— Ни единого. Один парень на работе интересуется мной, но он совершенно не мой тип.
— Что с ним не так? — Морн поднял взгляд и уставился на неё.
— Он вроде офисного распутника, — улыбнулась Дана. Мужчина Видов нахмурился, его брови сошлись на переносице. — Морган очень любвеобилен. В этом его сущность. Он флиртует со всеми женщинами и вряд ли когда-то остановится на одной и, если бы мы встречались, он вероятнее всего изменял бы мне, — поморщившись, пояснила девушка. — Меня это пугает.
— Твой супруг был верен? Я слышал, что некоторые люди не всегда остаются верными своим парам.
— Томми был особенным. Довольно напористым и любящим. Он установил высокую планку, которую, боюсь, никто не сможет достичь. А ещё у него была боязнь микробов, — рассмеялась Дана. — В какой-то степени ввиду этого я чувствовала себя в безопасности, будучи уверенной, что он не спит с другими женщинами. Я была единственной, до кого он дотрагивался безбоязненно. Понимаешь?
— Ты переживаешь, что другой мужчина не сможет быть верным и относиться к тебе также как твой муж?
Она кивнула.
— Не думаю, что кто-нибудь из наших женщин захочет соединиться со мной. Наши самки воздерживаются от обязательств. Они занимаются сексом с разными мужчинами, но не позволяют нам оставаться в их постели. Мне не хватает моей пары.
— Расскажи что-нибудь о ней.
Морн сомневался какое-то время, и всё же решил ответить:
— Она из приматов и была довольно высокой, — он сделал паузу. — Она фыркала, когда смеялась… Это было мило… — Дана улыбнулась и погладила мужчину по руке, побуждая рассказывать дальше. — Она была немногословна, но если говорила, то всегда, по существу.
— Смышлёная.
Он кивнул.
— Мы были юными, когда нас посадили вместе. Она была в ужасе от меня.
— Ну, ты крупный парень.
Морн не смотрел на неё, пока говорил.
— Я был первым самцом, которого к ней подпустили, а она была моей первой женщиной. Они утверждали, будто бы мы — пара, подобранная для спаривания, и что можем навсегда остаться в клетке. Нам нужно было научиться жить вместе. Поначалу она сторонилась меня, а мне было любопытно и я всё время пытался подойти к ней. Но она издавала какие-то забавные звуки, и я отступал — не хотел её пугать.
Дана верила в благие намерения Морна — он казался хорошим парнем.
— Я отдал ей спальный коврик, и как только она засыпала, тайком укладывался рядом. Мне нравилось обнимать её. Поначалу, просыпаясь утром, она отодвигалась от меня. Ей потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть и понять, что я не причиню вреда. Мы начали общаться, а потом у неё началась течка.
Дану удивила эта пикантная подробность.
— Течка?
— Сексуальная потребность. От неё так приятно пахло, что я сильно возбудился. Прежде у меня не было возможности заниматься сексом, и я страдал. Мой член постоянно был твёрдым.
Эта фраза застала девушку врасплох. Она прекратила поглаживать его руку, но потом вновь продолжила, как бы поощряя Морна. Эта деталь ещё раз напомнила о том, кем он был. Новые Виды действительно обладали ДНК животных.
— Я так понимаю, вы как-то разрешили этот вопрос?
— Она страдала и не понимала, что с ней происходит.
— Я и не думала, что у приматов бывает течка.
— В «Мерсил», вероятно, что-то подмешали ей в еду, — по причине гнева мужской голос стал ниже. — Мы питались раздельно. Они хотели, чтобы мы размножались, а мы не особо с этим торопились. Позже я узнал насколько было бы опасно, накачай они препаратами меня. Самцы становятся крайне агрессивными и боль настолько сильная, что они ничего не помнят. 139-ая и я сами догадались что к чему. Довольно скоро я осознал, что если она будет получать удовольствие от моих прикосновений, то позволит чаще взбираться на неё, — Морн замолчал.
— Её номер — 139? — это заставило Дану задуматься. — А какой номер был у тебя?
— 140.
Девушка какое-то время переваривала это.
— Отличается на единицу от твоего.
— Не знаю, почему нам дали последовательные номера. В «Мерсил» так и не объяснили. Возможно, они изначально планировали сделать нас парой и лишь ждали, пока мы достаточно повзрослеем для размножения, прежде чем посадили в одну камеру.
— Ты не знаешь, как долго вы были вместе?
— Нет. В «Мерсил» отсутствует чувство времени. Оно бесконечно. Но, думаю, достаточно долго. Оттуда нас перевели в место ещё хуже предыдущего. Они продолжали колоть ей инъекции, что делало её слабой и больной. Люди постоянно обещали, что вылечат её, если я сделаю, что мне прикажут. Они использовали её, чтобы манипулировать мной. И я делал, потому что её жизнь была важнее всего. Мы стали свободны благодаря ОНВ, но моя пара так и не выздоровела. Они солгали мне.
— ОНВ?
— «Мерсил», — прорычал Морн. — Они не смогли помочь 139-ой. Надеясь, что смогут заставить её забеременеть, они превышали дозировку экспериментальных препаратов для овуляции, хотя наши женщины не могут размножаться, — голос оставался спокойным, в то время как боль и гнев мужчины были очевидны. — Это нанесло непоправимый вред её внутренним органам, без надежды на восстановление. Они убивали её, пытаясь получить столь желанного младенца Видов. Я не знал, что именно они делали с ней, пока нас не освободили. Доктор Триша сказала, что они отравили её организм, и многим органам был нанесён слишком большой урон к тому времени как она оказалась в Хоумленде. Долгое время её поддерживали исцеляющие препараты, но излечить повреждения они не смогли. Она просто медленно умирала.
— Мне так жаль.
— Мне тоже, — Морн тяжело вздохнул и его голос смягчился. — Мне следовало убить 139-ую, когда она умоляла меня. Она так сильно страдала. Я был для неё плохой парой.
— Ты надеялся, что ей станет лучше.
Мужчина отвернулся, когда в его глазах заблестели слезы.
— Она сказала, что, если бы я заботился о ней, я бы сжал ей шею, перекрыв доступ кислорода, но я просто не мог пойти на это, — он с трудом вытащил руки из захвата Даны и, положив себе на колени, уставился на них. — Я был слаб.
— Морн, — с трудом выговорила Дана из-за волнения, такая боль причиняла ей страдания. — Не мучай себя, умоляю. Конечно же, ты сильно её любил и не мог навредить. Это не слабость. Нет ничего плохого в том, чтобы не терять надежду в отношении близкого тебе человека. Ты не можешь быть виноват в том, что любил.
— Как мне жить с этим? — спросил Новый Вид, наклонившись ближе к девушке.
— Живи настоящим и позволь себя исцелить. Перестань так крепко держаться за своё горе. Заведи друзей. Найди что-нибудь, что скрасит твой досуг. И пойми — жизнь продолжается, даже когда ты думаешь, что это не так. Ты жив. Я жива. Мы живы. Прими это.
