успокаивающим для него.
– Итак, продолжим… – Он вновь сделал шаг навстречу и деловито продолжил: – Сара, как тебе мир, в котором ты очнулась? Нравится?
Его голос, безусловно, был похож на голос настоящего Люция. Но имелись и отличия – резковатые грубые нотки.
Смотря на него, я тщательно выискивала отличия. Мне важно было знать их все наперечёт, запомнить любую деталь, ведь ещё неизвестно как, но это могло нам помочь.
«Нравится ли мне нынешний мир?» – против воли его вопрос заставил меня задуматься.
Разве можно было мерить мир такими категориями, как нравится или нет? Вот оно настоящее, примирись, найди цель, отыщи тех, с кем не будешь чувствовать себя одиноким и поменяй всё дурное, что сможешь изменить. К счастью, мне повезло, и я изначально имела почти всё. Осталось лишь исправить ошибки.
– Я вот в вопиющем восторге! – Он взмахнул руками. Уголок губ его дёрнулся в усмешке. То, что было передо мной, и правда позаимствовало некоторые черты самого Морана. Как бы ни чудовищно было это признавать.
– Как… – выдавила я, приподнимаясь. Опираясь руками на землю, я почувствовала пальцами тёплую влагу на траве. Регис потерял много крови. Из-за этого кружилась голова и мысли путались. – Как ты можешь знать, если и не жил никогда? – Его глаза ярче засверкали от моих слов. Он резко подался вниз, вновь слишком стремительно оказываясь рядом и хватая мою ладонь. Лишившись опоры, я едва не упала. Это существо сидело передо мной, опираясь о землю одним коленом.
– Повтори, – шёпотом попросил Теневой Люций, будто бросая вызов. Его пальцы сплелись с моими, сначала трепетно, а в следующее мгновение сжимая крепче. Ногти на его пальцах пусть и были человеческие, но оказались длинными и заострёнными. – Повтори, Сара. Иначе я сломаю эту руку. – В подтверждение он надавил, его ногти впились в кожу, на тыльной стороне ладони выступили и покатились ручейки крови.
– Ты лишь тьма, – исполнила я его приказ. – Не живая и не мертвая.
– Самоотверженная Сара, Святая, Справедливая и… – нежно и жестоко одновременно прошептал Теневой Люций. – …Глупая? Прикасаясь ко мне, ты ведь это чувствуешь? – Его зрачки расширились, слегка отнимая пространство у красной радужки. – Я не мертв. Я так же жив, как ты, как владелец тела, которое ты используешь, и как он. Признаюсь по секрету, Сара. – Его рука до боли сдавила мою. – Я жив и полон ярости.
Дыхание на мгновение перехватило.
– Извини, Сара. Мне совершенно не жалко это тело. Больно? – Он вдруг потянулся, прикасаясь к виску ледяным поцелуем. – Ничего… Без боли не было бы и наслаждений. Мы бы просто не поняли, что это такое. Кстати, как тебе моё подношение? Ещё больше крови для Святой…
Мои глаза широко распахнулись:
– Всё же это ты их убил. Служитель…
– Да, им был я, – вдруг признался он. – Точнее, я им управлял. На расстоянии. Вы привыкли верить, что опасны лишь ревенанты, но люди ведь перерождаются не сразу. А я чувствую, когда их тело готово. Когда оно открыто для меня.
– Зачем ты вообще это всё сделал? Это так ты пытаешься стать моим кошмаром и свести с ума? – Я ощущала, Люций был уже не так далеко.
– Это лишь начало. Думал: станешь ли корить себя? Та Сара, которую я знал, корила бы себя за всё. Это бы и правда стало её кошмаром наяву.
Я никак не стала отвечать на его слова – боль в плече стала ноющей, гораздо терпимее. Я встала на одно колено. Пошатнулась, но крепче сцепила челюсть. Моя решимость подняться на ноги сделала что-то странное – возле кожи появилась светлая дымка, которая порой появлялась около Туманного.
– Я занимаю так много твоего внимания. Ты правда получил от Люция слишком многое. – Вдруг сил стало будто бы немного больше, я смогла встать на ноги и в следующее мгновение с запозданием поняла – боль от яда ревенанта, которая терзала тело, поднявшись от лодыжки уже к самому бедру врачевателя, внезапно прошла.
– Сколько же ещё отниму…
– К чему это всё? Зачем ты здесь? – Я не понимала действий этого существа. Если он пришёл за кристаллом, то логичнее было напасть на меня в моём теле, а не похищать врачевателя. Я переместилась благодаря своим способностям, а не силе сердца, поэтому и оно осталось в гостином дворе вместе с моим телом.
– Ох, всего лишь желал сообщить. – Его голос стал елейно тихим. – Твоему брату я отрежу голову.
Я моргала, пытаясь осмыслить сказанное.
– Но… – Я не стала спрашивать почему. Какой смысл спрашивать хоть что-то у монстра. Фредерик – глава ордена, его защищают сотни даэвов. Вот только почему у меня кровь стынет в жилах от его слов? Почему я верю, что это случится? – Так важно было мне это сообщить? – сглотнув, всё же произнесла я.
– Конечно, Сара. – Его губы растянулись в улыбке. – Ведь отрезать голову можно в любой момент. Пока она на плечах, разумеется. Но теперь ты знаешь. И когда я сделаю это, ты возненавидишь меня. А может, и того, второго? Всё же я – это он. Он – это я.
Мои чувства к брату были сложными и болезненными. Разочарование с привязанностью и глубокой горечью. Та самая связь, которую никогда не разорвать, несмотря на боль и безжалостную холодную сталь, которой Фредерик с упорством пронзал моё сердце. Но… смерть. Этого я никогда ему не желала, этого никогда не хотела видеть.
– Не смей трогать моего брата… – прошептала я дрожащим от гнева и решительности голосом.
– Ох, а вот это было ошибкой, – проговорил с улыбкой наслаждения на устах Теневой Люций, его красные глаза жестоко блеснули.
Возле рук появился белый туман. Даже ночь стала ярче.
Не ощущая боли – руки будто онемели от неё, – я подпрыгнула, делая замах, собираясь пронзить тьму мечом.
Но за мгновение до того, как клинок бы проткнул чужую плоть, перед глазами выросла одна из конечностей ревенанта. Будто туловище монстра стало глиной, и из него можно было вылепить всё что угодно. Слишком быстро – в ночи могло померещиться, что он исчез в одном месте и вновь появился в другом, – Теневой Люций оказался рядом.
– Развлекайся, Сара. Ещё увидимся, – раздалось рядом, но, сколько я ни пыталась отыскать взглядом эту тварь, ее нигде не было. Он словно растворился. Несколько секунд тишины я слышала лишь собственный хрип.
Отмерев, успела сделать всего несколько шагов, как раздался вой. И в этот миг я почувствовала их – к городу приближались твари. История повторялась, происходило то же, что было у обители Сорель. Небо осветила красная печать тревоги,
