жизнь в одиночестве. – Я вздернула подбородок. – Как вы.
Она вытерла руки о полотенце и повела меня обратно на улицу, явно не обидевшись на мое замечание.
– Я не всегда была одна. Не забывай, у меня есть ребенок.
Откровенность Марганы всегда застигала меня врасплох. Но если она говорила свободно, я не собиралась от нее отставать.
– Могу я спросить, что случилось с отцом Эврана?
– Мы никогда не были женаты, если ты об этом. Он был магом средней руки и выступал в гастролирующей труппе магов. Они пробыли в Сильване несколько недель, пока давали представления здесь и в близлежащих городах. Затем двинулись дальше.
– Люди так делают?
– Что, заводят интрижки?
Казалось, ей хотелось заставить меня покраснеть.
– Нет, путешествуют с выступлениями. Я имею в виду колдунов.
– И колдуньи тоже.
– Дариус не отправляет их за решетку?
– В Анталле осталось очень мало гастролирующих трупп магов. Большинство из них переехали в более гостеприимные королевства, а оставшимся хватает мудрости часто перемещаться, чтобы избежать внимания Дариуса. И, как я уже сказала, отец Эврана был магом средней руки.
«А я – колдунья средней руки», – подумала я. Решилась бы я сделать что-то подобное? Если бы я присоединилась к труппе магов, то могла бы покинуть Анталлу, самостоятельно зарабатывать на жизнь и общаться с другими колдунами. Возможно, в другом королевстве никто бы даже не обращал внимания на мое сияние. Я могла бы открыть собственный магазин одежды, если бы захотела. Могла бы открыто быть с Эвраном. После того, как странно он посмотрел той ночью на мое свечение, я начала задумываться, а может, это моя магия виновата в том, что мы отстранились друг от друга? Раньше у меня не было таких страхов. А может, дело было в скрытности, а не в самой магии. Мое сердце начали терзать самые разные сомнения, которых я раньше не испытывала.
Конечно, если бы отец захотел, я бы больше не выходила из дома.
В конце дня Маргана отвела меня наверх, в свою спальню, и показала, над чем она сейчас работает. Внутри был высокий, отдельно стоящий станок с почти законченным гобеленом, подвешенным к раме.
– Что это? – спросила я, вертя головой из стороны в сторону в попытках понять картину.
– Это существо, придуманное королем.
– Что? – Я шагнула вперед, приблизившись к замысловатому плетению. У животного было тело лошади, длинная тонкая шея и голова оленя со скрученными черными рогами. Нить, которую использовала Маргана, переливалась всеми цветами радуги, как перья на груди колибри.
– Король буквально выдумал это нечто. Он нарисовал его и приказал мне соткать.
– Зачем?
– Для его личного зверинца. Это его увлечение. Он любит демонстрировать свои творения почетным гостям.
– Для этого король использует вашу магию?
Она вздохнула и села в бархатное кресло с подголовником, стоящее в углу. В ее комнате было мало мебели, но почти на каждой поверхности стояли необычные вещицы. На тумбочке красовалась забавная маленькая лампа в форме чайника. В углу на золотой подставке покоился зеленый стеклянный шар. В задней части комнаты висела тяжелая черная штора, расшитая серебряными звездами, которые тянулись от пола до потолка и от стены до стены.
– Просьбы короля, как правило, бесполезны и абсурдны, – сказала Маргана. – Поручения Дариуса совсем другие.
– Например, гончие?
– Гончие, да. Но также золото, оружие, создания из его собственных фантазий, но не такие безобидные, как зверушки короля.
– Вы когда-нибудь отказывались выполнять поручение? – спросила я, проводя пальцами по сотканным рогам зверя.
Она отвела голубые глаза в сторону.
– Нет.
Чувствуя, что она хочет сменить тему, я задала ей еще несколько вопросов о процессе работы. Она объяснила, что когда закончит ткать, то снимет гобелен со станка, хотя последний узел еще не будет завязан. Как только он будет завязан, зверь оживет, и очень важно, чтобы в этот момент гобелен уже находился в зверинце. Хотя работа была не выше человеческого роста, король представил существо высотой в десять футов, и Маргана вложила эту идею в гобелен. На работе может быть изображена горсть в сто золотых монет, но после завершения она превратится в большую гору.
– Когда вы повезете гобелен в Корон? – спросила я, помогая ей распутывать кучу пряжи.
– Через две недели.
Я никогда по-настоящему не думала оказаться в Короне, хотя город был недалеко от Сильвана. Отец не говорил о нем, но мама перед смертью рассказала Адель о прекрасном дворце, оживленных рынках, гостях со всего мира. Внезапно у меня появился способ добраться туда и возможность убедиться, что Мина в порядке.
– Можно мне поехать с вами? – нерешительно спросила я.
На мгновение она задержала на мне взгляд.
– Ты не боишься снова увидеть Дариуса?
Я определенно боялась Дариуса. От воспоминания о его касании по спине снова пробежал холодок. Но если я не могла отважиться поехать в Корон, как я могла надеяться выжить в этом мире?
– Боюсь. – признала я. – Но еще я беспокоюсь за Мину.
Маргана тяжело вздохнула. Она поднялась на ноги и махнула на меня рукой.
– Если твой отец позволит, то можешь присоединиться ко мне. Пойдем, уже темнеет.
Когда я последовала за ней вниз, меня продолжал мучить один вопрос.
– Маргана, почему вы не соткали себе кучу золота и не покинули Анталлу? Со своей магией вы бы могли сделать гораздо больше, чем ткать зверей для короля.
Она остановилась на пороге и прислонилась к дверному косяку.
– Будь моя воля, я бы больше никогда ничего не ткала. Ну, разве что шарф, – добавила она с нехарактерной для нее ноткой сухого юмора. – Но меня здесь удерживает кое-что еще. Спокойной ночи, Лиора.
Я хотела спросить, где Эвран. Мне не терпелось поделиться с ним всем, чему я научилась, но было очевидно, что Маргана со мной закончила. Мои руки покрылись мурашками от медных звезд на дереве. Что бы ни происходило между нами сейчас, он меня любил. Я верила в это всем сердцем. Я вспомнила, как он впервые привел меня на ежевичную поляну, как его зеленые глаза расширились от удивления при виде сияния моей кожи. Лиора, ты – звезда?
Стук ножа по деревянной доске вывел меня из задумчивости, когда я толкнула входную дверь нашего дома. Адель оторвала взгляд от нашинкованной капусты, ее нос сморщился от отвращения.
– Боже мой, Лиора, от тебя пахнет, как от мокрой собаки.
– На самом деле, как от мокрой овцы. – Я подошла к ней поближе и захихикала.
– Просто прими ванну, пожалуйста, пока отец не вернулся домой.
Я стащила с разделочной доски кусочек капусты и пошла дальше по коридору. Капуста была почти такого же цвета, как мои руки.
Я отмокала в воде, пока она не остыла, но, хотя запах исчез, краска не смылась. Слой пурпура на моей коже сделал сияние даже ярче. Завтра я куплю кожаные рабочие перчатки, чтобы в дальнейшем пощадить свои руки.
За ужином я рассказала отцу с Адель о своем дне, но часть моего разума блуждала
