Глеб задумчиво смотрел на горящие дрова. Бом, бом, бом… Старинные часы гулко пробили три раза. Дом, погруженный в сонную тишину, давно уже спал, и лишь его хозяин не торопился покинуть гостеприимное кресло в гостиной. Ночь. Время, когда из дальних уголков памяти прорываются забытые воспоминания и желания, когда навсегда ушедшие лица вновь обретают реальные черты, когда прошлое сплетается с настоящим и шепчет: — «Будь с нами, мы рядом, мы ждем…».
Темноту комнаты рассеивали лишь неяркие всполохи камина, да безжизненный свет луны. Тихий треск рассыпающихся от жара поленьев и искры, падающие на каменную плиту перед огромным зевом очага, умиротворяюще действовали на сидящего в кресле мужчину. Он прикрыл глаза и погрузился в воспоминания.
Большая зала сверкает огнями, звуки женского смеха сливаются с гулом мужских голосов, веера, эполеты, летящие платья… — все мешается в танце, кружится, пролетает мимо… А потом, расплывается и исчезает, оставляя после себя дым пожарищ, ржание коней, пыль дорог и топот копыт…Ростов, Екатеринодар, бескрайние станицы… отступление и беженцы… А дальше — Севастополь, месиво тел на причале, гудки кораблей, тревожный шум и крики раненных… Страшная пульсирующая боль в кровоточащей ране…
Глеб поморщился, ощутив отголоски той боли. И тут же, перед ним возник другой образ, виденный не так давно. Неброская красота и врожденное благородство…
…Войдя в столовую сегодня вечером, он на миг запнулся. Саша, в красивом атласном платье, с диадемой в изящно уложенных волосах, улыбалась ему, нежно и чувственно. Тонкая рука в светлой перчатке прикасалась к низкому вырезу на груди, поправляя скользнувшую туда подвеску. Выразительные глаза, смеясь и поддразнивая, скрывали в своей глубине тайну и обещание… Легкий цветочный аромат кружил голову, заставляя забыть обо всем… Оборский потянулся к дивному видению, но…
Оно исчезло, уступив место реальности, в которой домработница, в синем форменном платье, торопливо накрывала на стол, не поднимая глаз на вошедших в столовую мужчин.
Девушка поставила последнее блюдо и выскользнула из комнаты, оставив разочарованного Глеба досадовать на свое странное воображение.
И сейчас, сидя перед потухшим камином, Оборский дивился причудам неуемной фантазии. Привидится же такое…
Весь следующий день Саша провела на кухне — вечером в усадьбу должны были приехать гости, и девушка торопилась приготовить ужин на десять персон. Она немного волновалась, но надеялась, что все будет хорошо. По крайней мере, ей хотелось в это верить.
К семи часам, к парадному входу стали подъезжать машины. Компания приезжих оказалась сугубо мужской. Импозантные гости, оставив охрану во дворе, проходили в дом, здоровались с хозяином и направлялись в гостиную. Судя по всему, расположение комнат им было хорошо знакомо. Оборский встречал прибывающих в холле, а Саша торопилась расставить на столе закуски, впервые сожалея, что у нее нет помощников.
— Глеб Александрович, дорогой, как же давно мы не виделись! — громкий баритон разнесся по особняку гулким эхом.
— Арам Тигранович, рад видеть вас в своем доме, — услышала Александра голос Оборского.
— Да-да, я помню эту усадьбу. Здесь ничего не изменилось, — пророкотал его собеседник, — все так же красиво и уединенно…
За последним гостем захлопнулись двери гостиной, и Саше только и оставалось, что дожидаться начала ужина. Она нервничала, в волнении расхаживая по кухне. Хоть бы, все прошло хорошо!
А потом, время понеслось с бешеной скоростью. Девушка едва успевала разносить блюда, менять посуду, выставлять на стол напитки…
Гости не обращали на нее внимания. Разговор велся, в основном, на английском, что удивило Александру и заставило присмотреться к сотрапезникам повнимательнее. Странное общество… Вальяжные, уверенные в себе, богатые и успешные. В их глазах сквозили непонятные ей эмоции. Саша не могла определить, к какой категории отнести этих людей. На большинство современных нуворишей они не были похожи, хотя, чувствовалось, что сидящие за столом мужчины занимают не последнее место в обществе — они, прямо-таки, излучали ауру уверенности и власти. И, тем не менее… Было в гостях нечто, что отличало их от современного «бомонда». Какой-то врожденный аристократизм, что ли…
Пили мужчины весьма умеренно, ели с аппетитом, но без обжорства. Саша терялась в догадках — кто эти люди?
На нее никто не смотрел. Вот, будто, она пустое место.
Лишь однажды, девушка поймала на себе взгляд высокого блондина, сидящего по правую руку от Оборского.
— Глеб, где ты нашел такой цветочек? — глядя на Александру, спросил он у хозяина по-французски.
— Все вопросы к Алексу. Это он занимается подбором персонала, — усмехнулся Глеб Александрович, разделывая цыпленка.
— Не одолжишь мне ее на месяц? — продолжал спрашивать гость, лаская взглядом Сашину фигуру.
А девушка, в этот момент, старалась не показать, что понимает, о чем идет речь и, с замиранием сердца, ждала ответа Оборского. Он не может так поступить с ней!..
— Прости, Рон, но я привык к ее стряпне, поэтому не горю желанием расставаться со своей прислугой. А женщину мы тебя организуем. Любую, на выбор, да, Алекс? — обратился он к своему заму. Метельский кивнул.
— Жаль, — покачал головой блондин, — есть в твоей служанке что-то такое… — он сделал неопределенный жест рукой и добавил: — Ну, да, ладно, если ты так ее ценишь…
Кто-то из гостей окликнул Оборского, и тот отвлекся от разговора с Роном, а Саша поторопилась выйти из столовой.
Вот, она — та часть работы, о которой девушка не подумала, устраиваясь на место домработницы. Ей и в голову не приходило, что зависимое положение прислуги вызывает у мужчин определенные мысли и желания. А теперь, поздно метаться. Надо постараться продержаться отведенный срок и забыть об этом способе заработка раз и навсегда.
Александра тряхнула головой и отодвинула неприятные мысли подальше.
Гости разъехались за полночь. Уставшая домработница добросовестно навела порядок и, наконец-то, отправилась к себе. Девушка думала, что стоит только дойти до кровати, как она моментально провалится в сон, но… Час шел за часом, а Саша не могла уснуть. Перед глазами стояли равнодушные глаза Оборского, его усмешка, небрежные жесты сильных рук… Александра почувствовала, как внутри все замерло, а потом, странный жар стал охватывать ее тело, проникая все глубже, заставляя гореть и плавиться от непонятного желания, скручивая сладкой болью… Саша соскочила с постели, нечаянно разбудив Тошку, и бросилась в ванную. Умывшись холодной водой, девушка уставилась на себя в зеркало. Ну, и видок! Щеки полыхают румянцем, глаза лихорадочно блестят, губы припухли… Александра не понимала, что с ней происходит. Тело плавилось, по венам бежала раскаленная лава вместо крови…Саша застонала и опустилась на холодный пол. Ей было и хорошо, и плохо одновременно…
