— Госпожа, − сказал он с легкой улыбкой, – есть новости по нашему делу. Вы не в кабинете?
— Бал готовлю, − выдавила сквозь зубы.
— Мне всегда нравятся балы, которые вы устраиваете. Все так изысканно, со вкусом, и ничего лишнего.
— Знал бы ты, каких мне это сил стоит. Воспользуюсь твоими ушами и поною! – сказала, как капризная девочка. – Я им каждый раз одно и тоже говорю. Одно и тоже прошу сделать. С теми же расчетами, в которых выверено все до миллиметра и медяка. Так нет, находятся умники, которые думают, что они лучше знают. Как думаешь, если я возьму розги и наконец-то высеку тех, кто ослушался, меня сильно возненавидят? А то два раза в год − это не подготовка бала, а ад какой-то! Что скажешь, Тайрон?
— Никто не умрет, если вы ударите несколько раз кого-то розгами. Но бояться будут, возможно, даже лучше слушать и выполнять поручения. Случаем, это не одни и те же люди?
— Какой ты проницательный, − огрызнулась, заходя в бальный зал. – Снова эти дурацкие розовые пышные цветы в немеренном количестве. Чья, это идея? – спросила резко, – кто заказал цветы?
— Я, ваше величество! – мужчина, который украшал зал еще при матери Амена. – Бал в честь Богини должен быть украшен соответственно!
— Чтобы Богиня снова сожгла все цветы и осыпала их пеплом на гостей? − очень умно. Затраты на цветы вычитаю из вашей зарплаты, − сказала холодно. – Еще одна такая выходка − высеку розгам, или, может, сразу уволю. Как, думаешь, лучше? – спросила Тайрона.
— Банально найдите ему замену, он не единственный оформитель в империи.
— Я еще при императрице Алисии оформлял залы!
— Это будет ваш последний бал, если вы снова будете делать не то, что я прошу. Вы поняли меня, Алехандро? И всякий, кто будет делать не то, что я прошу, будет уволен, а все лишние затраты будут вычтены из его зарплаты. Все уяснили? Не доводите меня, иначе в следующий раз я могу сорваться и взяться за розги. И чтобы к утру зал был оформлен так, как я это просила сделать еще вчера. Это были не просто пожелания, это был приказ. Все услышали?
— Да, Ваше Величество!
Ответили мне оформители. Из зашла пошла на кухню.
— Что, следующие − кухня?
— Там отдохнуть можно. На кухне толковые люди работают, добрые, открытые. Не та банда слизней, что дважды в год палки в колеса вставляет. Тайрон, может ты поруководишь подготовкой бала, а?
— Э нет, Ваше Величество. Я готов побыть жилеткой для слез и послушать ваши возмущения. Но я лучше поработаю с ворохом бумаг в управлении и очередного убийцу поймаю.
— Я бы тоже лучше кого поймала. А то эти жулики каждый раз пытаются нажиться на подготовке бала. Ты бы знал, сколько тут бумаг приходится проверять и все пересчитывать. Я их, наверное, уволю. Столько терпеть! Я жить хочу долго и счастливо, а не в аду.
— Вы императрица, − напомнил мне Тайрон с улыбкой, – не стоит давать забыть это другим. Вы можете за неповиновение не только денег лишить, но и головы.
— Знаешь, ведь скоро так может и случиться. Доведут ведь.
— И все же, я верю, что без веской причины головы не полетят.
— Мама! – выпорхнула дочка из кухни. – Там такие вкусные пирожные приготовили!
— Надеюсь, мне что-то осталось, − спросила я грустно.
— Да. Даже Владик столько не съест, хотя он уже второе отвоевал.
— Я позже свяжусь с вами, − улыбнулся Тайрон, – а то подавлюсь слюной.
— Так может вам отправить с посыльным? – спросила Дарина, облизнув пальчик от крема.
— Отправь, родная, ему моральная компенсация всегда нужна.
— Премного благодарен, – сказал с улыбкой глава тайной службы сыска и отключился.
Зайдя на кухню замерла, вдыхая очень вкусные запахи. Служащие на большой кухне и стали кланяться. Устала говорить, чтобы не кланялись, потому не обращая внимания поспешила к главной поварихе.
— Марита, дочка говорит, есть чем нервы подлечить.
— Ой, госпожа, вы опять перенервничали с этими охальниками. Сейчас я вам организую пирожных на пробу и вкуснейший чайный сбор. Где вам накрыть?
