мою руку, и я наслаждалась ощущением собственной силы перед этим жалким представителем человечества.
– И что ты предлагаешь? – усмехнулась я. – Лечь обратно на стол и пристегнуть себя ремнями? Может сама хочешь прочувствовать весь кайф, когда твой мозг горит в аду?
– Дженни… прошу… Отпусти, давай поговорим.
– Хватит. Наговорились уже.
– Тебя… убьют…
Я сжала пальцы сильнее, приподняв Анну над полом.
Плевать. Сама найду выход. У меня куча преимуществ.
Швырнула её в стену и после того как сучка потеряла сознание, я собиралась закончить начатое… Собиралась вырвать сердце из её груди, за то, что она со мной делала на протяжении этого месяца, но планам моим помешали.
– Чёрт… Да вы похожи даже больше, чем я думала. Обе задницей соображаете. – Морщась от боли, Кира выползла из-за стола.
Не задумываясь, рванула вперёд и уже практически скрутила ей шею, как женщина во весь голос закричала:
– У меня к тебе сделка!
Я помедлила:
– Я не заключаю сделок с людьми!
– Эту заключишь. Уверена, тебе понравится то, что я предложу!
И я остановилась. Не знаю зачем. Скорее всего, потому что меня удивил ритм её сердца… Он казался самым обычным, не учащённым. Она не боится меня. Даже не нервничает!
– Я выведу тебя со станции на поверхность, даю слово, – продолжала Кира уверенный голосом. – Вернёшься к своим братьям по разуму. Их там тысячи. И наверняка есть кто-то, кого ты знаешь. Например, их главный – альбинос.
Я крепко стиснула зубы, прислушиваясь к её сердцебиению. Клянусь, если эта дрянь лжёт, я заставлю её умирать самой мучительной смертью!
– Знаешь его? – Но Кира была спокойна.
Вал жив?
Конечно, жив. По-другому и быть не могло!
– Я лично видела его в мониторах видеослежения. Это под его началом армия рафков осадила подземную станцию. А ещё я знаю, что если электричество нигде нет благодаря неким вспышкам солнца, твоим чувствительным друзьями сейчас не сладко приходится. Жаль только, что камеры вышли из строя и никто не в курсе, что там у них происходит.
– Зачем ты мне об этом говоришь? – шипела я, чувствуя, что терпения на разговор с ней не хватает.
– Затем, – усмехнулась Кира, – что ты можешь им помочь – своим друзьям. Стать их глазами на какое-то время. Тому альбиносу, например. Но мне нужно кое-что взамен.
– Ближе к делу! – зарычала я.
– Я выведу тебя на поверхность, а ты… взамен на это сделаешь кое-что для меня.
– Кое-что? Я могу прикончить тебя прямо сейчас одним взмахом руки, а ты треплешься так, будто у тебя вагон времени в запасе.
– Ты убьёшь для меня кое-кого.
– Для тебя? – холодно рассмеялась я. – С какой стати мне это делать?
– А с той, Дженни, что это в интересах нас обоих. Тебе понравится моя идея.
*Радио-апокалипсис*
*Зомби-волна *
Track # 4
Three Days Grace – «Get out alive»
«Если хочешь выбраться живым, спасайся бегством».
***
– Вы не обязаны доверять мне. Я даже не стану вас об этом просить. Времена нынче не доверительные. Так что… единственное, о чём прошу, это максимально быстрой посадки в вертолёт и максимальной сосредоточенности во время нашего с вами разговора. Скажу сразу и ваше дело верить мне или нет, но методы Дакира я не одобрял. Даже больше: мы не были с ним лично знакомы. Дакир не имел доступа к делам руководства. К тому же, моё появление на подземной станции одобрили лишь несколько месяцев назад, и с вашими делами я ознакомился не так давно, но должен признать истории меня заинтересовали. Переходя к сути, замечу, что времени встречать рассвет у нас нет и чем раньше мы доберёмся до места, тем лучше для нас всех. Прошу на борт.
Мне не сложно было поверить в теорию о дубликатах – я собственными глазами видела своего двойника. Но этот… человек… Точно человек? Не мертвец? Дакир не восстал из мёртвых? Клянусь последним куском мыла на этой прогнившей земле, если Дакир выжил после пулевого в сердце, я совсем не удивлюсь. Вообще не удивлюсь.
Я всажу в него целую обойму.
Высокий. Широкоплечий. Крупный. Тёмная кожа. Блестящая лысина. Миндалевидные карие глаза. Широкий нос и белоснежная улыбка. Всё та же улыбка, которую я возненавидела каждой клеточкой своей души. Единственное внешнее отличие этого человека от Дакира – толстый серповидный шрам от самого виска до подбородка.
Гектор.
Гектор.
Гек-тор.
Мы находимся в воздухе уже уйму времени, а я всё не свожу с него глаз и крепко держусь за рукоять кухонного ножа (оружие у нас не отобрали – что странно). А он улыбается. Будто забавляется моим поведением. Будто бессмертный. Что ж… такое тоже возможно.
Чейз выглядит настороженнее всех. Конечно, он ведь как сканер: чувствует напряжение грозовым облаком повисшее в салоне вертолёта, как никто другой. Слышит каждое неровное сердцебиение, каждый вздох, каждый скрежет зубов.
Что касается Ронни… Они с Кристиной сидят вдали от нас и уплетают за обе щеки предложенные им «деликатесы» со станции. И если бы не безопасность детишек, поверьте, я бы ни за что не села в эту «птичку».
Что ещё? Думаю, Ронни возненавидел меня в пару тысяч раз сильнее, когда испытал всю силу разочарования от того, что перед ним вовсе не тот человек, которому он обязан жизнью. Перед ним Гектор – дубликат Дакира, один из руководителей подземной станции. Ну вот и познакомились.
– Привет… Гектор, – я первая нарушила молчание.
Тот кивнул. Одновременно с этим почувствовала на себе взгляд Чейза. Тот, как всегда ведёт себя предусмотрительно, действует по ситуации. А я… В этой махине слишком много дорогих мне людей, чтобы поступать необдуманно.
Анна ёрзала на сидении и время от времени посылала мне неуверенные улыбки. Ещё бы… Ведь наверняка она та, кто вживил мне в спину маячок.
– Ну и? – я твёрдо смотрела Гектору в глаза.
– Ну и? – улыбнулся тот, и я отметила, что и голос у него отличается от баса Дакира. Не такой низкий и не такой растянутый. Живенький, я бы сказала.
– Ну и в качестве кого мы здесь?
– Джей…
– Замолчи, Анна. Я не с тобой говорю! – За последние месяцы эта женщина стала мне практически другом, но, как оказалось, теория насчёт того, что друзья первыми вонзают в спину нож (или маячок) всё ещё актуальна.
Глаза Гектора сузились:
– В качестве кого вы здесь? Вы, такие же выжившие, как и все, Джей. И если никто из вас ещё не перешёл на сторону врага, значит вы – наши друзья.
– Мы прилетели
