впервые, оставшись без света, я в полной мере ощущаю его – не призрачный в моей душе, а самый настоящий, пробирающий до костей и вызывающий дрожь.
Под ногами хлюпают лужи. Глаза застилает пелена дождя, но я уверенно иду к дому Лины, который, наверное, могу найти и на ощупь без помощи зрения. Что-то неведомое нарастает в душе и торопит, подгоняет вперед. Я ускоряю шаг, потом перехожу на бег.
Совершенно не замечая, как лужи грязными брызгами разлетаются в разные стороны и поднимаются до самой талии, я бегу к Лине в отчаянной надежде, что она окажется дома. Нечто непонятное, необъяснимое продолжает расти внутри меня, наполняя до краев, угрожая разорвать на части.
Знакомый поворот к подъезду – я взлетаю по ступеням к двери и останавливаюсь, испытывая при этом почти физическую муку. Поспешно набираю на домофоне номер квартиры, едва сдерживаясь, чтобы не начать ломиться в дверь в каком-то безумном припадке нетерпения. Конечно, мы давно с друзьями не виделись и никогда раньше так надолго не расставались, но причиной странного чувства в чем-то ином. Спустя несколько протяжных гудков Лина отвечает.
– Это я! Открывай скорее! – восклицаю, заранее хватаясь за ручку и начиная дергать ее на себя.
Через короткую паузу Лина издает какой-то невнятный вопль. Дверь с писком наконец открывается. Не дожидаюсь лифта – я бегом поднимаюсь по лестнице, мысленно отсчитывая секунды до взрыва, когда неопознанное чувство полностью переполнит меня. «Четыре, три, две…» Лина выбегает на лестничную площадку и бросается мне навстречу, заключая в крепкие объятия.
– Алиса! Неужели это ты! Я так рада…
И меня отпускает. Волна облегчения накрывает с головой, снимая напряжение, вбирая в себя то, что хотело взорваться. Я вдыхаю знакомый аромат парфюма подруги, зарываюсь лицом в густые, гладкие волосы. Обнимаю хрупкое, но сильное тело Лины, слушаю ее бессвязный рассказ, как друзья скучали. И чувствую, что душу наполняет умиротворение.
Все закончилось. Все действительно закончилось – я впервые это в полной мере осознаю.
Лина отводит меня в квартиру. Дождавшись, когда сниму с себя промокшую насквозь ветровку, заставляет выпить горячего чаю. Пока я отогреваюсь, подруга звонит Стасу и сообщает ему радостную новость. Конечно же, он сразу обещает приехать.
– Ну что? Как прошло? А где Тэан? – с любопытством спрашивает подруга, напротив меня устраиваясь за столиком.
– Тэан? – отстраненно переспрашиваю я. – А Тэан погиб.
Ахнув, Лина потрясенно смотрит на меня. Я лишь пожимаю плечами, делая очередной глоток горячего напитка. Так, будто ничего особенного не случилось.
Наверное, надо радоваться, ведь я не просто вернулась домой, а встретилась с лучшей подругой и скоро придет лучший друг. Однако умиротворение, посетившее меня в первое мгновение встречи, какое-то странное. Наоборот, отчего-то кажется, будто пугающее ощущение, что торопило меня скорей добраться до Лины, могло вывести из бесчувственного оцепенения, владевшего мною на протяжении последних дней.
А что теперь? Умиротворение сменяется привычной пустотой, еще более глубокой, бездонной, бесконечной. Я смотрю на Лину, такую родную, встревоженную, и хочу закрыть глаза, уснуть, раствориться. Мне мало обретенного спокойствия. Даже обыкновенная человеческая жизнь вдруг перестает быть нужной. Хочется абсолютного покоя, всепоглощающего, такого же, как и зияющая внутри меня пустота.
Лина не знает, что сказать, а меня тишина не угнетает. Потому в молчании мы сидим до самого прихода Стаса. Обещая вернуться через минутку, Лина отправляться открывать дверь и некоторое время о чем-то шепчется с другом в прихожей. Не знаю, о чем они договариваются, однако на кухню входят с похоронным видом. Вряд ли они осознают, какие эмоции отражают их лица. Наверняка друзья пытаются изобразить нечто другое, быть может, понимание или желание меня подбодрить, но получается… что получается.
– Ты, наверное, хочешь поговорить? – неловко бормочет Лина, отводя глаза.
– Поговорить? – я пожимаю плечами. – Да мне все равно как-то. Могу и рассказать.
И я рассказываю. Говорю бесцветным, ровным голосом, повествуя обо всех событиях, произошедших с момента, как мы вместе с Альрайеном покинули Землю.
Опустошение разрывает душу, горечью подкатывает к горлу, но я даже не могу заплакать. Понимаю, что произошло нечто ужасное. Это ненормально – ничего не чувствовать, зная, что Тэан погиб.
Высшие использовали всех троих, строили затейливые комбинации, подводили нас к нужным действиям и кое-чего действительно добились. Они избавились от Вольхфара и созданного им темного культа, нашли в своих рядах предателя, вернули Тэана во Тьму. Тэан… он погиб, его больше нет, я никогда не увижу его вновь. Почему такая пустота? Почему я не рыдаю в истерике, почему ни одна слезинка не скользнула по щеке, почему глаза сухие, такие же сухие, как моя пустыня, разверзнувшаяся вместо эмоций, выжегшая их безжалостными лучами черного солнца. Это ненормально, и в то же время спасительно, просто.
Рассказ затягивается до самого вечера. Я даже не замечаю, в какой момент друзья подбираются поближе. Лина садится на стул рядом со мной, обнимает за плечи. Стас устраивается прямо на полу и кладет голову мне на колени.
Друзья не могут подобрать подходящие слова, а потому, как только рассказ подходит к концу, на кухне воцаряется тишина. Мы так и сидим в полном молчании, в подкравшихся вечерних сумерках, набросивших на лица угрюмые тени.
Я знаю, что друзья хотят меня поддержать. Раньше их близость вселила бы в меня надежду, наделила силами, укутала теплом. Однако теперь я могу лишь наблюдать за чувствами, да вспоминать, что когда-то они были у меня.
Равнодушный холод и безразмерная пустота разрушают изнутри, но делают это безболезненно, незаметно, не вызывая ни страха, ни сожаления, ни страданий. Так человек умирает во сне, без мук и боли, не понимая, что происходит на самом деле. Я, конечно, понимаю, но безразлична к этому. Пожалуй, не самый худший исход, ведь многие мечтают умереть во сне, уйти из жизни тихо, незаметно для самих себя.
Лина предлагает остаться здесь на ночь, а я не возражаю. Засыпаю почти мгновенно, как бывает после тяжелого, утомительного дня. Однако ночь, впервые за долгое время проведенная на Земле, ничем не отличается от предыдущей, в Аль’ерхане, – такой же черный провал поглощает меня вместо вереницы сновидений. И мне это нравится. Почему-то кажется, что если вдруг я увижу какой-то сон, в нем обязательно будет Тэан. Не настоящий, ведь с тех пор, как я отказалась от Тьмы, он не может являться ко мне. Но созданный собственным подсознанием образ видеть тоже не хочу.
Что он может сказать? Обвинить меня? Позвать к себе? Я не
