схватил меня за руку. Вырваться уже не получилось. Мокрым солёным хвостом я случайно ударила ему по лицу, отчего он зажмурился, протёр глаза и засмеялся. А я вместе с ним. Он больше не хотел отпускать мою руку, но я и не сопротивлялась, позволив нам такую вольность хотя бы раз, только сейчас.
Мы немного утомились и решили отдохнуть. Огляделись. В наше поле зрения тут же попала толстая коряга, развалившаяся на песке. Я подбежала и уже хотела сесть, но Александр остановил меня, рукавом стряхнул с коряги засохшие водоросли и мелкий липкий песок.
Солнце светит высоко, высоко, я уже замучилась прищуриваться. Ничего не помогает. Огромная разница с тьмой, встретившей меня в этом мире, и сейчас! Что же всё-таки происходит?
— Как ты тут живёшь?
Александр удивился моему вопросу, нахмурил лоб, обернувшись и заглядывая мне в глаза:
— Что ты имеешь в виду?
— Твой мир такой нестабильный. То полная тьма день за днём, то вдруг наступает рассвет и всё кажется обычным, будто было так всегда.
— Теперь так будет всегда, — уточнил он, ещё раз мельком взглянул на меня и опустил голову, носком ботинка начал увлечённо копаться в песке.
— Похоже никто и не заметил перемен…
— Ты про кого?
— Ну… Люди, которые здесь живут. Я разговаривала с продавщицей в магазине и это натолкнуло меня на мысль…
— Мне плевать, что думают другие люди, — резко перебил он. — Пусть делают что хотят — это их жизни, а к моей лучше не приближаться.
— Но получается, что ты воздействуешь своим настроением на жителей этого города, — он бросил на меня удивлённый взгляд. — Я заметила это, да. Ты ведь здесь правитель и пользуешься своим положением.
— Скорее это они пользуются тем, что я чувствую. Пока ты не вернулась я был словно во сне, силы меня покинули, делать больше ничего не хотелось. Полное отчаяние! И тогда я не знал причины — почему так происходит, и никто не мог мне подсказать, — Александр замахнулся и бросил далеко-далеко подобранный мелкий камешек.
— Но может быть никто и не знал причины? Я же упомянула про разговор с продавщицей? Она точно ничего не знала. Говорит, что здесь всегда солнечно.
На лице Александра застыла властная маска безразличия:
— Все они делали, что хотели, обманывали меня как могли, на что хватало воображения… Но когда мы с тобой встретились вновь, в моём сердце зародилась надежда, оно забилось и обрело силу! И теперь мне снова хочется жить.
Боюсь представить, что с ним будет, когда я уйду… Чтобы хоть как-то отогнать хмурые мысли я спросила:
— И кто, по-твоему, пользовался твоим бессилием?
— Говорю же, все, — он пожал плечами и нагнулся за новым камешком. — Все только делают вид, что я что-то значу в этом мире. Изображают, что слушают меня, но это не так. Боготворят, а сами плюются за спиной. Хвалят, но молча завидуют. Ненавижу этих лицемеров! Даже из дома выходить не хочется. Знаешь, иногда мне кажется, что меня просто боятся, поэтому пытаются подлизываться, сказать умное слово, но это так глупо. Я-то вижу их намерения наперёд.
Пока он это говорил, я задумалась, засмотрелась на беспокойные волны, омывающие песчаный берег, облокотилась головой на руку.
— Даже ты.
— Что? — переспросила я.
— Ты тоже боишься меня.
— Ты спрашиваешь или утверждаешь, никак не пойму?
— А это не так?
— Да я вообще не понимаю как к тебе относиться… Я тебя совсем не знаю. Но твоё поведение повергло меня в шок. Как ты можешь не позволять мне вернуться домой, шантажируешь? Принимаешь за кого-то, кем я не являюсь. Заставляешь вспомнить то, чего никогда не было. Я бы не смогла полюбить такого человека, извини.
— За что ты извиняешься?
— А не нужно было? Тогда беру свои слова обратно.
— С какой фразы?
— Тебе нравится ловить меня на слове. Это так бесит!
Александр тихо улыбнулся:
— И самое главное, у меня это хорошо получается, — теперь он уже смеялся.
— Не смейся надо мной, — я всерьёз обиделась. — Наверняка есть то, что у тебя плохо получается.
— Но, как ты сама сказала, ещё плохо меня знаешь, поэтому будет трудно бросить в меня камень.
— Ещё ты любишь спорить…
— Но как не спорить, это же самое интересное?
— Если бы ты спорил по делу, это было бы совсем другое дело. Тьфу! Ты меня заговорил.
Александр тихонько веселился от моих слов.
— Мне нравится это, — улыбаясь, он повернулся ко мне.
— Что нравится?
— То, как ты споришь со мной.
Правой рукой он потянулся к моей щеке, но я отвернулась.
— И расстраивает, когда ты вот так отворачиваешься, — его рука рухнула и стукнулась о колено. — Ты меня не любишь…
Буду и дальше безжалостной!
— Больше не дотрагивайся… Не пытайся дотронуться до меня. Мне это не нравится. Неужели ты этого совсем не замечаешь?
— Прости, но мне трудно удержаться. Ничего не обещаю, хоть и уважаю твоё мнение.
Я надулась от злости и, кажется, даже покраснела. Чувствую, щёки совсем горячие стали. И только когда прижала к ним свои ледяные ладони немного успокоилась.
— А чем ты занимаешься в своём мире? — вдруг спросил он.
— Я программист.
Почему-то он снова развеселился.
— Над чем опять смеёшься? — я была готова снова обидеться.
— Да так, вспомнил кое-что…
— Что? — с нетерпением перебила я и уже готова была что-нибудь сделать с его этой улыбкой.
— Раньше ты говорила, что программирование — не для девушек.
— Я не могла такого сказать, а если бы и сказала, то была бы полной дурой!
— Не злись, — успокаивал он, — я и сам так не считаю, — и я позволила ему по-дружески похлопать себя по плечу. — Женщины, на мой взгляд, лучшие программисты. Вы усидчивые, внимательные к деталям, в то время как, например, я, когда пишу код, постоянно делаю ошибки и пока пытаюсь их найти и исправить проходит уйма времени. Как это раздражает! И даже не всегда могу найти ошибку… Это ещё больше нервирует!..
— Но есть разные редакторы, которые могут помочь в этом…
— Да, но не мне, — и он нервно развеселился ещё больше.
— Видишь, всё-таки нашлось то, что у тебя не очень хорошо получается, — теперь уже я смеялась над ним.
— Но у человека и не может получаться всё хорошо, это нереально, — защищался он, его волосы неистово раздувал поднявшийся из ниоткуда ветер.
— Успокойся… Спокойно, спокойно, — я легонько погладила его по плечу, — а то нас сейчас сдует. Ну меня-то точно.
— Я совершенно спокоен, — ветер тут же стих. — Во всех моих технологичных компаниях есть
