Но сегодня, когда я собралась с мыслями и пытаюсь написать то самое «Последнее Письмо», я пытаюсь быть честной. Я делаю это не для тебя или кого-то ещё. Я делаю это ради себя. Потому что это нужно мне. Да, я знаю, что мне следует смириться с тем, что я ухожу, что меня скоро не станет и я больше не буду занозой в твоей душе… Но знаешь, мой дорогой Ричард, может быть я не часто об этом говорила, но хочу написать: ты дорог мне.
Мне кажется, что если бы можно было обмануть жизнь и судьбу, вернуться в прошлое, когда я была человеком, то…
Я иногда представляю себе, выдумываю другую жизнь, размышляю над тем, какой могла быть жизнь, если бы мы оба были людьми и встретились на балу. Я так долго отрицала твоё присутствие, то, что танцевала с тобой… я так долго лгала всем, выдумывала и говорила о ком-то другом, что в какой-то момент сама поверила в свою ложь. Мне легче было думать о том, что ты и тот джентльмен — это два разных человека.
Мне кажется, если бы мы были людьми, то… может быть я не вышла замуж по договорённости, а ты попросил бы моей руки у моей бабушки. Мы обвенчались бы в церкви и у нас был бы свой дом… Я бы постаралась быть хорошей хозяйкой дома… И, возможно, нет, точно, у нас были бы дети. Двое. Нет, трое. У нас были бы прекрасные семейные ужины… и наши дети всегда бы знали, что могут нам доверять. Я думаю, что у нас была бы хорошая жизнь. Мы бы не увидели нынешние года, но были бы счастливы. Были бы. Надеюсь.
Ричард, ты ведь был со мной счастлив? Или я разрушила твою жизнь? Да, знаю, что мы в браке. Но иногда мне кажется, что это какие-то обстоятельства подвели нас к тому, что мы принесли клятвы и обменялись кольцами. Или всё было не так…
Я знаю, что ты… наверное, глупо об этом писать… но я понимаю, что ты знаешь… точнее я знаю, что ты понимаешь, насколько это тяжело и невероятно несправедливо терять собственные воспоминания, забывать себя, становиться бездушной куклой. Я не хочу такой судьбы. Ричард, я не хочу быть марионеткой, потому что я уверена в том, что Джозеф рано или поздно велит мне причинить тебе вред. Я не хочу этого. Лучше смерть.
Я думала, что у нас будет больше времени. Я бы хотела тебя сейчас взять за руку или обнять. Я бы хотела сейчас быть рядом с тобой, чтобы поддержать тебя. Я знаю, что тебе сейчас тяжело. Я знаю, что ты скучаешь по мне. Я очень надеюсь на то, что ошибаюсь, но мне кажется, что ты оттолкнёшь от себя всех, замкнёшься, нацепишь маску и будешь… будешь… мне сложно представить. Я отказываюсь представлять тебя отстранённым.
Ричард! Ты не должен всю жизнь быть в трауре. Во-первых, ты не королева Виктория и даже не принц Альберт. Во-вторых, я бы не позволила тебе носить траур всю жизнь. Да, я знаю, что тебе до безумия идут строгие костюмы, но траур… Траур… Ненавижу это слово! Всей душой ненавижу, потому что за несколькими буквами скрывается так много обиды, боли, мучений, тьмы, злости, неверия и желания то плакать, то кричать от ярости, то молчать, то мечтать об объятии, то проклинать жизнь… Кажется, мне повезло, что умерла я, а не ты. Потому что… без тебя бы уже не смогла. Когда мы были в разлуке, я всегда знала, что могу позвонить тебе и ты ответишь.
Я могла провести в изоляции много лет. Я могла ни разу не связаться с тобой. Но всегда знала, что ты жив. Всегда.
Мне так жаль, что Джозеф вернулся. Ричард, ты ведь мне веришь? Я не успела тебе сказать об этом. Я хотела, неоднократно пыталась сказать об этом, но… мне было страшно. Я боялась, что если заговорю об этом, то в твоих глазах вновь увижу разочарование. Как тогда, когда ты сообщил мне, что Джозеф больше не спит. Ричард. Мне действительно жаль, что всё произошло именно так.
Так что… как уже написала: я запрещаю тебе носить траур более трёх месяцев. Да, я не спорю в том, что тебе очень сильно идут строгие костюмы, но не смей быть в трауре слишком долго!
