и им вовсе не обязательно было иметь такую физподготовку, как бойцам. Это должны были быть уравновешенные, спокойные, умные рабы, которым даже для мытья полов в коридорах секретной части штаба требовалось больше мозгов, чем полагалось иметь эмэфэсникам вроде Джейса.
Случайно в поле зрения попался совсем юный раб. Мальчишке было лет девятнадцать, не больше, он был уже высоким и плечистым, с развитой мускулатурой, при этом с лица не до конца стерлись следы детства. Мальчишка храбрился, но Джейс практически чувствовал волны страха, исходившие от него. Да, тяжко придется пацану. Но им всем будет нелегко. В "отстойнике" ломали не только новичков, "паленые", обученные убивать и притравленные, как бойцовые псы, заставляли охрану и инструкторов нервничать гораздо больше, чем неподготовленный "свежак". Даже при наличии строгих ошейников могли возникнуть крайне неприятные для персонала ситуации.
— Приготовились к высадке! — гаркнул один из конвоиров через несколько часов, пройдясь между рядами и стуча дубинкой по спинкам сидений заснувших рабов. — После того, как вас отстегнут, на выход идете по одному, спокойно, организованно и без резких движений! В проходе, как бараны, не толпитесь! Встаете там, где укажут и выполняете все приказы ваших инструкторов!
Естественно, новички спотыкались о собственные ноги, налетали на "паленых", которые злобно огрызались, пугая их еще больше. Инструктора начали орать сразу, сбивая их с толку еще больше. Рабы высыпали на асфальт. В отдалении виднелись серые коробки казенных зданий с решетками на окнах, по периметру тянулся высоченный двойной забор со смотровыми башнями и колючей проволокой сверху и патрулями во внутренней части заграждения. И везде камеры, везде вооруженная охрана.
"Паленых" направляли в одну сторону, "свежих" — в другую. Опытные рабы тут же выстроились, как положено, тогда как новички напоминали стадо перепуганных овец, вызывая еще большую волну ора со стороны инструкторов. Вокруг места выгрузки стояли вооруженные охранники и кинологи с рвущимися с поводков К-9. Джейс знал, что это часть продуманного шоу, но даже при этом понимании его немного пронимало. Он знал, что теперь атмосфера стресса и срочности, станет ежедневной реальностью.
Транспортник выплюнул последних людей, убрал трап и задраил шлюз. Когда он отъехал в сторону, охрана начала сверку индивидуальных номеров по спискам. Убедившись, что все на месте, рабов двумя группами отконвоировали к приемнику. Бывалые с непроницаемыми лицами синхронно выполняли все команды, построились, рассчитались и четко держали построение, и все равно на них орали. Это было нормой — как бы ты ни старался, в "отстойнике" ты никогда не будешь достаточно хорош. Еще один из знакомых, таких простых, но эффективных приемов обработки.
В приемнике у них считали чипы и перенастроили ошейники. Все, за периметр теперь не выбраться, хотя и раньше до него было бы вообще не добежать. Их прогнали на досмотр службы безопасности. Обувь и всю, абсолютно всю одежду, полагалось сложить в специальные контейнеры и отправить на просветку, а самим — зайти в мигающую множеством огоньков рамку, поставить ноги на желтые наклейки на полу, а руки опустить вдоль тела. Что ж, это было лучше, чем полостной обыск.
Пол был холодным, хотя температура воздуха была приемлемой. В зале досмотра пахло средством для мытья полов. Босые обнаженные рабы старались быстро и не провоцируя охрану закончить процедуру, при этом избегая смотреть куда либо, кроме как в пол или в затылок стоящего впереди товарища по несчастью. После досмотра им разрешено было одеться. Среди бывалых идиотов, пытавшихся протащить в "отстойник" запрещенку, не оказалось. Были ли таковые среди новичков, он не успел узнать, его группу быстро построили и увели.
После того, как им выдали индивидуальные наборы личных вещей, их стали распределить по жилищам. Часть рабов жила в общем бараке, где все спали в одной огромной комнате, как новобранцы в армии. Там стояли ряды двухъярусных кроватей, а личные вещи хранились в маленьком сундуке у изножья. Джейс начинал свою жизнь в отстойнике именно там, но теперь он, как и любой бывалый эмэфэсник, считался слишком опасным. Его содержание отныне напоминало тюремное, а не армейское.
Опасное имущество нуждалось в повышенном контроле, поэтому Джейс и ему подобные, содержались либо в одиночных, либо в парных камерах, хотя никогда двух "паленых" не селили вместе. В прошлый раз Джейс жил один в крохотной камере с двухъярусной кроватью, так что, теоретически в этот раз ему могли и подселить соседа. Конечно, никого из "паленых" не подселят, но все-таки он предпочел бы жить один. Бросив упаковку с индивидуальным набором на верхнюю койку, он под тявканье конвоира поспешил на построение.
На плацу их поделили на группы по десять, каждой десятке назначался куратор, зорко следивший за малейшими проявлениями неповиновения. Кто бы ему не достался сейчас, значения не имело, все кураторы были редкостными сволочами. Джейс давно понял, что на самом деле все эти ограничения, всё психологическое давление, на самом деле означали, что их — тренированных убийц в ошейниках — боялись до икоты. Как и с наручниками, эту информацию, которая помогла бы, если б он хотел устроить бунт, он вычленил, но отложил в сторону. Бунтовать и рисковать обещанной свободой он пока не был готов.
— Что, твари, выжили и теперь думаете, что круче всех? Что заслуживаете какого-то особого отношения? Или ждете благодарности? — гавкал на них новый куратор, старший сержант-инструктор Роберт Брайсон.
Десять здоровенных мужиков в ошейниках стояли идеальной линейкой, вытянувшись по струнке, а перед ними расхаживал их новый куратор. Это был среднего роста крепкий мужчина лет сорока пяти, стриженный под ноль и выбритый до синевы. Все подчиненные ему бойцы возвышались над ним минимум на целую голову, но при этом он казался чем-то огромным. Он смотрел на них с неприкрытой ненавистью в светло-карих глазах. Не с жесткостью, присущей инструкторам, а именно с ненавистью. Джейс мысленно выругался, предчувствуя проблемы с этим куратором.
— Вам дали второй шанс в жизни! Это больше, чем вы заслуживаете, и я вам это напомню! Вы — никто! Вы — меньше, чем никто! И если вы решили, что вы чего-то значите, потому что вам дали поиграть мышцами, я из вас эту дурь быстро выбью! — обещал им СтСИ Брайсон надорванным голосом старого инструктора. — Один косой взгляд, одно движение, которое мне не понравится, и вы пожалеете, что выползли из тех потаскух, которые вас родили! Я бы сказал, что выебу ваши души, но вы —
