Графиня из другого мира - Теона Рэй

– Взглянете на портрет? – спросила я, поднимаясь. Граф молчал вот уже несколько минут и сверлил меня взглядом, и мне было неловко.

– Я уверен, он прекрасен. Как и вы.

Щеки запылали. Мне было лестно слышать комплименты от такого мужчины. Сколько ему лет, сорок? Сорок пять? Выглядит он шикарно.

– Тогда может… оформим сделку?

– Разумеется.

Андрэ наконец оторвался от разглядывания меня и обогнув стол выдвинул ящик. Достал лист бумаги, карандаш, и мельком взглянув на то, что лежало на диване, принялся что-то писать.

– Какова стоимость всего этого? – мужчина указал карандашом в сторону дивана.

– Эм… – сейчас моя совесть боролась с жадностью. Мне просто не хватало духу солгать! Создатель, наделил же меня праведностью! Но потом я вспомнила о том, что ближайшие двести лет могу провести в тюрьме и зажмурившись, скороговоркой проговорила: – Вино сто пятого года розлива стоит тридцать тысяч золотых, вторая бутылка… – тут я забыла год урожая и розлива, и просто назвала цену. – Десять тысяч. Портрет Ее высочества Ларины – десять тысяч, и картина о которой говорят, ходило много слухов – пять тысяч.

Я замерла, испуганно глядя на графа. Ну давай, скажи что я обнаглела и выставь вон…

– Пятьдесят пять тысяч золотых за редкие коллекционные предметы, а у Марья Закамской только такие и были. я уверен, не так уж и много. – Андрэ записал что-то еще на листке и передал его мне вместе с карандашом. – Поставьте вашу подпись внизу справа.

Я машинально вписала свою фамилию и карандаш выпал из дрожащей руки.

– Вы уверены, что все это вам нужно? – я начинала оправдывать свою наглость. Зачем? Дура потому что! Мои подружки на Земле крутили мужчинами как хотели, а я не то что выпросить, я даже за товар не могу взять кучу денег! Или могу? Нет, все-таки если ставить на весы совесть и тюрьму, второе перевешивает. Так что я заткнула орущие в глубине души моральные убеждения, и хлопая ресницами мило улыбнулась.

– Алина, а что вы скажете насчет танцев?

– Танцев?

– В моей деревне на следующей неделе будет свадьба старосты, я приглашен. Меня желают видеть с гостьей на этом празднике, и я подумал, может быть вы хотите пойти?

Граф взглянул на меня так, что сразу стало ясно – откажусь, и листок с нашим договором окажется в урне.

– А вы я смотрю в хороших отношениях со старостой, – пробормотала я, зачем-то.

– Стараюсь быть ближе к народу, так у них больше доверия и уважения.

Неплохой подход…

– Я буду рада составить вам компанию.

А почему нет, да? И денежки теперь есть, и граф – не мерзкий старикашка, а вполне себе симпатичный мужчина средних лет. Ох, видела бы меня моя мама! Прям слышу ее визг: “Алина, я не так тебя воспитывала!”

Прости, ма, меня ты сейчас наверное даже не помнишь, а мне тут надо как-то выживать.

– Отлично, в последний день следующей недели за вами приедет мой помощник, – граф еще раз скользнул по мне оценивающим взглядом, и цокнул языком. – Пойдемте, я помогу вашему Хавьеру с сундуками.

– Какими сундуками? – у меня к этому моменту в голове варилась густая каша, и я не могла связно думать.

– Я ведь купил ваши картины и вино… Сундуки с золотом, естественно.

– Ах, да, конечно.

Молчи, тупая совесть, молчи! Как там меня назвал поборщик налогов? Вот примерно так я себя сейчас и чувствовала. Но зато я увижу его в последний раз в этом году, и с герцогом, слава Создателю, знакомиться не придется. Он по словам Хавьера был довольно интересным мужчиной, но мне-то какое дело до его “интересности”. Главное, чтобы за решетку не упек.

Когда мы спустились вниз гостей Лонда и его самого не было. Мой дворецкий сидел на диване и растерянно озирался вокруг, на мужчину было жалко смотреть, но когда он увидел нас то радостно подскочил.

– Миледи, милорд…

– Эй, помоги мне, – граф махнул ему рукой и скрылся в арочном коридоре. Хавьер убежал за ним, а через несколько минут они вытащили в холл два небольших сундучка. Потом ушли снова, принесли еще два, а потом еще один. Я смотрела на сундуки и даже боялась представить кучу золота, которая лежит в них. Сердце билось как сумасшедшее из-за нереальности всего происходящего. Почему Марья не могла продать что-то из своего барахла и самой заплатить налоги? Да потому что для нее все это не барахло, напомнил мне внутренний голос и я с ним согласилась.

Сундуки перекочевали в карету, Хавьер занял место на козлах, а Андрэ сам лично помог мне разместиться на сиденье, предварительно поцеловал в обе ладони.

– Я буду с нетерпением ждать нашей встречи, прекрасная миледи.

Я только смущенно улыбнулась в ответ, дверь кареты захлопнулась и экипаж покатил меня в новую жизнь. Жизнь без долгов!

Радовалась я рано. Подъезжая к замку, в окошечко я увидела большой экипаж. На черной карете в свете солнца сверкали золотистые вензеля, а лошади обладали такой роскошной гривой, что мне за свои волосы стало стыдно.

– Герцог личной персоной, – “обрадовал” меня Хавьер. – Вы главное не волнуйтесь, налог отдадим и он уедет, больше вы его не увидите. Раз в год приезжает мытарь, а Его светлость такими вещами не занимается.

Ох, как же не прав был дворецкий… Но ни он, ни я, об этом даже не догадывались, и счастливо улыбаясь катились во двор замка.

Вылезала из кареты с видом аристократичной искусительницы. Понятия не имею что это за зверь, но я вздернула носик, выпрямила спину и подхватила пышную юбку по бокам обеими руками. Во взгляд добавила перчика, губы облизнула и томно вздохнув подошла к двери.

– Ваша светлость, рада видеть вас, – медленно поклонилась, и только сейчас я решилась поднять взгляд на лицо высокого стройного мужчины…

Офигеть!

Кто берет в герцоги таких молоденьких? У меня непроизвольно открылся рот, но я тут же его захлопнула.

Мужчине, стоящему передо мной было лет как и мне, может быть постарше года на два, но вряд ли. Правильной формы нос, тонкие чувственные губы, идеально очерченные скулы… Он выглядел словно фотомодель. В этом мире все аристократы такие? Вьющиеся черные волосы были зачесаны назад, но одна прядь выпала на лоб из под… венка? Что это у него на голове? Железный обруч смотрелся очень интересно, но я не могла понять что это за штука. Какая-то своеобразная герцогская корона? Я