Кассандра Клэр - Механический принц

— Как мы узнаем, что Гидеон не лгал Софи? — спросил Джем, своим скромным тоном. — Мне очень жаль, Софи. Я не очень хочу быть обязанным сказать это, но Лайтвуды не заслуживают доверия.

— Я видел лицо Гидеона, когда он смотрит на Софи, — сказал Уилл. — Именно Тесса сказала мне первой, что Гидеон желает нашу Мисс Коллинз, но я вспомнил, и я понял, что это правда. А влюбленный мужчина — мужчина, который расскажет что угодно. Предаст любого. — Он пристально смотрел на Тессу, когда говорил. Она ответила ему взглядом. Она ничего не могла с этим поделать. Ее пристальный взгляд чувствовал притяжение к его.

Особенность, с которой он смотрел на нее этими голубыми глазами как кусочками неба, как будто пытаясь что-то тихо ей сообщить. Но что же, спрашивается. Она действительно была обязана ему своей жизнью, поняла она для начала. Возможно, он ждал, чтобы она поблагодарила его. Но там не было ни время, ни шанса! Она решила поблагодарить его при первой возможности, которая представится.

— Кроме того, Бенедикт держал женщину демона на коленях на этой стороне себя, целуя ее, — продолжил Уилл, смотря вдаль. — У нее были змеи в глазах. Каждый человек ими обладает, я полагаю. В любом случае единственный способ, которым вы можете заразиться демоническим сифилисом, наличие неподходящих отношений с демоном, так как…

— Нейт сказал мне, что мистер Лайтвуд предпочитает женщин-демонов, — сказала Тесса. — Я не думаю, что его жена когда-либо знала об этом.

— Подожди. — Это был Джем, неожиданно ставший очень тихим. — Уилл… какие симптомы демонического сифилиса?

— Довольно противные, — сказал Уилл с интересом. — Это начинается с щитообразной сыпи на спине и распространяется по телу, создавая трещины и щели в коже…

Джем изверг удушающий вздох.

— Я… я вернусь, — сказал он, — через мгновение. Ради Ангела… — и он исчез за дверью, оставляя других пристально смотреть после него.

— Вы не думаете что у него демонический сифилис, не так ли? — спросил Генри ни у кого в частности.

«Я надеюсь, нет, так как мы помолвлены», имела порыв сказать Тесса — только, чтобы увидеть выражения на их лицах — но подавила его.

— О, заткнись, Генри, — сказал Уилл, и выглядел так, как будто он собирался сказать еще что-то, но дверь громко захлопнулась, и Джем вернулся в комнату, с одышкой и держа часть пергамента.

— Я получил это, — сказал он, — от Безмолвных братьев… когда я и Тесса приезжали увидеть Джессамин. — Он подарил Тессе немного виноватый взгляд из-под его светлых волос, и она помнила его оставляющего камеру Джессамин и возвратившегося спустя несколько мгновений с озабоченным взглядом. — Это отчет о смерти Барбары Лайтвуд. После того, как Шарлотта сказала нам, что ее отец никогда не предавал Сайласа Лайтвуда Конклаву, я думал, что спрошу Безмолвных братьев, если был ли другой способ, от которого миссис Лайтвуд умерла. Чтобы убедиться, что Бенедикт Лайтвуд солгал также, что она умерла от горя.

— А он солгал? — Тесса, пораженная, подалась вперед.

— Да. На самом деле она порезала себе запястья. Но было ещё кое-что. — Он взглянул на бумагу, что держал в руках. — Сыпь в форме щита, характерный геральдический знак астриолы, на левом плече. — Он протянул бумагу Уиллу, который взял ее и окинул взглядом, его голубые глаза расширились.

— Астриола, — сказал он. — Это и есть дьявольская сыпь. У тебя имелось доказательство существования дьявольской сыпи, и ты даже не сказал мне! И ты, Брут! — Он скрутил бумагу и стукнул ей Джема по голове.

— Ой! — Джем печально потер голову. — Формулировка для меня ничего не значит! Я полагал, что это болезнь незначительного рода. Казалось сомнительным то, что это могло ее убить. Она порезала запястья, но если Бенедикт хотел защитить своих детей от факта, что их мать сама покончила с жизнью.

— Ради Ангела, — мягко сказала Шарлотта. — Не удивительно, что она убила себя. Потому что ее муж передал ей сифилис демона. И она знала это. — Она бросила взгляд на Софи, которая сделала немного шумных вздохов. — Гидеон знает об этом? — Софи покачала головой с глазами-блюдцами.

— Нет.

— Но разве Безмолвные Братья не были обязаны сказать кому-либо, если бы они это узнали? — возмутился Генри. — Это, кажется — ну, черт возьми, безответственным, мягко говоря…

— Конечно, они сказали бы кому-нибудь. Они сказали бы ее мужу.

— И, несомненно, они сделали это, ну и что из того? Бенедикт, возможно, уже знал, — сказал Уилл.

— Не было нужды рассказывать детям; сыпь появляется, когда некто имеет прямой контакт с болезнью, так что они были уже слишком взрослыми, чтобы принять болезнь на себя. Безмолвные Братья, несомненно, сказали Бенедикту, и он сказал «Ужас!» и тут же все скрыл. Нельзя поставить в вину мертвецу непристойные отношения с демонами, поэтому они похоронили ее тело, и все.

— Так как же Бенедикт может до сих пор оставаться живым? — возмутилась Тесса. — Разве болезнь не должна уже убить его?

— Мортмейн, — сказала Софи. — Он постоянно давал ему лекарства, чтобы замедлить прогресс заболевания.

— Замедлить, но не остановить? — спросил Уилл.

— Нет, он все еще умирает, и теперь быстрее, — ответила Софи. — Вот почему он в таком отчаянии, и он сделает что угодно, чтобы угодить Мортмейну.

— Дьявольский сифилис! — прошептал Уилл и взглянул на Шарлотту. Несмотря на его явное возбуждение, его голубые глаза постоянно мерцали острым умом, как если бы он был шахматистом, изучающий свой следующий ход на наличие потенциальных преимуществ и недостатков. — Мы должны немедленно связаться с Бенедиктом, — сказал Уилл. — Шарлотта должна сыграть на его гордыне. Он слишком уверен в том, что получит Институт. Она должна сказать ему, что, хотя официальное вынесение решения Консулом не планируется до воскресенья, она осознала, что это будет именно он, и хочет встретиться с ним и заключить мир, прежде чем это произойдет.

— Бенедикт упрямый, — начала Шарлотта.

— Он не столько упрям, сколько горд, — сказал Джем. — Бенедикт всегда хотел контролировать Институт, но он также хочет оскорбить тебя, Шарлотта. Доказать, что женщина не может курировать Институт. Он верит, что в воскресенье Консул заберет у тебя управление Институтом, но это не означает, что он будет в состоянии отказаться от шанса увидеть, как ты лично унижаешься.

— А что в конце? — спросил Генри. — Послание Шарлотты провести очную ставку Бенедикту, сработает, и что тогда?

— Шантаж, — сказал Уилл. Его глаза взволновано сверкнули. — Мортмэйн может и не быть в нашей власти, но Бенедикт в ней, и пока этого может быть достаточно.