восстанавливать твою руку. Называется мгновенный лечащий компресс.
— Как восстановит? — шепотом спросила удивлённая Аня.
— Тебе придется постоянно носить ее до тех пор, пока кости твоих пальцев не дорастут. — рассказывала Сатис, осторожно надевая перчатку на руку девушки. Аня смогла немного пошевелить пальцами и погрузила их в каждый проем. Нежный приятный гель плавно коснулся ее кожи, а открытые раны резко обожгло холодом. Девушка поморщилась, но нашла в себе силы терпеть.
— Я уже думала, что навсегда останусь такой…
— Главное не снимай. — напряженно добавила Сатис. — Я так восстановила свою руку, полностью. Тебе придется спать с ней, мыться с ней, тренироваться с ней…тренировки, наверное, пока придется отложить. Когда лечебный гель опустеет, надо сразу надеть новую перчатку. Но это лечение очень эффективно…
«Зато шрам душевной раны стереть уже не получится…» — мрачно думала Аня.
— …но требует терпения. — Сатис мягко ей улыбнулась.
Антон облегченно выдохнул:
— Как же хорошо, что у вас такие продвинутые технологии…
Сатис в ответ лишь усмехнулась.
Затем Сатис стёрла кровь с предплечья и плотно затянула белой веревкой перчатку вокруг запястья Ани. Теперь издалека ее рука выглядела очень огромной и надутой.
«Но зато боль проходит, и есть надежда на восстановление… — подумала девушка и тут же ощутила сильную ярость к Веронике. — Мерзкая, лживая тварь. Будь ты проклята за свое предательство…»
— Ребят, вам лучше поспешить в звездолёт. — нервно затараторила Сатис, убирая коробку с лекарствами на полку. — бегите, а мне надо найти остальных и помочь им…
— Нет, не иди туда! — крикнул Петер.
— Пойду!
— Одна? — ахнул Антон.
— Я главнокомандующая! — резко отчеканила Сатис, пронзив ребят блестящими глазами. — Там моя семья! Там мой отец, брат и моя мать! Приемная, но мать! Я не допущу, чтобы они пострадали из-за этого урода! Отпустите меня. Бегите в звездолёт. Я не могу идти с вами, зная, что моя семья в опасности.
Ребята друг с другом удивленно переглянулись.
— Ладно…
Антон помог приподняться Ане. Осторожно приобняв ее, он пошел к выходу. Петер и Феодосий направились следом. Сатис вышла последняя, бросив комнате печальный взгляд.
— Будь осторожна. — тихо сказал ей Петер.
— И в случае чего беги сразу в звездолет. — добавил Антон. — Ты нам очень нужна.
Сатис тяжело сглотнула и кивнула.
— Пожалуйста, береги себя… — слабо промолвила Аня.
Сатис ещё раз кивнула и побежала по коридору. А остальные направились к лифту. Антон помогал ослабленной Ане передвигаться, Феодосий шел следом и испуганно озирался по сторонам. Петер держал наготове меч.
Но им повезло. Коридор был пуст. Лишь окровавленные мертвецы, облаченные в шикарные костюмы, лежали повсюду…Ребята быстро забежали в кабину лифта и поехали вниз, надеясь больше ни с чем ужасным по пути не столкнуться.
***
Крепко держа найденный по пути пистолет, Сатис неслась по коридору. Обнаженные ступни измазались чужой кровью. Пятки затянулись болью от долгого бега. Девушка забралась в кабину гравитационного лифта и поехала в главный торжественный правительственный зал, где Солярия могла спрятать каллион. Девушка надеялась всем сердцем, что Эрамгедона там нет, что ее семья в безопасности, и вместе со всеми она побежит к звездолету и покинет Андор…
Она никогда не могла предположить, что улетит с планеты при таких обстоятельствах.
Лифт плавно остановился, издав мелодичный писк. Девушка вышла из кабины и охнула.
На белоснежной плитке, измазанной кровью, лежали мертвые солдаты. Ее старые знакомые, с которыми она вместе тренировалась, устремили пустые безжизненные глаза с угасшим огнем к потолку. Сатис в неверии качала головой, с трудом обходя трупы. Белые люминесцентные лампы на потолке медленно мерцали. Девушка старалась не обращать внимания на мертвых, но груз тяжести свинцовым полотном сдавил ей тело.
И тут она потрясенно застыла и не смогла сдержать крик.
— Раит!
Родной брат лежал на багровой луже, прижимая к груди руки, изрезанные кровавыми полосами. С глубокой раны на грудь лилась кровь, и он не мог ее остановить. Девушка заметила, что рана пробила его туловище насквозь.
— Раит!
Сатис подбежала к нему, быстро думая, как оказать первую помощь. Но в его глазах уже угасал огонь жизни. Он был уже на грани смерти.
— Нет, пожалуйста, нет…
Сквозь пелену тумана он посмотрел на нее, и девушку пробрала дрожь. С глаз полились слезы, и их крохотные капли упали на его бледное лицо. Она прижала брата к своей груди.
— Раит, нет… — Сатис сжала его за окровавленные пальцы.
— Сатис… — заговорил он хриплым голосом, пытаясь устремить свой туманный взгляд на нее, но веки дрожали и пытались сомкнуться.
— Кто тебя ранил? — сдавленно спросила Сатис, сильно укусив себя за нижнюю губу.
— Он…
Девушка поняла, кого он имел в виду, и ощутила то, что преследовало Антона долгое время. Ненависть. До этого Эрамгедон просто казался ей чудовищем, захватывающим чужие миры.
Но сейчас он атаковал ее дом. Нанес смертельную рану ее родному брату.
Охотится за ее матерью.
Слезы потекли еще сильней. Сатис крепче сжала его за руку и задрожала.
— Нет…нет…
— Прости, что не вытащил тебя из блокады… — сдавленно шептал Раит. Из его губ вытекала кровь, дыхание было прерывистым, мучительным, отбирающим у него последние остатки жизни. — Я думал…ты мертва…
Сатис трясло. Слезы падали Раиту на щеки и быстрыми ручьями стекали по скулам, шее, плечам и сливались с лужей его крови.
— Отец желал тебе самого лучшего…он хотел, чтобы ты умела постоять за себя…
— Раит, прошу… — Сатис не могла дышать. Не могла спокойно сидеть. Ее пожирало чувство отчаяния.
— Иди в корабль… — стеклянный взор родных голубых глаз застыл на ней. — спаси мир…
— Раит… — Сатис обняла его лицо ладонями и наклонилась, чтобы поцеловать.
— Ты самая замечательная… — его веки задрожали.
Раит испустил последний вдох и закатил наверх глаза.
— Раит? — испуганно спросила Сатис.
Он ее уже не слышал. Он больше не дышал. Лишь кровь продолжала литься из раны и рассекать своими полосками праздничный костюм.
Сатис пронзительно завопила. Нажала ладонями на грудь и начала надавливать, надеясь заставить сердце заработать, но взгляд не мог оторваться от настолько страшной раны…за дырой в груди она видела полоску плитки. Ее прошиб ледяной мороз, боль тяжелым свинцом разлилась по венам и заставила закричать еще сильней. Ей было плевать, что ее мог кто-то услышать.
Она обняла его за щеки и медленно поцеловала в лоб. Закрыла ему глаза. Тело продолжало колотиться от мучительного осознания.
Но она не простит саму себя, если не спасет мать от тирана.
— Я спасу мир. — на прощание сказала Сатис Раиту. Поднялась ватными ослабленными ногами на пол и вновь побежала по коридору. Рана на сердце щипала, бурлила, кровь, казалось, была
