Проснулся, когда дернулась нога, опускаясь на траву. Рядом уперев подбородок в колени, сидела Галия.
— Добрый день! — немного скованно поздоровался Иссиэль.
— Добрый день, — девчонка смотрела на него иначе. Спокойнее что ли, или мудрее. — Матушка Мельдина сказала, что вам удалось отыскать моих родных.
— Удалось, — мужчина не улыбался, его не радовало то, что он должен был сказать: — вожак отпустил меня, чтобы я отвез тебя в Дом святой Саты, в котором ты родилась.
— Сегодня? — девчонка взволнованно вскочила.
— Завтра, — успокоил ее мужчина, — нужно взять с собой чистую одежду и припасы, путь не близкий.
— Хорошо, — Галия улыбнулась, а потом вдруг совсем по-девчоночьи фыркнула: — а я вспомнила, как меня зовут, и сколько мне лет!
— Вот как? — единорог с трудом сдержал улыбку, — и сколько? Пять? Или все же десять?
— Восемнадцать! — торжественно провозгласила она в ответ и уточнила: — а зовут меня Лилия.
— Поздравляю с обретением имени, — сказал Иссиэль. Вообще имена погибшей служительницы и ее дочери волк ему уже назвал. А вот возраст… — Но ты уверена, что тебе уже восемнадцать?
Девчонка кивнула:
— Уверена, матушка Мельдина подтвердила, она сказала, что служительницы Саты начинают работать с двенадцати лет, и до четырнадцати не покидают дом, потому что еще мало знают. Раз мать взяла меня с собой, мне уже исполнилось четырнадцать.
— Отлично, — Иссиэль кивнул, — завтра утром я за тобой зайду.
Весь остаток дня единорог метался по замку, улаживая дела так, чтобы уехать на неделю, а когда зашел перед сном в комнату Блекрайна, чтобы проверить подопечного, услышал тихое, но упорное:
— Я поеду с вами.
— Блек! — изумленно воскликнул мужчина, — я уже договорился с Кханом, он присмотрит за тобой, а через неделю я вернусь.
— Я поеду с вами, — снова повторил подросток, пряча лицо под смоляными локонами.
Иссиэль задумался и неожиданно не увидел в этой идее ничего противоречивого. Парень исчезнет из замка, в котором кто-то продолжает попытки его убить. Прогуляется, побудет на солнце, а тем временем волк присмотрит за теми, кого взволнует сие обстоятельство. Да и для репутации Лилии будет лучше, если она поедет не одна.
— Хорошо, собери чистую одежду, и самое необходимое на неделю. О еде я позабочусь.
Иссиэль вышел, и торопливо отправился к леди Вайолет, чтобы увеличить запас продуктов и взять с собой телегу. Конечно два благородных единорога легко увезут одну худенькую девицу куда угодно, но в мире людей стоит скрыть свою природу.
На рассвете из замка выехала крепкая телега запряженная парой приземистых лошадок. Блекрайн сонно таращился, сидя рядом с лордом Иссиэлем. Для маскировки мужчины оделись очень просто — кожаные камзолы, кожаные штаны, некрашеные полотняные рубахи и простые фетровые шляпы. Не то торговцы, не то мелкие помещики.
Лорд перекинул парнишке вожжи и легко взбежал на холм к храму. В дверях поджидала матушка Мельдина:
— Идем, сынок, пусть Светлая благословит вас на добрый путь! — сказала она, цепко хватая мужчину за руку.
Лилия стояла у алтарного камня, что-то беззвучно шепча. Иссиэль неслышно подошел, встал чть сзади, стараясь не нарушать уединения девушки. Жрица спокойно прошла вперед, положила сухие старческие руки на белый камень, дождалась пока сияние охватит из, превращая в полные нежного света руки молодой девушки, затем подняла ладони:
— Светлая благословляет вас, дети!
Поклонившись алтарю, Лилия и Иссиэль вышли из храма, щурясь от рассветного солнца. Постоял привыкая к утренней свежести и сели в телегу. Мужчина забросил на свободное место небольшой узелок и корзинку, которые взяла с собой Лилия.
