Выйдя в коридор, я подошла к Кириллу и сказала:
— Я всё.
Мужчина кивнул, встал и мы пошли к выходу из клиники, где располагался гардероб. Всё это происходило почти в гробовой тишине, потому что и в самой клинике не было посетителей, кроме нас, или же мы с ними просто не столкнулись. В любом случае, разговаривать мы с Кириллом не стремились. Точнее, он, видимо, не стремился, а я не решалась нарушить молчание.
Но сделать это всё-таки пришлось: я собиралась сообщить Кириллу, что мне его страдания не нужны, и он может спокойно отвезти меня обратно в дом своих родителей. Ничего, ремонт я как-нибудь переживу, не маленькая.
Вот только в тот момент, когда я собиралась открыть рот, Кирилл заговорил, перебив меня:
— Я не подслушивал, — спокойно сказал он, не глядя на меня, — Случайно услышал, вроде бы, тебе выписали какие-то витамины. Давай сразу заедем в аптеку, чтобы потом не думать?
Я, зачарованная его голосом, кивнула, совсем не отдавая себе отчёт. И, прежде, чем я успела прийти в себя, оборотень продолжил говорить:
— Хорошо, тогда сейчас в аптеку, а затем отправимся куда-нибудь поесть. Я, конечно, купил продукты и теперь в моей берлоге никому не грозит умереть от голода, но великим кулинаром меня это сделало, так что, лучше отдаться воле профессионалов.
И после этих его слов я не смогла выдавить из себя ни единой возмущённой мысли. Он продукты купил! Для меня, наверное… И он абсолютно точно спокоен. А дома, то есть, у его родителей, всякие чужаки…
— Ты какую кухню больше любишь? — спросил он меня всё так же спокойно, но на этот раз глянул в мою сторону, и я едва-едва сумела хоть что-то произнести. Правда, вразумительностью фраза не отличалась:
— Мясную, — ответ прозвучал как-то жалко, поэтому я отвернулась и, найдя в себе остатки силы воли, сказала: — Только острого ничего не хочется, так что, чего-нибудь бы традиционного.
Дальше мы ехали в тишине, лишь иногда прерываемой недовольным бурчанием Кирилла на “всяких баранов”. Его возгласы, совершенно не гневные, а скорее дежурные, меня даже умиляли.
Ехали мы достаточно долго, прежде чем остановились у аптеки, которая была, вроде бы, совсем не эконом-класса. Чего, в общем-то, и следовало ожидать.
— Пойдёшь со мной, или я сам? — поинтересовался Кирилл.
Я представили себе, как сейчас буду вылезать из машины, плестись в аптеку, где нам просто продадут витаминки по списку. И мне стало просто ужасно лень, поэтому я достала рецепт и сказала:
— Думаю, ты с этим справишься, — мой подкол не остался незамеченным: Кирилл усмехнулся и ответил:
— Если что, вернусь за подкреплением, — и он вышел из машины, оставляя меня наедине со своими мыслями.
Я чувствовала себя одновременно неловко и уютно. И оба эти чувства были вызваны заботой Кирилла. Нет, я умом понимала, что всё это он делает ради своих племянников, но глупое сердце отчего-то замирало каждый раз, как он улыбался. И я могла бы обвинить себя в том, что всё это из-за сходства Кирилла с Лёшей… Вот только к самому Лёше я испытывала более спокойную, ровную симпатию. Сердце с ним у меня замирало лишь по вполне объяснимым физиологическим причинам.
В тот самый момент, когда Кирилл вернулся в машину, дети решили взбунтоваться впервые за долгое время: они начали пихаться оба разом и, кажется, прилагали к этому все свои альфячьи силы.
От неожиданности я охнула, чем вызвала обеспокоенный вопрос Кирилла:
— Всё впорядке? — он поддался вперёд, настороженно меня оглядывая. — У тебя что-то болит?
Я поспешила его успокоить:
— Нет, просто ребятки будут очень активными, о чём сейчас прямо мне и сообщают, толкаясь изо всех сил, — я улыбнулась, стащила с себя шапку и расстегнула пальто, посколько в одно мгновение мне стало просто невыносимо жарко. — Обычно их ненадолго хвататет… — и одновременно с этим сбоку почувствовался особенно сильный толчок и я схватилась за живот.
