слаб для нападения. Он рухнет, если мутантам придёт в голову забраться в город и найти тебя, – Майкл тяжело вздыхает и, смотря мне прямо в глаза, говорит. – Я не смог отправить тебя.
– Спасибо, – шепчу я, и Майкл сжимает мою ладонь. – А папа? Он знает, что меня укусили?
– Мне пришлось рассказать ему обо всём. И о том, что на Хелл мутанты напали из-за тебя. И Хантер тоже узнает. Майкл расскажет ему сам.
Мистер Хантер отправит меня в Возрождение. У меня даже нет сомнений, что он это сделает. На самом деле я сама уже туда хочу. Пусть ученые проверят, что со мной случилось. Что, если через день или два я превращусь в мутанта, и как мама буду бросаться на тех, кто мне дорог? Я ведь уже чувствую сближение с незнакомцем внутри меня. Что, если он найдёт способ забрать руль управления себе? Куда он меня повезёт? По дороге трупов и разрушений? Отбрасываю пугающие мысли в сторону и спрашиваю у Майкла:
– И что теперь со мной будет?
– Ничего. Если не войдёшь в норму за четыре дня, то останешься здесь, пока мы будем в Коалиции…
– Мы?
– Да. Хантер и Майкл уже там. Я и Мишель уезжаем через четыре дня.
Первое, что мне хочется сказать: "Не уезжай". Но сейчас меня больше волнует то, с кем именно он поедет в Коалицию. Как же это глупо, но даже будучи практически трупом, который не знает, что с ним будет завтра, я ревную. Мне не нравится сама мысль, что какая-то там Мишель будет ходить вокруг да около Майкла. Это ещё ладно если она будет только ходить. А в этом я очень сильно сомневаюсь.
– Что вы будете там делать? Как вы с Мишель попадёте туда?
– На вертолёте.
Я больше не могу разговаривать. Мне так плохо, я полностью истощена. Ложусь на кровать и прикрываю глаза. Глаза, которые больше не мои. Разговор и переживания забрали остатки сил. Единственное, о чём может думать мой мозг, о еде. Даже мысли о Майкле и Мишель меркнут перед голодом.
– Я есть хочу и пить, – шепчу я, не открывая глаз.
Майкл поднимается с кровати и, не сказав ни единого слова, уходит. Я вслушиваюсь в звук его шагов, но перестаю их слышать уже через пять шагов от комнаты. Мои чувства не изменились. Слух не стал лучше. Вижу я, как и прежде, спасибо, что не ослепла. Сил вообще нет. Но всё же меня укусил мутант, и что-то, кроме цвета глаз, должно было измениться. Что же это? Что за невидимое на первый взгляд изменение? Неизвестность всегда страшит, но, если ты не знаешь, что происходит с тобой, это уже наводит ужас.
Я узнала, что Кейт и Убийца живы. Господи, спасибо тебе за это.
Выяснила, что проспала неделю, не приходя в себя. Так же стало известно, что папа и мистер Хантер уже в Коалиции, и скоро туда отправится Майкл. Я тоже могу поехать, но за четыре дня должна встать на ноги. Как это сделать? В данный момент мне даже дышать тяжело, а небольшой разговор с Майклом высосал из меня остатки сил. Если я не поправлюсь, то даже не буду настаивать на своём присутствии в Коалиции. Не хочу больше быть обузой, хотя в данный момент именно ею и являюсь.
Майкл возвращается, я с трудом сажусь у основания кровати и подбираю под себя ноги. Майкл ставит на кровать большую тарелку, а внутри что-то наподобие бобов. Стакан воды я беру в руки. Смотрю на тарелку, и в голове возникает вопрос:
– Откуда эта еда?
– Из ничтожных запасов Мишель. С каждым визитом вертолёта ей привозят еду, оружие, одежду.
– Кто?
– Небезразличные люди. Те, что стоят у власти, но недостаточно высоко, чтобы сместить правителей Коалиции.
– Понятно.
Мы замолкаем, но Майкл быстро нарушает тишину:
– Что ты чувствуешь?
Вскидываю на него взгляд и не нахожусь с ответом.
– Грусть…
– Я не об этом, что в тебе изменилось?
– Не знаю. Вроде, ничего, но я очень слабая.
Майкл отрывисто кивает и встаёт.
– У меня есть дело, которое не может ждать. Ночью я вернусь.
Кто бы сомневался. Видимо, Майкл видит на моём лице всё нежелание оставаться одной, садится на край кровати и приподнимает моё лицо за подбородок.
– Я скоро приду, – говорит Майкл, я киваю, и он быстро уходит, закрывает дверь, и я слышу возню возле замка.
Звук щеколды, как выстрел в висок.
Он запер меня…
Я бы возмутилась. Правда, но сейчас у меня нет сил. Делаю пару глотков воды и зачерпываю ложкой неопределенную жижу. Но стоит мне впихнуть это себе в рот, как еда моментально начинает лезть обратно, но я всё же проглатываю её. И меня словно обжигает огнём. Я не чувствую вкуса. Вообще никакого. Соскакиваю с кровати, тарелка падает на пол и разбивается. Осколки и бобы летят мне на ноги, я же несусь к судну. Падаю на колени и меня начинает нещадно рвать. Слезы выступают на глазах. Всё моё существо противится одной единственной ложке бобов. Утираю рот тыльной стороной ладони, смаргиваю слезы и вижу на руке кровь. Бордовые полосы. Смотрю в судно и содрогаюсь. Кровь.
Быстро, как только могу, возвращаюсь к кровати, пару раз наступаю на
