class="p1">– Я уже сказал, что пока не могу сказать всей правды, Стася, – грустно начал он.
Я не стала его дослушивать, выдернула из рук Смеяна поводья, развернула Каурку и, не оборачиваясь на вруна, поехала прочь. Смеян не стал догонять меня, никакого цокота копыт за спиной я не услышала.
Я направилась прямиком на Северный Тракт. Не стала ехать вчерашней дорогой, а свернула. Не понаслышке знала, что он весьма загруженный, и потому надеялась примкнуть к какой-то веренице обозов, уплатить за охрану и спокойно доехать до пересечения со Срединным Торговым Трактом, а там и до Солнечных Холмов.
Чтобы отогнать раздражение, смешанное со смутной печалью, я принялась рассматривать аккуратные улочки Челноков. Дома шноркелей были уютными с виду, очень ухоженными и милыми. Была бы моя воля, я бы за шноркеля замуж вышла, до того мне нравился их уклад. Конечно, это была шутка. Хвостатый муж – не самое обычное приобретение, да и шноркели людей сторонятся. Бизнес с нами не ведут, в услужение не нанимаются, кроме случаев краткосрочных контрактов, и семей с нами не создают. Я слышала, что некоторые из шноркелей бывают весьма богаты, и даже сам король Хенрик не брезгует брать у них в долг, когда заканчиваются деньги на забавы и военные походы. Но в Челноках мне не попались на глаза дворцы или обширные подворья. Это был город небогатых, но и небедных жителей.
Навстречу моей лошадке торопились девушки-шноркели в одинаковых зелёных платьях, в белых фартуках и чепчиках, из-под которых торчали неизменные серые ушки. Их хвостики целомудренно были спрятаны под юбками, и если бы не шелковистая шерсть, девушки походили бы на нарядных куколок, что продают на ярмарках. Юные шноркели с корзинами спешили в лавки за овощами и зеленью, а некоторые уже возвращались с покупками. Один раз мне попался продавец лимонада – высокий шноркель с необычно рыжей шерстью. Он стоял у фонтана, зазывая прохожих. Покупателей не наблюдалось, всё-таки, зной еще не начал окутывать городские улицы. Мне очень хотелось попробовать, каков на вкус этот напиток, но я только посмотрела на пузатые бутылочки, в них был напиток светлого оттенка, а в высоких – тёмный. Денег я тратить я не могла, при мне был только золотой за проданное платье. Не известно, сколько возьмут с меня попутчики за охрану при обозе.
На выезде из города я увидела, как в повозку Серого Патруля толкают женщину. Она была в рваной одежде, с растрёпанными волосами, а в её глазах сквозило безумие. «Наверное, поймали очередную ведьму», – подумала я и вздохнула. Увы, охота на ведьм то разгоралась, то утихала. Говаривали, что Его Величество Хенрик, чья первая жена была ворожеёй и наслала большие беды на королевство, не мог простить ни капли волшебства в будничной жизни. По всему королевству рыскали ищейки, присматривались к людям, прислушивались к разговорам. А ещё говорили, что ведьм он отдаёт господину Вильду, и те ткут защитный полог от нападения эльфов. Смахивало на бредни, но в это верили повсюду.
Что-то мне подсказывало, что Смеян из таких вот охотников. И хотя он не походил на стражников патруля, всё-таки состоял на службе короля. Достаточно вспомнить его странные взгляды на меня и вопрос, было ли у меня видение.
Моя любимая тётка Зуска сгинула в застенках инквизиции, не дожив до суда. Да и какой бы это был суд? Разве там можно было рассчитывать на беспристрастное и справедливое разбирательство? Конечно, моя тётка была волшебницей, но она исцеляла хвори и принимала роды. Она не наводила порчу, не привораживала чужих жён и мужей, не разрушала семьи. И ткать защитный полог она точно не могла.
Глупые ищейки не знали и не хотели знать главного: волшебство не бывает вообще. Бывают добрые травники и целители, а бывают злые колдуны и колдуньи. Но никогда человек не выбирает себе дар, и от дара отказаться он не в силах. Человек может использовать дар во благо или во вред другим. Но и за помыслы судить нельзя, только за конкретные дела…
Вот о чём я подумала, когда увидела эту несчастную, которую собирались отвезти в местную тюрьму. Вот такие, как Жирко будут колесованы, а рядом с ним погибнет женщина, которая, возможно, и мухи не обидела. Или её заточат в подземелье творить волшебство во славу короля.
Надвинув шапку почти на нос, я проехала мимо стражников, которые проверяли обоз с прошлогодними тыквами. Слава эльфийской праматери, они не заинтересовались мной, и даже Каурка не привлекла их внимания.
Прямо от восточных городских ворот начинался Северный Тракт. Правильнее говоря, это Челноки стояли на нём, а шёл он сам по себе, соединяя окраины со Срединным Торговым трактом. А тот проложили ещё эльфы до самой столицы на берегу моря, и упирался он в знаменитый речной порт Клешня Краба. У моря мне бывать не доводилось, но заезжие гости к Матушке Скрыне много о нём рассказывали.
Я не представляла себе, что такое солёная вода, и откуда её столько? Я читала легенду об эльфах, ушедших в Заоблачье. Они так горевали и оплакивали покинутый край, что от их слёз разлилось целое море. Конечно, я верила в эту историю в детстве, потом смеялась над ней. Но теперь понимаю, что если собрать все мои слёзы и слезы моих сестриц, их вполне хватит на одно маленькое озерцо.
Каурка резво несла меня навстречу неизвестности, но я не сильно переживала. Мне всегда казалось, что всё наихудшее со мной уже случилось. Бедность и унижение дворянского рода, изгнание из отчего дома, продажа в услужение гоблинке, ежедневный тяжёлый труд, беспросветность судьбы. Но если вдуматься, то и у других было много неприятностей, так что унывать не стоило. Об Агнешке мне было особенно больно думать. Средняя сестра, самая талантливая и красивая из нас троих, она была необыкновенно артистичной. Её хрустальный голос с песней проникал в самое сердце. Она играла на лютне и калимбе. Умела копировать походку и привычные жесты любого человека. Нередко переодеваясь в одежду слуг, она разыгрывала всех и даже пугала. А как танцевала моя любимая сестричка! Словно на её резвых ножках были невидимые крылья.
Внезапно я подумала, что Агнешка владела какой-то особенной магией преображения, и моё сердце сжала холодная рука ужаса. Бедная Агнешка, как бы я не хотела, чтобы с ней расправились так же, как с нашей тёткой Зуской! Жива ли Агнешка, знает ли о свадьбе Баси? Приедет ли? Жирко вон какую сплетню о ней