Кирилл за всем этим наблюдал с ужасом. Его глаза расширились до небывалых размеров, а рот приоткрылся. Он явно не знал, что сказала, поэтому выдал:
— Ого.
Я рассмеялась.
— Я думала, что все знаю, что на поздних сроках дети очень любят толкаться, а тут ещё и альфы будущие.
— Я много чего знал, но вижу такое впервые, — он не отводил взгляда от моего живота, а потом вдруг взглянул мне в глаза, протянул несмело руку и спросил: — Можно?
И я, завороженная волшебством момента, кивнула. Ладонь Кирилла аккуратно опустилась на мой живот, и я даже сквозь плотную кофту почувствовала, какая горячая у него рука.
На несколько секунд дети замерли, а потом, я уверена, вместе толкнулись примерно в то место, где лежала рука их дяди.
Он сам охнул, сглотнул и поражённо на меня взглянул.
— Сказали дяде: “Привет”, — усмехнулась я. — Кажется, ты что-то говорил об обеде? Я проголодалась.
Глава 7. Кирилл.
На кой чёрт я это сделал, я так и не понял, но на просьбу Евы об обеде реагирую чисто механически: убираю руку, завожу машину и еду, не сразу даже осознавая, куда.
Меня проняло совершенно не по-детски. Сначала я думал, что дело лишь в моих собственных ощущениях, но, как оказалось, всё дело в том, что на прикосновение откликнулись не только мелкие альфы… но и мой собственный зверь. Он урчал и рычал одновременно, готовясь заботиться о щенках и защищать их. Это меня и поразило больше всего, выбило из колеи. Они ведь абсолютно точно не могут быть моими, у нас с Евой только что произошёл самый длительный контакт из всех, что когда-либо бывали, а уж дети появляются не от простых взглядов.
Конечно, они мне не чужие, племянники, но чтоб такое принятие? Мне кажется, этот сгусток шерсти даже к маме менее трепетно отнёсится, чем к нерождённым ещё детям брата. Или дело в том, что они дети Евы?
От мыслей я очнулся в тот момент, когда парковал машину возле ресторана, в котором часто ужинаю после работы. Он и находится недалеко от моего дома.
— Сейчас закажем тебе что-нибудь самое мясное, из того, что здесь подают, а потом поедем домой и будем думать, чем тебя развлекать, — усмехнулся я. — Можем сыграть в шахматы, в “Дурака” или в “Пьяницу, — кощунственно приравняв карточные игры к спортивному состязанию, я сам понял, как присутствие этой женщины рядом поедает мой интеллект. Но Еву, к счастью, это сейчас не особо волновало, она решила продемонстрировать свою независимость и начала вылезать из машины сама, рискуя сделать это не совсем ловко. Мне пришлось буквально пулей лететь к ней и помогать это сделать.
Она, к счастью, возмущаться не стала, и, держась за рукав моего пальто, проследовала к входу в ресторан.
— А тут быстро обслуживают, или кулинарные шедевры творят? — спросила Ева, вальяжно проходя вглубь зала. Она явно не бывала здесь раньше, но держалась уверенно, и мне это безумно нравилось. Надеюсь, она вскоре окончательно примет то, что в нашей семье деньги никто не делит особо, и, если они кому-то требуются, то сразу же ему даются. И всё. Хотя, ей явно неловко было в больнице, так что сейчас ей смелости могло придать разве что чувство голода.
— Нормально, вкусно всегда, — сказал я, следуя за ней к столику, который находился у самого края, почти у окна. Ева сама сняла верхнюю одежду, сама села за стол, я просто наблюдал за ней краем глаза, чтобы в любой момент подхватить её. У меня просто волосы дыбом вставали от того, как она на самом деле беззащитна, и как она умудрялась сама со всем справляться в это время. Вот как она в магазин ходила, а? Не представляю даже.
Как только мы сели, к нам подошёл официант, и подал меню. Я спросил Еву:
— Будешь сама выбирать или сама заказ сделаешь? — она сказала, что хочет сладкий чёрный чай и что-нибудь на мой вкус, но обязательно с мясом, поэтому я заказал нам по большой порции мясного рагу. Его, кстати, и готовят намного быстрее, чем другие блюда, так что, ждать долго не придётся.
Пока Ева пила свой чай, я вновь думал о причинах своей тяги к ней. Да, она просто прекрасна и влюбиться в неё можно легко, но ведь она не моя истинная, почему моего волка так к ней тянет? К ней, к её детям…
