— Грозился отравить мою жизнь, — тихо ответила Диана. — Грозился и здесь достать и причинить боль. Если я не помогу ему, если я ему кусочек камня не отколупну. Грозился меня измучить!
— Хвастун ползающий, — усмехнулся княжич. — Как ему проникнуть в княжий дом? Никак. Зря сотрясает стены. А кусочек камня… Конечно он его хочет. Но не получит никогда. Поклянись мне, Ирментруда, что не станешь помогать этому негодяю. Я поклянусь, что буду защищать тебя всегда, а ты мне обещай, что не изменишь мне с ним, ни мыслями, ни телом. Для этого надо быть не только честной, но и сильной, храброй. Это сложно; особенно для женщины, которая большую жизнь живет свободно в море и не привыкла служить никому. Но ты необычная; я верю, что и в твоей душе есть место благородству.
Но Диана вся тряслась, как в лихорадке.
— Я клянусь тебя, княжич! Клянусь! Я не желаю помогать ему, но… Он говорил так уверенно, — прошептала она, — словно уже сделал что-то… Словно уже проник сюда. Скажи мне, княжич, почему и за что его называют Звездным Колдуном, если он такой же Дракон, как и ты?
— Зови меня Леонардом, — мягко ответил княжич, отчего-то не желая рассказывать Диане о Звездных Колдунах. — Лео… как приятнее тебе?
Диана вся дрожала, но кивнула головой и оперлась о предложенную ей руку.
— Лео, — повторила она. — Леонард… прошу тебя, княжич: убереги меня! Не хочу я, чтоб этот человек меня погубил!
— Так он и не человек, — ответил княжич. — И не дракон. Не вполне дракон, точнее. Много веков назад ему подобные драконы, его предки, обманули море.
— Как это? — шептала Диана, взбираясь впотьмах по ступеням из сланца.
— Море дарует силу, — задумчиво произнес княжич. — Вода лечит все раны. Море — это колыбель наша. И Король моря — огромный синий кит, — плавал в его водах. Любой мог его найти, догнать и попросить о чем угодно. Кит мог помочь… или отказать. Этим, Звездным Колдунам, он отказал, уж я не знаю, о чем они просили.
Кит был мудр; он рассказывал, отчего иногда желаемое нельзя давать в руки. Получать желаемое не всегда хорошо. Это может быть не предназначено для тебя и губительно. Но появлялось все больше и больше тех, кто не хотел Синего Кита слушать. Они плавали рядом с ним. Они шептали ему свои желания и свою волю, но он им лишь улыбался. Они начали угрожать — но он смеялся. И тогда они решили его убить. Их было много; мы не успели вступиться за Синего Кита. Но он сам покарал их всех. Он умер; но вместе с ним все они попадали на дно и еле смогли выбраться на сушу, задыхаясь. Они не могли больше плавать. Они не могли больше летать. Они вечно теперь свой грех замаливают. Но Синий Кит прощает не всех.
Прощения действительно могут получить те из них, кто коснется его сердца. Но ни я, ни брат им этого не позволим; остаются Ирментруды. Женщины. Существа, не ведающие любви и привязанности. Синий кит сказал, что если Звездный Колдун сумеет разжалобить сердце Ирментруды, если та ему поверит и пожалеет настолько, что решится отколоть камешек от сердца, то прощение у Колдуна будет. Вот они и стараются хитростью или угрозами заполучить желаемое. Но, кажется, они неверно поняли слова Синего кита — или поняли, но все равно хотят обмануть…
Звездными же их кличут затем, что однажды, сильно пожелав, пожертвовав своей жизнью, колдун может поразить своих врагов звездопадом. Но не бойся; это редко случалось. Для этого нужно мужество, отчаяние и ярость таких высот, что и вообразить трудно.
«Вот зачем я здесь, — догадалась Диана. — Вот зачем он говорил, что любит, вот зачем мне голову морочил! Закинули меня сюда со своей сообщницей, и думали, что я напугаюсь, и за освобождение и за возвращение назад ему камень притащу! Или по старой памяти, по любви… Голову хотел мне морочить? Только прощения он не достоин! Да и освобождать меня он, может, и не станет совсем. Закинет в море или обманет. Зачем ему вообще со мной будет возиться, если он получит желаемое?»
— Андреасу я бы не простила ничего. Ничего, — зло шептала Диана. — Ему верить нельзя.
