на клетчатую доску. – Шах и мат тебе, Андрейка, - я перевернул белых короля и ладью. – Так что, по рукам?
Я требовательно заглянул в прищуренные глаза охотника.
– Твоя взяла, Тихон, - с достоинством признал поражение Αндрей. – Мы пригоним тебе коров.
– Новая одежонка тоже нам не пoмешала бы. Пообносились до дыр в заплатах, – настойчиво прибавил я. – Вот только мои друзья не должны знать о нашем уговоре. Обставим все как нападение на приезжих купцов.
– Завтра вечером приводи стаю к объездному пути, - Андрей почесал щетину на подбородке. - Ты, главное, людей сбереги в целости.
– Не тревожься понапрасну. Слово держу, - я протянул охотнику руку для скрепления договора.
– А теперь покинь мой дом, Тихон, – пробубнил Андрей, легко пожимая мою руку.
Его нисколько не удивило спокойствие, с которым я выдержал человеческое прикосновение.
– Прощайте, дамы и господа, – я встал, почтительно откланялся и нырнул в холодный дождевой поток.
Теплый свет человеческого жилища мерцал на быстрых каплях воды перед моими глазами, призывая отречься от собратьев и вернуться к людям. В мыслях я согласен был стать убийцей вампиров и обречь на гибель стаю. Не ради кадушек крови, чашек сладкого чая или теплой постели – ради чего-то большего, ради общности человеческого духа, невидимо пронизывающего охотничью избушку, ради того, что объединяло наших врагов и разделяло нас.
То были мимолетные мысли. Наяву все обстояло иначе. Чувство начальственного долга накрепко привязало меня к шайке сородичей.
***
Андрей исполнил услoвие договора.
Ливень прекратился на заре следующегo дня. Мантикоры вылезли из логова порезвиться с котятами на мокрой траве.
Я стоял на утесе, придерживая Регину за уголки пуховой шали, укрывавшей ее плечи. В белом муслиновом платье с мелкими розовыми гвоздиками она выглядела настоящей барыней. Огненные волосы были убраны в тугой пучок. Под стать супруге я нарядился во фрак, но мои волосы были распущены. Я подвязывал их только на время охоты.
Регина была мне благодарна за успешное вторжение на территорию людей. Она знала, чего именно я от нее жду, но колебалась, вспоминая мое преступление против ее любви. С отдаленной тоской вампирша поглядывала на толстеньких котят,теребивших уши ворчливых родителей. Встречаясь со мной глазами, она не находила слов для утренней полусонной беседы.
– Теперь твоя душенька довольна? – я взял томик дамского романа из ее руки.
– Похоже на то, - неуверенно ответила Регина, сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть меня.
– Я сделаю все возможное, чтобы ты ни в чем не нуждалась, кисонька, – я подарил ей ненавязчивый поцелуй, ожидая укуса.
Мое дурное предчувствие не стало явью. Регина меня не укусила и не прогнала, когда я повел сėбя настойчивее.
ГЛАВА 39. Жертвы обстоятельств
Прошло чуть меньше года.
В Иванову ночь мы с Баженой сидели на подушке мелких цветов, устилавших берег озера. Прекрасное тело волшебницы обвивала желтая скатерть, принесенная мной из норы.
– Ваша холодность обижает меня. Неужели, я неугоден вам для тайных встреч, - в моих глазах вспыхнули огоньки страсти. - Что вас отталкивает? Скажите прямо. Не мучьте преданного поклонника.
– Прости меня, Тихон, – горько улыбнулась Бажена. – Я вечно буду верна Светозару.
– Вы не должны хранить верность призраку. Поскольку любимый чародей не может воссоедиңиться с вами в телесном воплощении, может ли он запретить мне скрасить ваше одиночество.
– Светозар стал частью моей души.
– Всякое чувство скоротечно.
– Только не истинная любовь, дарованная судьбой, – убедительно возразила Бажена. Она подняла глаза к звездному небу и прижала мятый край скатерти к груди. – Ты ещё не познал ее, Тихон. Всему свое время.
Вопреки ее предсказанию я точно знал, что навсегда утратил способность влюбляться. Как видно, пророческими оказались строчки моего письма к Полине “…После вас я никого не полюблю”. Фиалковая леди была моим идеалом, моей настоящей любовью. После расставания с ней пришлось мне вычеркнуть из жизни опасное вредное чувство.
Домой я вернулся за час до зари. Неприкосновенность жилища была нарушена. Обнюхав следы копыт пегасов и сапог эльфийских воинов, я узнал, что битва случилась жестокая, но вампиры не получили смертельных ран. Эльфы забрали их живыми. Зачем?
Я угрожающе зарычал. Враги не услышали, они улетели задолго до моего возвращения.
– Обалдуям поделом досталось, – из расщелины вылез гном – лесовичок. – Кто их просил есть эльфийских девиц и приставленных к девицам стражников?
Я снова зарычал, на сей раз от досады. Стоило мне оставить подчиненных без присмотра, как они натворили дел. Не напрасно я сомневался в их преданности вожаку.
– Эльфы увезли моих друзей в крепость? – я подполз к Рыжику на четвереньках. - Что они полагают сделать с ними?
– Нė ведаю того, – гном попятился в безопасную щель. - Я слыхал, король желает вершить над ними суд. Тут и гадать нечего. Предводитель эльфов приговорит разбойников к страшной казни за убиенных подданных.
Я вскочил и побежал в горы.
– Не ходи туда! – прокричал вслед Рыжик. – Попадешься – я тебя выручить не смогу.
***
Ослепительный свет разливался белым заревом над высокими стенами крепости. Тяжелые створки каменных ворот раздвинулись, отозвавшись на мой стук. Я прикрыл глаза.
– Кто здесь? - проревели сфинксы-привратники, ступая мягкими лапами по мостовой.
– Император вампиров, - я знал, что король эльфов уделяет внимание только монаршим особам, - прибыл просить аудиенции его величества короля Эндорэна по случаю трагического происшествия на празднике солнцестояния.
– Проходи, – один из сфинксов уступил мне дорогу. - Э-э! Какой из тебя император?! – он брезгливо обнюхал меня и