Едва лорд Иссиэль взял в руки вожжи, как черный единорог сразу перебрался назад, натянул на голову одеяло и уснул. Девушка же в восторге крутила головой рассматривая все вокруг и задавая множество вопросов. Сперва Иссиэль отвечал неохотно, а потом сообразил, что она еще не видела долину и, принялся объяснять:
— Здесь у нас Зеленый ручей. Он очень полноводный, так что весной это целая река. Летом тут ловят рыбу, и косят траву на заливных лугах. Здесь Яблоневый сад, так называется поместье. Оно принадлежит большой семье. Уже несколько веков здесь варят джем, делают яблочный сидр и очень крепкую яблочную водку. Кроме того яблоки сушат, мочат, маринуют и варят в карамели. Все яблочные сладости долины из этого поместья.
Лилия с восторгом смотрела на ровные ряды сохнущих сетей, на купы деревьев, на мелькающие кое-где крохотные завязи.
— Тут у нас озерцо, сюда водят животных на водопой, с другой стороны сделаны купальни, портомойни и прочие хозяйственные постройки. Озеро проточное, а вожак распорядился построить все так, что грязь уносится вниз по течению прямо в болотце. Здесь же на острове выращивают виноград…
Экскурсия была интересной, но утомительной. Вскоре Лилия устала и начала тереть глаза. Иссиэль усмехнулся, вынул еще одно одеяло и отправил девчонку досыпать. Не смотря на «солидный» по меркам крестьян возраст, для него Лилия оставалась девчонкой. Трудно изменить мнение, если видел человека несколько раз, да и то короткое время.
Под стук копыт запряженных в повозку лошадей, единорог задумался — что же он будет делать, когда служительница Саты увидит родных и пожелает остаться с ними? Вручит полуготовый набор инструментов? Уйдет молча, подкинув подарок в ее узелок? Или попытается уговорить вернуться в долину, подвергнуть свою жизнь опасности грядущей войны только потому, что единорогам нужен лекарь-хирург? Ответов у него не было.
Ворота проехали быстро, привратник этих ворот Иссиэля почти не знал, а заметив спящую молодежь, не стал шуметь и задавать вопросы. Приказ вожака есть, значит все в порядке.
Дорога по землям людей сначала была узкой и неровной, но когда телега спустилась к тракту, тряска смягчилась, а навстречу стали попадаться другие телеги и даже целые караваны. Лилия проснулась, поправила платок и спряталась за спину лорда Иссиэля. Не то чтобы люди пугали ее, но количество незнакомцев настораживало, заставляло прятаться от любопытных взглядов.
Единорог успокаивал девчонку как мог:
— Не бойся, просто мужчины на тракте редко видят симпатичные женские личики, вот и пялятся. Никто не посмеет к тебе подойти, ведь с тобой мужчины.
Блекрайн к этому времени тоже встал и сидел нахохлившись, как галчонок, зябко поводия худыми плечами. В конце концов Иссиэль решил, что они заслужили остановку и горячий завтрак и направил лошадей к ближайшему трактиру, от которого пахло чуть приятнее, чем от остальных. К этому моменту Лилию так растрясло, что земля качалась перед глазами. Лорду пришлось держать ее за руки, и тихим голосом уговаривать держаться за телегу, пока он достанет сумку с мылом и гребнем.
В трактире уже собрался народ, но по летнему времени большая часть путешественников ела и пила под просторным навесом. Пара разбитных девок сновала между столами, виляя бедрами и постреливая глазками. Оценив нахальство девиц и разогретость гуляющих с вечера возчиков, Иссиэль завел Лилию и Блекрайна в большой зал. Завидев рослого мужчину, трактирщик не обманулся простой одеждой — глаз у него был наметанный, а воинскую стать и тяжелый меч в карман не спрячешь.
— Что угодно, милорд? — склонился в поклоне хитроглазый толстячок.
— Горячего супа, морса и сладких пирогов! — распорядился единорог.
Отдельную комнату он решил не брать, чтобы не упускать из виду телегу. Конечно, легонькое охранное заклинание он наложил, но сильными чарами не пользовался, чтобы не привлекать особенного внимания.
Трактирщик споро послал на кухню паренька, лениво обмахивающего столы, и через четверть часа на столе стояла полуведерная миска супа, хлеб, сыр, кувшин морса и пироги. С точки зрения гурмана еда была грубой — ячменный суп заправленный пожелтевшим зимним салом, вчерашний, а то и позавчерашний хлеб, чуть подкрашенная ягодным соком вода и тяжеловесные лепешки с экономной распределенной начинкой из тех же ягод.
