поиски эксклюзивного платья ручной работы.
Жена трактирщика посоветовала обратиться к модистке, обшивающей всё село, и пообещала прислать её с образцами в номер. Пухлая, низкая женщина прибежала быстро, а за ней по пятам проскакал паренёк, загруженный тряпками. Пару часов наверху стояла тишина, и только мальчишка хлопал дверью, бегая туда-сюда. Всё это время я смирно сидел за столом, пытаясь продолжить нарушенный завтрак.
Самому от себя стало тошно. Я, правитель Фламмы, сильнейший демон Рэйлина, мужчина в конце концов, а испугался мелкой пигалицы, размахивающей половником. Но, надо сказать, что в гневе она хороша. Глаза горят, грудь вздымается, спина трещит от напряжения, волосы разлетаются в разные стороны. Жаль, что не демонесса. Такая бы пришлась ко двору.
Попрощавшись, модистка ушла, а следом на лестнице появилась Сандра, лёгкой походкой спускаясь вниз и обворожительно улыбаясь. Вот, что с женщинами делает платье. Грудь приподнята голубым корсетом, талия подчёркнута толстой цепью, по бёдрам мягко струится синий шёлк. Не совсем походный вариант, но нарост на лбу, образовавшийся от удара черпаком, зачесался от удовольствия, лицезря эту красоту.
Александра
Я спускалась по лестнице и ощущала себя королевой. Платье удачно подчёркивало грудь, делая её не менее аппетитной, чем у Глашки, голубой цвет подходил к глазам, усиливая их бездонную яркость, а струящийся фасон юбки зрительно вытягивал ноги и стройнил. Единственное, что портило весь царственный образ – цепь, звянькающая при каждом моём шаге.
Пока модистка крутилась вокруг меня, подкалывая и подгоняя изделие по размеру, мне удалось успокоиться от истеричного срыва и продумать несколько способов мести. Осадочек от выходок рогатого мутанта плотно закупорил желудок, отказываясь рассасываться и выходить естественным путём. Но, разве такой осадок может рассосаться? Там слой за слоем, как у торта «наполеон». С вечера ещё целых три накопилось, а сегодня аж с кремовой начинкой наслоилось.
Вот надо было додуматься притащить овощные мешки в виде платьев. Мало того, что размеров на шесть больше, так ещё и коричневого цвета. Абсолютно нет у мужика тяги к прекрасному. Ну не идёт мне коричневый цвет. Я с ним на бледную какашку похожа, затянутую у шеи белым воротничком. А длина рукавов? Левой взмахнула – озеро образовалось, правой… Приколист доморощенный! Цепь давай затяну. Себе затяни на хвосте, а я конец к телеге привяжу, да лошадь стегану посильнее, чтоб наверняка.
Так представляете, я стояла в этой накидке Санчо-Панса, не знала, что держать, чтобы она не сползла с меня, а этот кусок мяса ржал. Аж подавился от смеха, а я с надеждой смотрела и ждала – откашляется или лопнет. Откашлялся, упырь огнедышащий, и хохмить продолжил. Но я и не сдержалась. Шипела, как драная кошка, загнанная в угол, да половником в него тыкала. Не знаю, что подействовало – мой грозный вид, или удары в грудь орудием общепита, но дьявол поменялся в лице и сразу вылетел из номера.
Ну а дальше всё пошло по накатанной. Приличный наряд, сытный завтрак, дорога, уходящая в горизонт. Как только мы отошли подальше, чтобы и мысли не возникло вернуться, я раскинула руки в сторону, закружилась и прокричала:
- Хорошо-то как! Красиво! Душа просится петь! - и затянула Кипелова «я свободен».
Жертва напряглась, сморщилась, сжала кулаки, а по лицу пошла вибрация, как в фильмах ужасов, когда человекоподобное превращается в склизкую нечисть. Я улыбнулась ему, подмигнула и продолжила со всей широтой своей души.
К концу куплета мне показалось, что промеж его ног промелькнул кончик хвоста, а в глазах заискрилось пламя, на что я стала активнее дирижировать половником, задевая рогатого по плечу. Думаю, он бы меня убил одним хлопком ладони, но грозный артефакт в руке останавливал его гнусные порывы. Перекошенная рожа подстегнула меня с лихвой, и в припев я вложила всю силу своего голоса.
На этом терпение дьявольского отродья кончилось, а у меня перевернулись небо и земля. Я повисла кверху пятой точкой на его плече, а перед моими глазами замаячили шнуровка и заклёпки на кожаном жилете монстра. Мне стоило порадоваться маленькому росту, потому что иначе, перед ними перекатывались крепкие полушария. Отклонила голову вниз, просканировала дислокацию, следующую за шнуровкой, и вернулась обратно. Да. Хорошо, что я миниатюрная. Там, конечно, есть на чего посмотреть, но, как говориться – «есть, но не про мою честь».
- Успокоилась? – рыкнул Инис, встряхивая меня и прижимая лопатой мою самую высокую точку в данный момент. – Ещё раз захочешь отдать дань красотам, я тебе рот заштопаю.
- Спусти, - выдавила из себя. – Мне цепь на живот давит.
- Перестанешь театральные таланты показывать? – спросил, повторно подбрасывая на плече, отчего острый край половника впился в грудь.
- Да, - совсем тихо пискнула, но он же демон, всё равно услышал.
- Что да? – ещё один прыжок, подгоняющий осадок вместе с сытным завтраком к горлу.
- Больше не буду петь, - обижено промямлила, стараясь удержать массу, подошедшую на выход. Достаточно было небольшого толчка, и его пятая точка увидела бы весь мой утренний запас.
Демонюка с лёгкостью подкинул меня, переворачивая и ставя на нетвёрдые ноги, а внутренности тяжёлым камнем булькнули вниз, оставляя неприятное ощущение. Он окинул мою тушку гневным взглядом, который, разве что, не клеймил кожу ожогами, а потом еле заметно крутанул рукою, и цепь на талии стала затягиваться. Похоже, хвостатый решил отомстить мне, перемешав почки, желудок и лёгкие.
- А теперь рассказывай, кто ты и откуда? – процедил сквозь зубы, держа на расстоянии вытянутой руки, причём своей, так что половником до него достать я не могла. Разве что кинуть. – И не заливай про бродячих артистов, отставшую труппу и свои актёрские таланты.
И вот что я должна ему была рассказать? Что я Александра Задорнова, работающая в автосервисе администратором, а по факту крутящая с парнями гайки? Что я по неосторожности или глупости выпила Вовкино пойло и попала сюда? Что дома меня ждёт кошка, а сама я с Земли? Что здесь должна спасти какого-то их бога, чтобы рогатый монстр мог и дальше топтать дороги, и навешивать на бедных девушек цепи?
Я честно держалась пару минут, пока удавка на поясе уменьшалась в размере, даже гордо вскидывала подбородок, меряясь с ним злостью в глазах, но, в конце концов, не сдержалась и вывалила всё, что вертелось на языке.
Инис
Сказать, что я был удивлён, значит ничего не сказать. Всякие манускрипты и летописи доносили до нас
