тянулось медленно-медленно.
Работа над диссертацией застопорилась: он успешно написал практическую часть, но для теоретической нужен был обзор источников, а где их взять, те источники? Библиотеку в Змеиной Горе заменял все тот же трактир матушки Картер, где хранилась годовая подшивка газет «Западный вестник» да трехлетняя подборка журналов «Душеполезные чтения».
Нет, Ланс не чурался местных и регулярно захаживал в трактир, он же клуб, но столичные сплетни людям быстро приелись, к тому же приходилось следить за каждым своим словом, чтобы не сболтнуть лишнего. Прошло меньше недели, и обсуждение вернулось к местным новостям, к которым ему было нечего добавить.
К тому же все свежайшие сплетни ему приносила с утра старая Ула. Гоблинша, похоже, решила, что несмышленая «молодежь» никак не справится без мудрых советов, и щедро их раздавала.
– Здоровый мужик, а сидишь, от безделья маешься, – проворчала как-то Ула, как всегда явившись с утра пораньше, и Лансу пришлось напомнить себе, что «мужик» – это не оскорбление, а комплимент. – Никогда не знаешь, что завтра случится, сегодня кошель звенит, а завтра пустой.
Ланс тоже успел заметить, что жители Змеиной Горы хватались за любую возможность заработать. Женщины без устали вязали и шили. По осени все их рукоделие: шейные платки, ночные колпаки, теплые рукавицы, шали и шарфы – отправится на ярмарку, а оттуда – в большие города. Мужчины резали из дерева домашнюю утварь, деревянные сабо или шили из кожи мягкие башмаки: такие носили небогатые горожане по всей стране. На фоне горожан Ланс действительно выглядел бездельником.
– Заглянул бы к господину Тори, у него приказчик уволился. – Гоблинша пожевала губами. – За счастьем все в большие города рвутся, да только где оно, то счастье? Всё одно возвращаются, если не сами, так дети их. Вон хоть как Алдан.
– Алдан? – переспросил Ланс, мысленно перебирая жителей городка.
– Грин, – пояснила Ула. – Матушка-то у него Алдан была. А сынок теперь, вишь, нос задрал, вот-вот небо проткнет. Да пусть всех богов благодарит, что отец его женился, грех прикрыл. Мэтр, тоже мне.
Ланс хмыкнул. Он ходил к мэтру Грину: познакомиться и приглядеться, уж слишком подозрительным казалось появление боевого мага в этакой глуши. Знакомство не удалось. «Вы что, господин, – это слово старик процедил, одновременно оглядывая Ланса с ног до головы, – считаете себя вправе навязывать свое общество потомственному дворянину? Здесь, конечно, глушь, но то, что мы оба из столицы, не делает нас равными».
Вспоминая эту беседу, если ее можно было так называть, граф Даттон не знал, то ли досадовать, то ли смеяться.
К господину Тори, владельцу универсального магазина, он все же заглянул. Господин Тори, седовласый и дородный, попросил его вернуться вечером. Лишившись приказчика, хозяин сам встал за прилавок, «а разве тут поговоришь нормально» – развел руками он, одновременно улыбаясь зашедшей в магазин оборотнице.
Когда Ланс вернулся, хозяин принял его в кабинете. Поднялся из-за стола, поклонился, приветствуя, и, садясь, неловким движением смахнул со стола столбик монет. Серебряные кругляши раскатились по полу. Поминутно извиняясь, хозяин начал их поднимать, Ланс бросился ему помогать, так что к делу они перешли не сразу. Разговор тек ровно и гладко, но закончился ничем.
– Вы уж простите меня за прямоту, господин Мон, – сказал наконец господин Тори. – Вижу я, что человек вы честный. – Он бросил короткий взгляд на вновь выстроившийся монетный столбик, и Ланс понял, что деньги рассыпались вовсе не случайно. – Да только… как бы вас не обидеть… Столичная вы штучка. У нас тут народ простой, они в магазин не покупать приходят. Покупать, конечно, тоже, но что, справная хозяйка таких полотенец не подрубит? – Он сдернул со спинки своего стула и показал Лансу отбеленное льняное полотенце, Грейс вытирала такими посуду. – Повыбирать они приходят, поговорить. На свекровку пожаловаться, хозяйством похвастаться, соседям косточки перемыть. А вы… Не обижайтесь уж. Пообживетесь, если охота не пропадет, приходите, может, и договоримся.
Выходя из магазина через черный ход, Ланс столкнулся с женщиной. Все знали, что вдова Эббот «ходит» к господину Тори, но даже вечная сплетница Ула лишь качала головой. Муж утонул, нанявшись на сплав бревен, а каково одной троих детишек поднимать? Ланс уже видел ее, болезненно худую, сутулую, а сейчас, столкнувшись нос к носу, обратил внимание на яркие пятна румянца на бледных щеках. Устыдилась, что чужой узнает?
Женщина закашлялась в потасканную тряпицу, покрытую бурыми пятнами.
Не удержавшись, Ланс сотворил диагностическое заклинание. Так и есть. Чахотка догрызает остатки легких. Еще какое-то время, и трое детей останутся круглыми сиротами.
Он колебался недолго.
– Вам плохо?
Обнял склонившуюся женщину за плечи, с ладоней послушно полилась магия, уничтожая заразу, латая прорехи в легких. Сделать чисто не получится – времени мало, но, по крайней мере, болезнь пройдет.
Женщина раскашлялась еще сильнее, согнулась, а когда распрямилась, лицо ее пылало гневом.
– Да что вы себе позволяете!
Щеку обожгло, Ланс отступил – рука у хлипкой на вид женщины оказалась тяжелая.
– Думаете, за вдову и заступиться некому, лапать лезть?!
– Прошу прощения, – коротко поклонился он.
Развернулся и зашагал домой, пока в спину продолжала лететь ругань.
Диссертация Ланса застопорилась. Листы пылились на краю стола, сколоченного из свежеструганых досок. Стол стал нашей первой крупной покупкой, он терпко пах деревом и смолой. Лори приноровилась отковыривать и съедать янтарные капельки. Это моя-то дочь, прежде привередливая в еде. Она загорела и окрепла за те несколько недель, что мы провели в городке. А госпожа Нерина даже похудела. Еще бы, с нашей егозой не будешь стоять на месте.
– Ну наконец-то! – радовалась телохранительница. – Работа на свежем воздухе – самая лучшая диета!
Ланс тоже очень старался найти себе дело. Но жители, хоть и не подавали вида, чувствовали, что он чужой им. Не ровня. Зато мэтр Грин отчитал Ланса, как мальчишку.
– Выходит, его появление в Змеиной Горе, скорее всего, случайность, – сказала я. – Иначе бы для отвода глаз он притворился твоим лучшим другом.
– Если это, конечно, не сложный трюк. Возмутиться, чтобы я его не заподозрил! – улыбнулся Ланс.
Спустя несколько дней муж признался, что вылечил запущенный туберкулез у вдовы Эббот. Вид у Ланса при этом сделался виноватый. А все потому, что за те недели, что мы провели на новом месте, я несколько раз заводила разговор о том, что мы вполне могли бы оказывать целительскую помощь нашим соседям. Мало ли что может произойти. Позавчера вот парнишка Кирков косой обрезался. Хорошо, что не сильно и кровь удалось быстро остановить. Отцу срочно пришлось