Можешь считать, что это приказ умирающей. Как твоя супруга, я имею полное право переживать и заботиться о своём супруге. Я знаю, что не часто баловала тебя подобной заботой, но… Ричард, ты ведь понимал, что я люблю тебя? Или…
Иногда мне казалось, что брак — это очередная ошибка, которую мы совершили вместе.
О чём я пишу… Эти строки совсем не годятся для «Последнего письма». Я надеюсь на то, что не забуду уничтожить листы. Лучше я напишу иначе. Позднее. Когда будет больше сил и когда ты вновь устанешь настолько сильно, что ляжешь рядом и задремлешь.
Знаешь, Ричард. ты невероятно красив, когда спишь! В такие моменты, когда ты расслабляешься, мне отчаянно хочется укрыть тебя одеялом и убить любого, кто посмеет потревожить твой покой. Тебе нужно больше отдыхать. Но вместо отдыха ты постоянно заботишься обо мне… а мне стыдно за то, что я умираю. По своей же глупости. Из-за связи с напыщенным индюком. Из-за того, что Джозеф обрёл надо мной такую связь, которая была недоступна ему ранее. Мне жаль.
Я знаю, что возможно ты простишь меня. Не сразу, но простишь. Я тебя знаю. Какие бы ошибки я не совершала, ты всегда находил в себе силы меня простить. Ты всегда заботился обо мне, защищал. Даже тогда, когда я убила Стэфана. Даже тогда, когда по дурости оказались в лапах убийц, когда ты вытаскивал меня с помощью полиции и когда отсылал подальше от Лондона, грозясь отобрать «Право Жизни» и никогда больше не появится на моём пороге, забыть меня. Ты клялся, что никогда не простишь меня за идиотизм, но когда я не отвечала на твои звонки, ты бросил все дела, пересёк океан и… то, что было потом… не для бумаги. Это останется в моём сердце до тех пор, пока память не исчезнет.
Я надеюсь на то, что никогда не забуду тебя. Ведь если я забуду, то это уже буду не я. Если начать жизнь с чистого листа, то… нет. На это я тоже не соглашусь. Ведь это означает одно: мне придётся забыть тебя. Я не хочу этого.
Слишком много «я». Плевать…»
Глава 14
***
— К… К… Ки… а-ру….
Голос Ричарда дрожал, а столь любимое имя было слишком тяжело произнести. Прежде чем он успел подумать о действиях, мужчина лихорадочно перебрал листы, чтобы убедиться в том, что ни единого слова не пропустил. Затем он несколько раз встряхнул конверт, словно ожидая, что от очередного резкого движения в нём появятся новые листы и он сможет насладиться незримым присутствием супруги чуть дольше.
— Дурная… какая же ты дурная… — он не мог совладать с голосом и говорил едва слышно. — Если бы я мог… если бы я только мог… я бы отдал свою жизнь за тебя…
Тяжело вздохнув, Ричард поступил неосознанно: смял листы в комок, а в следующее мгновение пылающий шар рассыпался, едва коснувшись пола.
Письмо было уничтожено. Огонь безжалостно съел каждую строчку, не оставив следа.
Мужчина закрыл глаза.
— Киару? — несмотря на то, что он осознавал, что его супруга мертва, ему отчаянно хотелось услышать в ответ хоть что-то, даже если это будет едва скрываемая злость. — Пожалуйста…
Ричард знал, что если бы он обратился к колдуну за помощью и как следует ему заплатил, то тот смог бы создать одну из временных петлей, события в которой позволили бы ему побыть с Киару ещё немного времени и достойно попрощаться. На краткий миг вампир даже задумался о таком варианте, но затем отогнал чрезмерно настойчивые мысли, запретив себе даже думать об этом. Иллюзия не была выходом. Ему необходимо было смириться и привыкнуть к тому, что Киару больше не будет рядом. Ведь именно поэтому он и уничтожил письмо, просто чуть раньше, чем принял окончательное решение.
— Чёрт… зачем я его сжёг… — уверенность в том, что он поступил правильно, растаяла как дым. Теперь Ричард себя ненавидел за минутную слабость, за то, что поддался эмоциональному порыву и уничтожил одну из нитей, что незримо связывала его с супругой. Он знал, что не сделал ничего плохого, вот только мужчина поймал себя на отчаянном желании: перечитать каждую строку и быть может тогда образ мёртвой супруги будет загнан в сознании куда-нибудь очень далеко.
— Я не должен был сжигать твоё письмо, Киару… — Ричард потерянно огляделся. — Если бы ты только была рядом… Если бы ты… А если…