Махнула в сторону открытой веранды, рядом с кухней.
— Владик еще тут или уже сбежал?
— Токма убежал, как почуял вас.
— Много он съел?
— Нет, госпожа, у меня же даже принцам побаловать не удастся. Я знаю, что ему больше двух в день нельзя. Так два маленьких пирожных и дала. Он съел, обернулся на двери и убежал на улицу.
— Мама, пойдем, − позвала дочь, − давай с дедушкой Мирославом пообщаемся.
— Давай. Лучше бы слетать к нему. Боюсь, ему уже совсем немного осталось.
Отец видя, что мы с Дариной сидим за чайным столиком, тоже перешел в чайную комнату и попросил себя чаю с пирожными.
— Пап, как ты?
— Не жалуюсь. Все хорошо, родная, просто теперь и мое время подходит.
— Ты сможешь на бал приехать?
— Да. Хочу еще немного потискать твоего младшенького сынишку. Такой хорошенький был, когда родился и пока ползал. А сейчас такой шустрый проказник. Прям как ты, пока кнопочкой была. Такая шустрая была, так рано пошла. Куда там, побежала сразу же. И мужа будущего то, облить водой пыталась, то спалить, − улыбнулся отец воспоминаниям. – Ты снова подготовкой бала занимаешься?
— Да, − кивнула с грустью.
— Смени людей, раз они тебе не нравятся. Матушка твоя могла уволить всех в один момент, если вдруг что не так, как она хочет.
— Я дала им последний шанс все исправить. Но следующий бал они оформлять не будут.
— Молодец, дочка, растешь.
Так грустно смотреть на поседевшего и постаревшего «отца». Дочка с пониманием взяла меня за руку и сжала. Отец, допив чай, попрощался с нами. А я попросила еще чаю и откинулась на спинку удобного стула. К нам зашли веселые сыновья Дарины.
— А мы к вам, можно?
— Да заходите, раз пришли, − сказала с улыбкой.
Через минуту у меня на коленях уже сидел Владик.
— Пироженку! – сразу потребовал он.
— Завтра. Ты уже две съел, мне Марита рассказала.
— Уууу, − взвыл тихо ребенок, – ну пожалуйста, мама, я хорошо себя сегодня вел.
— Тебя вообще-то должны были лишить сладкого на неделю за твой побег из дворца. Так что нет, это мои пироженки и мое успокоительное.
— А хочешь я их сожгу?
— Кого?
— Ну, тех, кто тебя обидел.
— Ба, я прям, не верю, что ему два года. Он так лопочет, как мы в пять не говорили, − сказал старший из внуков Кирон.
— Ну так, есть в кого, − сказала я с хитрой улыбкой, – меня тоже было не зат.. кхм, не заставить молчать.
Дочка с мальчишками рассмеялись. Зашла старшая кухарка с новой порцией пирожных.
— Марита, они волшебные, спасибо.
Женщина зарделась и спросила.
— Может, опробуете и выберете торт? Я сделала маленькие копии будущих тортов.
— Мой любимый момент, − призналась дочка – обожаю выбирать торт на бал.
Так за поеданием сладостей успокоилась и пошла снова к бальному залу. Теперь уже накинула полог невидимости и гашения звуков, чтобы не выдать себя. Зашла в зал, осмотрелась. Зал преображался, но уже так, как требовалось. Главный оформитель, руководящий своей командой, тихо ругался.
— Не нравится, видите ли, ей, ничего не понимает эта девчонка в оформлении.
— Да, многие, глядя на тебя, не понимают, что тебе давно не семнадцать, – хмікнул муж у меня за спиной. – Не переживай, я нас общим пологом накрыл. Давно ходят слухи, что настоящая императрица умерла, и я женился во второй раз, некоторые говорят, что и третий. И что всем женам я принудительно меняю лицо, чтобы они были одинаковыми.
Я только фыркнула и рассмеялась.
— Я его уволю, после этого бала. Это последний раз он отвечает за оформление. Столько лет его терпела зачем-то.
— Действительно, зачем?
Пожала плечами.
— Покидает последняя наивность, − сказала с грустной улыбкой и положила руку мужу на плечо. Вторую он взял в свою ладонь − и мы сделали несколько вальсовых па. – Помнишь наш первый бал в Марийске?
— Угу, я тогда была плоская и не нравилась сама себе.
