Жупа, ты затмеваешь всех!
Обнимать, целовать и ласкать
Я желаю тебя днём и ночью.
Я желанье не в силах скрывать!
Я хочу тебя. И многоточье.
Ты единственный мой огонёк,
Моя страсть, роковая подруга,
Мой прекрасный любовный порок,
Без тебя одиноко и туго.
Умоляю тебя – будь со мной,
Не оставь погибать в одиночку.
Угости ты рагу, пирожочком,
Накури ты кайфовой травой.
Я тебе буду верность хранить!
И забуду я имя Дануты!
Нам с тобой будет сказочно круто!
Если будем друг друга любить!
Круто. Ещё и Дануту приплёл. Видимо, чтобы я поревновала.
Вторая заглянула ко мне через плечо и выдала:
– Да-а, трудно быть лохом. Душная душевная лирика Душнявского.
– Он же по-другому не умеет, – пожала плечами я, хотя, по большому счёту, была согласна с сестрой.
Вторая отняла у меня бумаги, разорвала их в клочья и бросила обратно в камин со словами:
– Больше не бери в руки каку.
– Ну и дела... – ошеломлённо качала головой маман, переводя взгляд с меня на сестру и обратно.
Стоило теме Аристарха иссякнуть, как сестрица припомнила родительнице о главном безобразии:
– Мама. Как. Ты. Могла. Его. Простить? – и Вторая указала пальцем на папашу, который сопровождал маман всюду. Как прилип, честное слово.
Маменька замялась. Понимает ведь, что снова пускает козла в огород, и всё равно ведётся. А ведь давно не молоденькая девочка.
– Кто старое помянет... – развела она руками.
М-да, аргумент так себе.
– Ты забыла, как скиталась беременная в одном исподнем?! Забыла, как чуть не отморозила себе босые ноги и едва не померла, зарабатывая себе на хлеб тяжёлым трудом? Да если бы не старый граф, ни нас, ни тебя на свете не было бы! – разошлась Вторая. – А хочешь знать, что делал этот холёный перец в то время? ОН СТРУГАЛ ДЕТЕЙ! Пока ты питалась крошками со столов в забегаловке, наш с Жу папаша наплодил несколько сотен бастардов от каждой служанки! Уверена, ни одному шейху не побить его рекорда в сексе!
Блин. Я бы так не смогла. Мне даже стыдно стало оттого, что слышу такое. Но! Горжусь Второй. Всё по делу говорит. Чётко. Хлёстко.
Мама сидела на диване вся белая и боялась повернуть голову в сторону папаши.
Но это был ещё не конец тирады Второй:
– Почему тебя как магнитом тянет на всяких негодяев?!
– Жупа, он же твой отец...
– Да. И бла-бла-бла! Я знаю, что он нас признал и передаст нам трон. Это всё прекрасно, но от этого он не перестаёт быть негодяем, – тут Вторая бесстрашно посмотрела отцу в глаза и выдержала его злой взгляд. – Я не боюсь высказать тебе в лицо всё, что чувствую! Ты мамы недостоин! Я предупреждала, чтобы ты не приближался к ней!
– Мы с Дульсенорой разберёмся без тебя, – процедил он сквозь зубы.
– Не позволю! Потому что я сумею напомнить маме, как нам жилось после того, как ты нас бросил. Причём, ты ЗНАЛ, что мама беременна! Может, ты себя и простил. Может, даже простодушная мама снова повелась на твои обещания сладкой жизни, но мы с Первой – нет! – Вторая вопросительно посмотрела на меня, и я утвердительно кивнула, добавив:
– Искупай свои грехи сколько хочешь, но оставь маму в покое.
И тут мама всхлипнула. Причём, заметно, что она до последнего сдерживалась, внушала себе, что всё хорошо, но вот, вырвалось.
Папаша тут же был изгнан и забыт. Может, не мамой, но нами со Второй точно. Прочь козлов с нашего огорода!
***
День свадьбы в прямом смысле прогремел, и гром этот разразился во время третьей, последней церемонии бракосочетания.
Первой вышла замуж Вторая, так как альянс Галлии и Роисса – самое значимое событие в истории последних веков. Вторыми поженились мы с Гедеоном, который аж светился от счастья, хотя чему тут радоваться? Мы будем на виду у народа, а это всякие там обязанности и узнавание в лицо на любой захудалой улочке.
Третьей была Нотеша, одетая почему-то не в свадебное платье, а чёрно-красный вульгарный наряд.
Однако, увидев жениха, принцесса продемонстрировала гостям выражение отвращения и ужаса на лице и хотела сбежать, но на ровном месте запнулась и упала. Вторая попытка закончилась тем же.
А я во все глаза смотрела на Тудука Хука, который... Колдовал!
Помните, я говорила про двухметрового верзилу? Так вот, наш северный правитель оказался на полметра ниже, чем мне представлялось. Коренастый гном, что тут скажешь... Зато плечи впрямь широченные! Дышал он Нотеше, образно говоря, в пупок, но это его ни капли не смущало.
В зале послышались сдавленные смешки.
Некому было