— О, он тебе и имя свое назвал? Худо это, — сказал княжич. — Это значит, он очень рассчитывает на тебя. Если хочешь, — предложил княжич, — я лягу сегодня спать с тобой. Чтоб тебе не было страшно. Если сон дурной приснится, то я его отгоню прочь. А если Колдун будет тебе всякие мерзости говорить, так я его планы из мыслей твоих услышу. Или ты против? Или не хочешь, чтоб я все знал?
— О да! — отвечала ему девушка. — Прошу тебя, не оставляй меня! Читай все мои мысли, знай, что я ничего дурного не задумываю!
Княжич вынес ее на руках их пещеры, пронес в спальню, что была расположена рядом со спальней князя, и уложил в постель. Пожалуй, он испытывал некий стыд оттого, что подверг Диану такому испытанию и так напугал ее.
— Ничего не бойся, — шептал он, приглаживая ее волосы. — Я скажу Эвану, пусть отправит отряд. Мы его изловим, этого колдуна, вот и все. И он перестанет тебя мучить.
Глава 6. Драконы
Дремлющая Диана над своей головой слышала голоса.
Она лишь успела подумать, что, кажется, теперь никогда не будет знать покоя, всегда будет окружена людьми, которым принадлежит теперь, и они будут вертеть и крутить ее как куклу, и пользоваться ею, как своей вещью, по своему желанию.
Но тут до ее сознания дошел смысл слов, и она затаила дыхание, вслушиваясь.
— …Это было слишком тяжелым испытанием для нее! — голос младшего дракона звучал сердито, даже гневно. — Это всего лишь маленькая рыбка, выросшая в прозрачных теплых южных водах, не пиранья и не мурена. Она не задумывает ничего дурного! Это ты… все ты, со своей подозрительностью!
— Звездный Колдун сказал мне, что это его рабыня, — жестко ответил старший, князь Эван. У Дианы сердце зашлось. Так вот о чем они говорили там, на берегу! Андреас опорочил ее, оговорил, отравил ее появление в этом мире с самых первых секунд. Бросил тень; поселил семя сомнения в душу Эвана. Сразу. А сомнение — самый ядовитый и самый мучительный из всех… Будет разъедать и мучить всегда! — Сказал, что я выкупаю черную змею, а не ласковую самку.
— Комы ты веришь! — насмешливо и с возмущением воскликнул Леонард. — Лгуну, чей язык чернее дна преисподней?!
— Я не верю, — грубо отрезал Эван. — Поэтому и велел сводить ее к Сердцу Кита.
— Она только напугалась, — грустно заметил Лео. Видел бы ты, как она билась, стараясь освободиться от колдовства! Оно затягивало ее, но она сопротивлялась ему и вырвалась. Она не его рабыня, не его слуга, не его женщина. Я не верю, что самка, так боящаяся Звездного, будет ему подчиняться. Я вообще не верю в возможность привязанности при таком страхе.
«Ах, наивный Лео! — с горечью подумала Диана. — Прожил сто восемьдесят лет и не знаешь, что самая горячая ярость рождается из самой нежной любви… Впрочем, откуда тебе знать. Вы же не ведаете любви вовсе».
Впрочем, князь Эван выглядел пристыженным, как бы ни старался придать себе вид отстраненный, замкнутый и гордый.
— Я сожалею, — хрипло произнёс он, наконец, — что принял такое решение и подверг ее такому испытанию. Как она?
— Спит, успокоилась, — ответил Лео.
— Думаю, — произнес Эван, — подарок ее взбодрит. Смотри, что я принес. Самки любят подарки и украшения.
Сквозь опущенные ресницы Диана увидела в руках князя роскошное колье. Алый камень, окруженный россыпью бриллиантов, сверкающих, как холодные звезды, три нитки жемчуга. Князь держал это невероятное, захватывающее дух богатство в горсти, словно стоимость его не особенно волновала Эвана.
— Это красиво, — согласился Лео, — но рыбка и в пещере ничего не взяла. Не знаю, примет ли от тебя дар, соблазнится ли, — в голосе его зазвучало сомнение, и Эван шумно, со страстью, выдохнул свое напряжение.
— Да кто же знает, что им надо! — пробормотал он, мучаясь от невозможности решить ситуацию по своему желанию сию же минуту, одним словом, как он привык решать проблемы. — Подарил бы что угодно, чтобы оставались рядом!.. неприятно привязываться к самке, считать ее чем-то постоянным — и терять! Чем он ее приманил, почему она оплыла к нему?!
