После света - Джейн Энн Кренц

Не было никакого смысла говорить Эммету, что сны о «потерянных выходных» становятся все более частыми и причудливыми. Он будет только беспокоиться. У него было достаточно проблем в данный момент.

По правде говоря, она надеялась, что кошмары были признаком того, что ее амнезия начала проходить. В последние месяцы у нее все чаще возникало мимолетное видение того темного места, где были спрятаны ее воспоминания о «потерянных выходных». Однако до сих пор она не видела ничего твердого или опознаваемого. Это было все равно, что увидеть привидение краем глаза. Когда поворачиваешься, чтобы посмотреть, оно исчезало.

Но теперь она была убеждена, что в один прекрасный день она точно вспомнит, что случилось с ней в катакомбах. Когда этот день настанет, она планировала подать главный иск. Для этого она уже составляла список недорогих адвокатов. Проблема заключалась в том, чтобы найти того, кто был бы достаточно смелым, чтобы сразиться с гильдией Каденса.

Она быстро отвернулась от стола и направилась на кухню. — «Есть что-то знакомое в том, что написал Малтби. Я знаю, что видела эти слова где-то еще».

— Есть идеи, где? — спросил позади нее Эммет.

«Да.» — Она рывком открыла холодильник и заглянула в светящееся нутро. — «На пакете молока».

Эммет подошел к ней сзади и стал изучать пакет молока на верхней полке. — «Молочная ферма Эмбер Хиллз».

«Да.» — Она помахала бумажкой. — «Честно говоря, я просто не могу представить себе человека, готовящего дозу Шартреза, и беспокоящегося о покупке пакета молока в продуктовом магазине, а ты?»

«Он мог написать слова раньше, а потом отвлекся».

«Эммет, когда ты составляешь список продуктов, ты пишешь молоко, а не название фермы».

«Хм.»

— Насколько я понимаю, ты не составляешь списков продуктов.

Он пожал плечами. — «Я просто иду в магазин и покупаю то, что хочу».

Она покачала головой и закрыла дверцу холодильника. — «Кроме того, почерк Малтби был правильным, аккуратным и разборчивым. Я видела несколько примеров на его столе. Но посмотри на почерк на этом листе бумаги. Эмбер Хил была написана рукой, которая сильно дрожала».

— Возможно, — сказал Эммет явно не убежденный.

«Знаешь, что я думаю? Я думаю, что Малтби пытался написать Молочная ферма Эмбер Хиллз, потому что знал, что умирает. Он оставил мне подсказку».

«Помедленнее, дорогая. Зачем ему использовать последние несколько мгновений своей жизни, чтобы написать название молочной фермы?»

«Хороший вопрос.» — Она развернулась и направилась в спальню. — «Я возвращаюсь к нему домой, чтобы посмотреть, не пропустила ли я что-то еще».

«Сейчас?» — осторожно спросил Эммет.

— Я не могу придумать лучшего времени, а ты?

— Черт, — сказал Эммет. — Я этого боялся.

Туман спустился с реки ранним вечером. Он затопил Скрытую улочку, сгустив и без того глубокие тени, спрятавшиеся в узком проходе. Было час тридцать утра. Лишь горстка окон в ветшающих многоквартирных домах, возвышавшихся по обеим сторонам переулка, освещалась в этот час.

Эммет прекрасно понимал, что отсутствие освещения не означает, что поблизости не велась оживленная деловая активность. Большинство предпринимателей, которые занимались своими делами и продавали свои товары в этой части города, предпочитали работать ночью и в тени. Единственным исключением может быть Грини (Зеленый (улыбчивые идиоты в зеленых халатах)), съежившийся за маленьким столиком под единственным уличным фонарем в переулке, с книгами, сложенными перед ним. Он не выглядел счастливым из-за работы в такой час. Эммет не винил его.

Слайдер едва помещался в крошечном пространстве возле входа в ночлежку, где жил Малтби. Эммет выключил двигатель и посмотрел на Лидию, как он надеялся, со строгим выражением.

— Держись поближе ко мне, — приказал он. — «Я вхожу первым. Если что-то случится, позволь мне разобраться с этим, хорошо?

«Расслабься.» — Она отстегнула ремень и открыла дверь. — «Что может пойти не так? Я же говорила тебе, я просто хочу быстро осмотреть дом Малтби. Мы придем и выйдем через пять минут».

— Почему это меня не успокаивает? — сказал он, приоткрывая дверь.

Пушок, присевший на плечо Лидии, моргнул голубыми глазами, а потом, когда понял, что Лидия вот-вот выйдет из Слайдера, открыл свой второй набор. Его маленькое тело дрожало от предвкушения. Он любил ночь.

Эммет встретил Лидию и Мохнатика у капота машины. Он призвал несколько струй призрачной энергии и прикрепил их к номерному знаку.

«Ну, это, безусловно, должно гарантировать, что машина все еще будет здесь, когда мы вернемся», — сказала Лидия с кривой усмешкой. — «Никто в здравом уме не станет красть Слайдер у охотника за привидениями, который достаточно силен, чтобы привязать к нему маленькое привидение на городской улице».

Он пожал плечами. — «Не знаю о факторе страха, но я знаю, что призрачная энергия, цепляющаяся за машину, облегчает ее поиск в случае кражи».

Он максимально раскрыл свои пара-резные чувства и знал, что Лидия, вероятно, делает то же самое.

Следы пси-энергии просачивались, струились и текли вокруг них. В этом не было ничего необычного, особенно в этой части города. Но теперь они чувствовали себя сильнее, чем днем. Эммет не удивился. Хотя исследователям так и не удалось это доказать, большинство людей, обладавших хотя бы унцией чувствительности к пара-резу, — включая практически всех, начиная со второго поколения колонистов, — были убеждены, что после наступления темноты призрачные потоки шепчут немного громче.

Одна популярная теория утверждала, что не пси-энергия была более мощной ночью, а то, что люди просто становились более чувствительны к ней, когда солнце садилось. Логично, подумал Эммет, что без отвлечения на солнечную радиацию, приходящую с дневным светом, человеческий разум мог лучше сосредотачиваться на других видах энергии.

Какова бы ни была причина, нельзя отрицать, что здесь, в тени стен Мертвого города, между закатом и рассветом становилось куда интереснее.

Было трудно разглядеть Грини за столом. Струящаяся мантия и тяжелый капюшон очень эффективно скрывали пол, возраст и черты лица. Только когда фигура заговорила с ними, Эммет понял, что это мужчина.

«Нашли ли вы истинное блаженство?» — пробормотал Грини, протягивая книгу Лидии.

— Еще нет, — сказала Лидия. — Но я работаю над этим.

«Прочитайте это и узнайте о тринадцати шагах, которые каждый может пройти и познать секреты вечного счастья. Ключи к блаженству были даны Мастеру Герберту духом древнего философа Хармани — Аматеона. Они твои». — Грини сунул книгу ей в руки.

«Хорошо спасибо.» — Лидия нетерпеливым движением бросила книгу в сумочку.

Грини улыбнулся из-под капюшона и протянул миску. — «Не большое вознаграждение. Достаточно скромное, если учесть, что я только что показал вам путь к блаженству».