— Мы недостаточно далеко ушли, — покачал головой Брайан.
Но тут как раз вернулся стражник, недавно посланный им назад, для проверки, нет ли за нами погони. Выяснилось, что всё чисто, и Брайан дал добро на десятиминутный отдых. Дойдя до ближайшей пещеры, где пространства было побольше (и даже потолки, к радости Луиса, повыше), мы расселись прямо на каменном полу. Из походных сумок извлекли пару фляг, и даже пустили по кругу какой-то каравай.
Вскоре, к моему немалому удивлению, ко мне подсел Кеннингтон.
— Элайна, зачем вы раздражаете Брайана? — тихо спросил он.
— А вы за него переживаете, Роберт? — саркастически осведомилась я.
— Дело не в этом. Вы понимаете, что играете с огнём? Брайан и в обычном своём состоянии способен серьёзно навредить тому, кого считает своим врагом. А сейчас нервы его на пределы, и это несложно понять. Для вас подобные заигрывания могут очень плохо закончиться.
Я повернула голову и пристально вгляделась в его лицо.
— А вас, Роберт, это с какой стороны беспокоит? — поинтересовалась я. — Неужто имеете на меня какие-то виды?
— Боги с вами, Элайна, — поморщился он. — Просто я вас уважаю. Искренне уважаю вас как человека и не хотел бы, чтобы вы так глупо погибли.
Мои брови поползли вверх и всё никак не желали останавливаться.
— Вы уважаете меня так сильно, что даже участвовали с Брайаном в организации моей публичной порки? — изумилась я вслух.
Роберт вздохнул и помолчал, обдумывая последующие слова.
— Да, мне было известно о планах касательно вашей персоны, — признал он. — Это война, Элайна. Пусть до сих пор она и не принимал той формы, что сегодня, когда светлые вторглись на нашу территорию. Не без вашей помощи, насколько я понимаю. Так вот… Война есть война. На ней используются средства, недопустимые в мирной жизни. Моя основная специализация — военное дело, а не разведка, и не могу сказать, чтобы некоторые их этих методов мне сильно нравились. Но я признаю, что они необходимы. К тому же, на том этапе вы были для меня не более чем именем, написанным на листе бумаги. Когда вы прибыли в Оплот, начали работать, я узнал вас лично — и зауважал. За ваш профессионализм, за принципиальность, за преданность делу Оплота. Которую, как оказалось, мы трактуем совершенно по — разному. Но в данном случае дело не в этом. Я слышал ваше м — м-м… выступление, Элайна. Слышал его вместе с Брайаном. Должен сказать, он пришёл в бешенство. Если бы вы попались ему под руку тогда, думаю, от вас бы мало что осталось. Так что имейте в виду: сейчас он ведёт себя чрезвычайно сдержанно.
— А вы? Как вы отреагировали на ту передачу? — полюбопытствовала я.
— Передачу? — нахмурился он, отреагировав на новое слово — или, вернее, на новое значение слова, уже знакомого. — Видите ли, Элайна, я — человек старой закалки. Я был воспитан в определённой среде, где мне были привиты определённые взгляды. И я не из тех, кто легко меняет свои убеждения. Я по — прежнему считаю светлых врагами. В моей семье очень хорошо помнили те обстоятельства, при которых наши предки попали в Оплот. Да и сейчас это они нарушили нашу границу. И в данный момент их факелы поджигают наши деревни, и их стрелы убивают наших солдат.
— Наши деревни никто не жжёт, — горячо возразила я, отчаянно молясь, чтобы это было правдой. Потому что если нет, если после моего «выступления» окажется, что светлые всё-таки принесли в Оплот смерть, мне останется только покончить жизнь самоубийством. — Настрийцы пришли не убивать, а спасти от произвола. Дать свободу выбора.
— Из чистого альтруизма? — усмехнулся Кеннингтон с интонациями, напомнившими мне мои собственные — во время давнего разговора с Сэндом. — Что ж, я не стану с вами спорить, Элайна. Но я почти четыре десятка лет придерживался определённых убеждений, и не думаю, что мне следует их менять. Да, возможно, всё это время я жил в заблуждении. Если так, то, вероятнее всего, в этом же заблуждении я и умру.
— И всё же эти убеждения не помешали вам бросить своих людей и отправиться за границу.
— Моя главная обязанность — позаботиться о безопасности короля, — возразил Кеннингтон. — Но вы ошибаетесь, если думаете, что, добравшись до Кариса, я собираюсь отсидеться там в каком-нибудь тёплом местечке. Убедившись, что его величество в безопасности, я сразу же возвращусь в Оплот. Чем бы это ни оказалось для меня чревато.
— А прикрываться женскими спинами? — полюбопытствовала я, ёрзая, дабы изменить положение. Не слишком уютно было сидеть на холодном полу, откинувшись упомянутой выше спиной на холодную, неровную стену. — Это укладывается в вашу систему ценностей?
Кеннингтон вновь поморщился.
— Я был против того, чтобы брать вас с собой, — напомнил он. — Но сейчас слишком поздно что-то менять. Помочь вам скрыться я не рискну. Во — первых, вы можете привести погоню, а во — вторых — и это куда более вероятно, — просто заблудитесь или переломаете себе ноги, упав в какую-нибудь яму. И в этом случае ваша смерть действительно будет на моей совести.
Меж тем голос Брайана возвестил о том, что привал пора заканчивать. Все кругом зашевелились, стражники принялись складывать извлечённые вещи обратно в мешки.
— Что ж, мне понятна ваша позиция, и должна признать, что вы тоже внушаете мне уважение, Роберт, — сказала я, поднимаясь с помощью собеседника на ноги. После чего моя рука выскользнула из его ладони, и я добавила: — Но это не помешает мне вонзить нож вам в спину, если представится такой шанс, и я сочту это полезным для дела.
Кеннингтон ухмыльнулся.
— Благодарю за предупреждение.
На этом наш разговор закончился.
А вот другой разговор всё никак не мог толком начаться. Брайан, старавшийся идти в ногу с Тамирой, всё пытался завести с ней беседу. Видимо, стремился хоть как-то примириться. Ему это не удавалось, что было вполне предсказуемо. Куда менее ожидаемым оказалось то, что Тамира внезапно, отстранившись от Брайана, воззвала к королю:
— Ваше величество! Я прошу вас оградить меня от домогательств этого человека. — Травница решительно подошла к Луису. — Я более не являюсь его невестой. И не обязана терпеть его преследования. Прошу вас, ваше величество! — Девушка вцепилась в короля, практически схватив его за грудки. — Вы — король, ваше слово решает всё!
Король, вынужденный серьёзно замедлить шаг под таким напором, изумлённо взирал на просительницу. Затем посмотрел поверх её головы на Брайана.
— Да я не… — растерянно начал было тот — и осёкся, видимо, не успев найти оптимальное оправдание.
— Я полагаю, господин Коллинз, что в сложившихся обстоятельствах и правда не следовало бы нагнетать обстановку, — заметил Луис.
