так и было!
Я так увлеклась, что не заметила, как пространство вокруг начало светлеть. Явились жрицы и засветили огни? Я попыталась шевельнуться, чтобы выглянуть из укрытия, но в этот миг начало происходить что-то странное.
Руку, в которой я сжимала амулет, с необъяснимой силой притянуло к скале – не успела я пикнуть, как она провалилась в камень, словно тот был кашей из глины. Меня захлестнула волна паники, я дёрнулась, как пойманная мушка – раз, второй.
Бесполезно!
Похоже, в этот раз я серьёзно разгневала богиню, а горы решили меня проклясть. С жадностью они набросились на ноги, захватили в каменный плен. Всё глубже и глубже я тонула в камне, чувствуя, как порода сдавливает кости. Вот-вот захрустят!
Ни звука не слетело с губ, камень начал покрывать грудь, живот, потом голову, лицо и шею… Словно мраморная скульптура я застыла в неподвижности, беспомощно вращая глазами. Рот был надёжно запечатан, так, что даже при всём желании я не смогла бы позвать на помощь.
Нет! Нет-нет-нет! Я совсем не хочу умирать!
Я отчаянно позвала Дар, попыталась нащупать внутри себя его золотистые ростки. Но он молчал, будто я стала пустым сосудом, не больше.
В этот полный ужаса миг я увидела Матушку Этеру. Она прошествовала в опасной близости – торжественно, с прямой спиной и задранным подбородком. Подошла к алтарному камню, поклонилась и метнула взгляд ко входу.
А мне только и оставалось, что молча глядеть на процесс, сгорая от ужаса. В голове не осталось ни одной связной мысли, я превратилась в беспомощный комок страха – жалкий и совершенно обездвиженный. А я ещё Инире помощь обещала, дура!
Верховная заговорила, и голос её, усиленный магией, разлетелся во все уголки святилища. Она приветствовала старших жриц, что собрались вокруг с горящими кристаллами в ладонях. Она говорила, что сегодня особенный день, и в их ряды готова вступить новая сестра, чтобы полностью посвятить себя службе нашей пресветлой богине.
Я отыскала на стене лицо Матери Гор – изумрудные глаза светились мягким, но вовсе не благодатным светом.
– Подойди, Инира! – Верховная протянула руку, и я, наконец, увидела подругу.
Она была в белой сорочке и с распущенными волосами – беззащитная и маленькая. Она вообще была чем-то похожа на ребёнка – со своим лицом в форме сердечка, с огромными испуганными глазами и пухлыми щёчками. Ступая на цыпочках, девушка приблизилась к Матушке Этере и склонила голову. Со спины к ней подошли две другие жрицы и, развязав тесёмки на горловине, помогли раздеться. Сорочка упала на пол бесформенной лужицей, и Инира предстала перед ними полностью обнажённой. От этого зрелища у меня сжалось сердце, а горы, которые держали меня в плену, загудели в предвкушении.
Что здесь происходит?!
– Ты готова? – спросила Матушка, глядя на девушку ласково. Так, как хозяин глядит на овцу, которую скоро поведут на заклание.
– К чему я должна быть готова, Верховная? – Инира зябко повела плечами.
– К оказанной тебе великой чести – стать старшей дочерью богини, старшей жрицей, хранительницей мира и безопасности Антрима.
Подруга кивнула.
Две сестры подхватили её под локти и помогли забраться на алтарь, улечься на спину. Инира делала это с неохотой – руки и ноги сгибались, будто она была плохо сделанной деревянной куклой. Конечно, подруга не могла меня видеть, и я пыталась докричаться до неё мысленно, утешить и подбодрить. Только кто бы помог мне самой?
Ещё одна старшая жрица подошла к алтарю, держа в руках длинную шкатулку из змеиного камня. Матушка Этера откинула крышку и достала нож наподобие того, какие мы использовали в ритуале с Ольдом.
Зачем ей это страшное оружие?! Ох, Матерь Гор…
Иниру терзал тот же вопрос. Она приподнялась на локтях и что-то спросила. Верховная покачала головой, наклонилась к ней – я не могла расслышать с такого расстояния их голоса, не видела губ, чтобы прочесть хотя бы по ним…
Сердце колотилось так громко и беспокойно, что его могли услышать все, несмотря на покрывшую меня толщу породы. С каждым мгновением узел в животе закручивался всё туже, я пыталась дёргать ногами и руками, но не могла сдвинуться ни на волосок.
Горы держали крепко.
Наконец, Матушка Этера закончила говорить и разогнула спину. Огни в святилище вспыхнули ярче, а алтарь из кровавого камня начал просыпаться – по поверхности зазмеились багровые жилы, свернулись клубками. Жрицы затянули песнь, какую я не слышала ни разу – она пробирала до мурашек, ввинчивалась в лоб и затылок, рвала голову изнутри. Одновременно с этим порода давила на меня со всех сторон, будто желая стереть в порошок.
Я медленно и мучительно умирала. Не могла даже кричать, чтобы выплеснуть части скопившейся боли.
Сквозь мутную пелену слёз я видела, как трое старших жриц сжали плечи и ноги Иниры и со всей силы вдавили в камень. А потом от него отделились призрачные алые языки и спеленали её так, что она не могла даже пошевелиться. Храм огласил сдавленный вскрик, почти сразу перешедший в оглушительный визг. Моя подруга кричала и плакала, пыталась вырваться, но всё было бесполезно.
Она поняла… Нет, мы обе поняли, что должно произойти. Суть ритуала стала кристально ясной – и как же я раньше не догадалась!
Время понеслось с поразительной скоростью, каждое мгновение приближало к развязке. Голоса жриц казались визгливыми и дребезжащими, как проржавевшие пилы. Хотелось заткнуть уши, вырваться из каменных объятий, а потом схватить Иниру в охапку и сбежать подальше от всего этого сумасшествия.
Но Матушка Этера уже занесла над ней нож и решительно опустила руку.
Всё потонуло в ярко-алом свете. Он ударил по глазам, и показалось – я ослепла. Долгие-долгие мгновения я плавала в пустоте и тишине, а потом мир начал приобретать привычные очертания.
Вокруг высились своды храма, всё так же светились изумрудные глаза богини на стене. На алтаре застыло распростёртое тело Иниры.
Я плакала беззвучно, жалея, что не могу заорать в полный голос. Только сейчас я осознала, почему кровавый камень носит такое название, и почему из него делают алтари и украшения жриц. Только от этого открытия не легче.
Верховная отложила нож в сторону, закрыла собой тело подруги и что-то делала с её грудной клеткой. Борясь с тошнотой, не в силах смотреть на всё это варварство, я закрыла глаза и на какое-то время лишилась чувств, но голоса песни вернули меня в реальность.
Они были похожи на перезвон волшебных колокольчиков – лёгкий и нежный, ласкающий
