дней, и за это время Черта перебрала множество самых смешных фокусов — от прыгающих холмов до неба в цветную крапинку…
— Придем — и Бирн напишет книгу, — сказал Марк.
— С твоими иллюстрациями, — улыбнулся брат.
Говорили они на полном серьезе. Чтобы отвлечься, мы у костра придумывали названия и смеялись. От голода все они были съедобные, зато отражали саму суть Запретной долины. Она могла отобрать или дать, кормила щедро, но и держала в скудости жестко.
— Интересно получается, — сказал Торми. — Шли с Агной — голода не знали, зато попадали в неприятности. Теперь без неё не жрамши, но и не обижены.
— Что-то вроде поста получается, — сказал Грозовой парень по имени Роум. Я хорошо знала его, в нашем домашнем оркестре он играл на флейте. — Наверное, это правильно. Очищаемся от всего, что скушали здесь.
Это догадка успокоила нас на некоторое время, но как же все были счастливы увидеть пустошь — обитель Агны. Проверять, здесь ли девушка, не хотелось. Понукая лошадей, мы постарались миновать мрачное место поскорее. А уже потом, попав в царство привычной живой природы, под родное голубое небо, первым делом просто остановились и дышали — долго, жадно, вкусно. Ощутимо тянуло к земле, тела обрели прежний вес и казались неприподъемным. Воздух тоже был тяжелым, но как же здорово было вернуть его в жилы, напитаться… Правда, даром такое «обжорство» не прошло. Мы нашли более менее подходящее местечко и заснули. Даже часовых не поставили, ни у кого не осталось сил.
Хорошо, что за подобную усталую беспечность судьба нас не наказала. Миновало несколько дней, и, всё ещё голодные (никто не хотел тратить время на отъедание), мы въехали в родные леса.
— Обожаю эти деревья, — говорил Дэр. — Обожаю эту землю. Всей душой привязан к вон тому камню. Люблю траву, все-все цветы, торчащую на пути корягу непременно обниму…
Мы смеялись, и было замечательно поспешно ехать домой. Приободрились и кони, особенно Роджер Марка. Он летел впереди всех, похрюкивая от радости. Я не могла понять, как лошадь умудряется производить вполне свинские звуки, и Марк объяснил, что у коня такая особенность с рождения.
— А ещё он умеет давать копыто. Я тебе не показывал?
Я улыбалась в ответ и качала головой. Мы скакали вместе, совсем как тогда на лугу, оставив позади остальных. И, прижимаясь к спине Марка, я чувствовала, что счастлива. Казалось, ничто более не разрушит нашу дорогу, не появятся неожиданные преграды.
— Эй, стоять! — вдруг приказал чей-то голос. — Куда едем, господа?
Конь остановился не сразу, и я удивленно посмотрела вперед. Мужчина с оружием, высокий, неприятный на лицо. Он стоял посреди дороги и ухмылялся, словно был здесь хозяином. Я сразу поняла, что Марк рассердился и готов драться, но мешать ему не стала. Мне и самой было противно встретить какого-то странного человека, ведущего себя на Атре как у себя дома.
Солнечный, не ответив, спешился, и пошел прямо на наглого болвана, и тот понял, что лучше угрожать всем и сразу, чтобы не быть покалеченным.
— Эй, эй, приятель, полегче! У меня в кустах лучники, они тебя и девку утыкают, если свистну.
— Боюсь, что твои люди уже не смогут стрелять, — отозвался Марк тихо, и разом закричало несколько человек. Думаю, Солнечный обжег их, даже не поглядев. Научился делать это, ориентируясь лишь на токи?.. Ничего себе сила!
Они поползли со всех сторон, как муравьи, пытались окружить нас, ранить или схватить, но вскоре поняли, что со светом бесполезно спорить. Сила Марка жгла кожу, скручивала волосы, плавила оружие. Злодеев было много, Солнечный рассвирепел. Мне не оставалось ничего, кроме как смотреть и пытаться утихомирить супруга. Хорошо, что друзья успели нас догнать, однако к незнакомцам прибыло подкрепление, и просто так сдаваться они не хотели. Некоторые обладали неведомой магией, но она не могла соперничать с нашей. Сражались все, и я в том числе. Незнакомцы — сплошь мужчины при оружии — вели себя как захватчики, имея одну цель: всех нас либо переубивать, либо покалечить.
Силы стихий вернулись к нам, и каждый делал то, что лучше всего умел. Одних сдувало, других топило, третьи горели… Хорошо, что кровожадностью никто из нас не отличался, и на дороге не осталось ни одного трупа.
После Дэр назвал случившееся «маленькой битвой», и именно под этим названием событие вошло в летопись Атры. Каково это, вернуться домой и напороться на каких-то придурков? Не слишком приятно, и уж точно не радостно. Часть незнакомцев сбежала в сторону гор, остальные уползли в лес. Большинство отправилось в сторону колодца, и я уже знала, что оттуда, из иного измерения, они и пришли. Но зачем? Что было на Атре такого ценного? То, что лишь из неё можно было попасть в долину и к черной скале? Ответ напрашивался сам собой.
Возвращение пришлось отложить. До дома было рукой подать, но мужчины хотели убедиться, что ни одного подонка на Атре не осталось. Кто уходить не хотел — того насильно сбросили в белую пелену. Не пощадили даже раненых, разве что предложили им взять зелья.
— Ещё раз сунетесь сюда — убью, — сказал Дэр.
— Это не предупреждение, — сказал Марк. — На красной земле мы решаем судьбы.
Кажется, они поняли. Плохо только, что настроение было испорчено. Не спасли ни знакомые запахи, ни пение цветных птиц в чаще. Но на подъезде к дому радость всё же нашла пути к нашим сердцам. Это случилось благодаря Мэй.
Девушка стояла на взгорке, оба малыша висели на ней в удобной перевязи. Вокруг сидело по меньшей мере шесть волков, чуть вдалеке — медведица, а возле дерева — два больших золотых кота. Надежная охрана против всякого недоброго человека. Кроме того это место было видно из окон дома, и наверняка за девушкой оттуда внимательно следили.
Она обернулась, охнула и, насколько позволяла ноша, побежала вперед. Дэр спешился, а, лучше сказать, плюхнулся на землю, и кинулся к супруге молнией. Что они говорили друг другу сквозь слезы — я не слышала. Лишь сжимала руку Марка и думала о том, что вряд ли смогу когда-нибудь бежать ему навстречу, держа на руках нашего малыша…
