— А кого выбрали бы вы? — вырвалось у меня, прежде чем я успела прикусить язык.
Она ласково улыбнулась:
— По правде говоря, я запретила себе об этом думать. Если бы я полюбила одну из вас, как дочь, а потом потеряла ее, я бы этого не пережила. У меня разорвалось бы сердце.
Я опустила глаза, не очень понимая: она таким образом пыталась ободрить нас или нет?
— Я скажу вам так. Я буду рада принять в семью любую из вас. — (Я вскинула голову и увидела, что королева посмотрела в глаза по очереди каждой из нас.) — А сейчас мне нужно возвращаться к делам.
Мы молча стояли, впитывая ее мудрость. У меня так и не дошли руки побольше разузнать про участниц прошлого Отбора, найти их фотографии и все такое. Я слышала какие-то имена, в основном в разговорах женщин постарше, когда пела на вечеринках. Я никогда ими не интересовалась. Королева у нас уже была, а мысль о том, что я могу стать принцессой, даже в детстве никогда не приходила мне в голову. Теперь же я задавалась вопросом, кто из тех женщин, которые приезжали повидаться с королевой или были приглашены на Хеллоуин, прежде были ее соперницами в Отборе, а теперь стали ближайшими подругами.
Селеста очнулась первой и направилась обратно к дивану. Похоже, слова королевы Эмберли не произвели на нее особого впечатления. Почему-то это переполнило мою чашу терпения. Слишком много всего обрушилось на меня за эти несколько дней, и я почувствовала, что еще миг — и я сломаюсь.
— Прошу меня простить, — сделав книксен, пробормотала я и торопливо бросилась к двери.
Я ничего не планировала, просто собиралась отсидеться в туалете или укрыться в одной из многочисленных комнат первого этажа. А может, даже подняться к себе и хорошенько выплакаться.
К несчастью, сегодня, похоже, все было против меня. Выскочив из Женского зала, я немедленно наткнулась на Максона, который расхаживал взад-вперед по коридору, словно пытался решить какую-то задачку. Прежде чем я успела куда-нибудь юркнуть, он меня увидел.
Это было самое последнее, чего мне сейчас хотелось.
— Я как раз собирался попросить тебя выйти на минутку, — сказал он.
— Что тебе нужно? — отрывисто спросила я.
Максон остановился, собираясь с духом, чтобы произнести вслух что-то такое, что явно сводило его с ума.
— Значит, есть одна девушка, которая любит меня до умопомрачения?
Я скрестила руки на груди. После всего, что произошло за эти несколько дней, я должна была догадаться, к чему все идет.
— Да.
— Не две?
Я посмотрела на него, почти раздраженная необходимостью объясняться. «Неужели ты и так не знаешь, какие чувства я испытываю! — хотелось мне закричать. — Неужели ты забыл, что произошло в убежище?»
Но, откровенно говоря, мне самой сейчас тоже нужно было какое-то подтверждение. Какие события так стремительно разрушили мою уверенность?
Король. Его завуалированные намеки на то, что делали другие девушки, его восхваления их достоинств значительно понизили мою оценку самой себя. А мои промахи в отношениях с Максоном на этой неделе лишь еще больше все усугубили. Если бы не Отбор, мы с ним никогда бы не встретились, но пока Отбор продолжался, я не могла быть ни в чем уверенной.
— Ты сказал, что не доверяешь мне, — накинулась я на него. — Недавно ты намеренно унизил меня, а вчера практически в лицо назвал позорищем. А не далее как несколько часов назад предложение жениться на мне привело тебя в ярость. Извини, но я почему-то не ощущаю себя уверенной в твоих чувствах.
— Ты забываешь, Америка, что у меня нет никакого опыта в таких делах, — возразил он горячо, но без запальчивости. — Это тебе есть с кем сравнивать. А я представления не имею о том, как должны развиваться нормальные отношения, к тому же на все про все у меня ровно одна попытка. У тебя их было по меньшей мере две. Я не могу не делать ошибок.
— Я не против ошибок, — парировала я. — Я против неопределенности. Половину времени я вообще не понимаю, что происходит.
Он немного помолчал, и я поняла, что мы с ним сейчас находимся на распутье. До сих пор наши отношения зиждились на неясных полунамеках, на чем-то подразумеваемом, что никогда не произносилось вслух. Но дальше так продолжаться не могло. Даже если мы в конце концов будем вместе, эта неопределенность будет преследовать нас.
— У нас с тобой вечно одно и то же, — выдохнула я, не в силах больше играть в подобные игры. — Мы сближаемся друг с другом, а потом что-то случается и все разваливается, а ты никогда не можешь найти в себе силы принять какое-то решение. Если я действительно тебе так нужна, как ты твердишь, почему ты не положишь этому конец?
Хотя я только что бросила ему в лицо обвинение в том, что ему плевать на меня, его раздражение сменилось печалью.
— Да потому, что половину времени я провел в уверенности, что ты любишь другого, а вторую половину сомневался, что ты вообще способна меня полюбить, — ответил он, и я немедленно почувствовала себя полной дрянью.
— А у меня, можно подумать, не было причин сомневаться? Сначала ты не отходил от Крисс, а потом я застукала тебя с Селестой…
— Я же все объяснил тебе.
— Да, но мне все равно больно это видеть.
— А мне больно видеть, как быстро ты перегорела. С чего вообще все это началось?
— Не знаю, но, может быть, тебе лучше на какое-то время перестать думать обо мне.
Повисло гробовое молчание.
— То есть как это?
— Кроме меня, — пожала я плечами, — здесь еще три девушки. Если ты так тревожишься за свою единственную попытку, может, ее лучше не тратить на кого-нибудь другого?
И с этими словами я зашагала прочь, злясь на Максона за то, что так вывел меня из себя… и на себя саму за то, что еще больше все испортила.
Дворец на глазах преображался. Практически за одну ночь вдоль коридоров первого этажа выросли пышные рождественские елки, лестницы украсились гирляндами, а к традиционным букетам добавились ветки падуба и омелы. Тем страннее было, открывая окно, ощущать практически по-летнему теплый воздух. Интересно, нельзя ли устроить какую-нибудь имитацию снега? Наверное, если попросить Максона, он что-нибудь придумает.
А может, и нет.
Шли дни. Я старалась не слишком переживать из-за того, что Максон теперь вел себя именно так, как я порекомендовала ему, но чем прохладней становились наши отношения, тем больше я жалела о своей гордости. Наверное, это было неминуемо. У меня был настоящий талант говорить не то, что нужно, и делать неправильный выбор. Даже если Максон действительно тот, кто мне нужен, я ни за что не смогу держать себя в руках настолько долго, чтобы это стало реальностью.
