class="p1">Рассказать Джаде, Тьерри и Мэтью стало одной из самых сложных задач, с которыми я когда-либо сталкивалась. Джада и Мэтью расплакались, а Тьерри хранил каменное молчание, которое, как я знала, было вызвано сильнейшим потрясением и чувством вины, потому что, как и я, он не мог в это поверить и не мог понять, как он мог этого не увидеть. Звонок закончился тем, что Мэтью выехал к нам, и я пообещала вернуться домой и повидаться с Джадой как можно скорее.
Я понятия не имела, как задремала на диване, но после того, как я дважды за сутки использовала благодать, этому не стоило удивляться, даже несмотря на то, что мои раны были исцелены, как только мой отец восстановил Зейна.
— Ты в порядке? — спросил Зейн, демонстративно поднимая руку. Он пальцами коснулся моей щеки, убирая волосы с моего лица. — Ты спишь уже несколько часов. Я проверял тебя пару раз.
Это объяснило одеяло, которое было накинуто на меня. Я положила руки на подушку рядом с собой. Я кивнула, хотя и не была уверена в своих чувствах.
— У тебя есть новости от Рота или Лейлы? — спросила я.
Он кивнул.
— Оба в порядке. Рот сказал, что ты позаботилась о том, чтобы он ушёл до… появления твоего отца.
— Да.
Мгновение тишины, а затем:
— Лейла в порядке. Отдыхает. Благодаря тебе. Ты, вероятней всего, спасла ей жизнь.
— Я ничего об этом не знаю.
Он склонил голову набок.
— Трин, она говорит, что если бы ты этого не сделала…
— Я просто рада, что с ней всё хорошо, — сказала я, обрывая его, и тут же почувствовала это. Взрыв разочарования, которое на вкус было как перец в моём горле. Это была не моя эмоция. Она принадлежала Зейну. — Ты расстроен.
— Ну, да. Я много чего чувствую сейчас. Разочарование, одно из этих чувств…
— Я чувствую это. Я могу чувствовать, что ты расстроен, — сказала я ему. — Ты тоже чувствуешь? Чувствуешь то, что чувствую я?
Зейн сел рядом со мной, и когда я посмотрела на него, его светлые волосы были в беспорядке спутанных волн. Он опустил взгляд, а затем безмолвно взял мою руку, которая была ближе всего к нему. Он поднёс её к своей груди, к сердцу. Воздух застрял у меня в горле. Он знал, о чём я спрашиваю.
— Я чувствую это, — сказал он, прижимая мою руку к своей груди. — Я чувствую тебя, но я чувствую что-то такое с тех пор, как впервые встретил тебя. Как будто я всегда знал тебя. Мы говорили об этом, но я думал… Я думал, что это было просто что-то странное. Может быть, оба наших воображения работали сверхурочно, но был ещё и этот… разряд, который я чувствовал всякий раз, когда мы касались друг друга.
— Я тоже чувствовала это, — я наклонилась к нему. — С Мишей всё было по-другому. Я имею в виду, что я могла чувствовать его. Например, я знала, что мы были связаны, но это было больше походило на ментальную связь. Не физическую. Не так, как эта.
Зейн опустил наши соединённые руки между нами.
— Может быть, это потому что… это предназначалось быть так.
Я закрыла глаза. Так и предназначалось быть. Он. Я. Защитник. Истиннорождённая.
— Боже, — он издал короткий смешок. — Если то, что сказал твоей отец, правда, а поскольку он и есть тот самый долбаный Михаил, полагаю, что всё правда. Мой отец должен был привезти тебя сюда, а не…
А не Лейлу.
Сглотнув, я слегка покачала головой и открыла глаза.
— Я просто не понимаю. Я не понимаю, как всё это могло произойти и почему.
— Ну, может быть, мы скоро получим ответы на некоторые вопросы, — сказал он. — Я пришёл разбудить тебя. Мэтью уже здесь. Он с Николаем. Ты готова увидеть его?
Не совсем, но я кивнула, и когда Зейн поднялся, он повёл меня с собой.
В тот момент, когда я увидела Мэтью, мне снова стало десять лет, и единственное, что заставило меня почувствовать себя лучше, это его объятие.
Я отпустила руку Зейна, и меня не заботило, кто находился в комнате. Я бросилась к нему, как будто он держал тарелку с кексами. Я бросилась к нему, и он поймал меня, обхватив руками, а когда я сделала глубокий вдох, то почувствовала его запах… От него пахло домом.
— Девочка, — сказал он, на секунду отрывая меня от земли. — Мне очень-очень жаль.
Я впилась пальцами в его рубашку, держась изо всех сил за Мэтью… он олицетворял меня прежнюю. До того, как я приехала сюда с Зейном. До того, как Миша… сделал то, что сделал. Я не хотела отпускать прежнюю себя, поэтому не отпускала его целую вечность.
Мэтью пришлось высвободить мои руки, как будто я была осьминогом. Когда он подвёл меня к креслу, я увидела, что Николай сидит в своём кабинете за письменным столом, а Зейн… стоит рядом со мной, как часовой.
Как будто он всегда был там.
Мэтью сел в кресло напротив меня, и я посмотрела на него, действительно посмотрела. Под его опухшими глазами растянулись тени, а в уголках рта залегли тонкие морщинки. Он заговорил, но я опередила его.
— Это была ошибка, — сказала я, положив руки на колени. — Так сказал мой отец. Что всё это время я должна была быть связана с Зейном.
— Мы не знали, Трин. Мы думали, что поступаем правильно, — он взглянул на Николая, а потом на Зейна. Прошла долгая пауза. — Твоя мать должна была отвезти тебя к Эбботу. Так она нам сказала, и по сей день мы с Тьерри понятия не имеем, почему она этого не сделала. Может быть, она просто чувствовала себя в безопасности с Тьерри, со мной, и ты так хорошо это восприняла… — он откинулся на спинку стула, прерывисто дыша. — Ты так хорошо поладила с Мишей. Мы подумали, что это он. Мы начали тренировать вас вместе, и вы были связаны. Мы ничего не подозревали об этом, пока… не приехал он.
Я взглянула на Зейна, и хотя его лицо было впечатляюще стоическим, я почувствовала, как его замешательство смешалось с моим.
— Вы, кажется, сразу нашли друг друга, — продолжал Мэтью. — Как будто ты была там и видела его прибытие, и он… он знал, что ты в Большом Зале, хотя никто из нас не знал, что ты там. Он нашёл тебя в ту ночь, когда ты была ранена. Он знал, а Миша, нет.
— Это правда, — сказал Николай, привлекая наши взгляды. Он был
