нужно было много духа, нужна была концентрация.
Одна овечка, две овечки, три овеч…
Нет!
Не буду я их считать, коза ты драная!
Мысленно принялась строить стенку из кирпичей, чтоб отгородиться от ее овец.
В мельчайших деталях представила форму, размер и текстуру этих кирпичей и принялась ставить их друг на друга, воздвигая свой защитный монолит.
И вот, когда я обрадовалась, что вроде бы получилось, моя концентрация разлетелась, как стенка из детских кубиков.
Прямо на моих глазах отражение в зеркале пропало, и внутри деревянной рамы заклубился знакомый туман.
Причем, курсантки этого совершенно не заметили, продолжая веселиться на мой счет и скакать вокруг.
Они не видели этой надписи.
СКОРА ВИСИЛИТЬСЯ БУДИМ МЫ!
Слова в зеркале мелькнули и исчезли.
А затем там появился очень простой, схематичный чертеж, словно нацарапанный когтем по стеклу.
Корявый, но понятный.
Что-то вроде ловца снов.
Деревянный круг, перевязанный нитью в сложном узоре, висящий на той же самой нити кристалл посредине, чуть ниже какой-то цветок и перо…
Вот он, оберег от гипноза, от ментального воздействия Розамунды!
Мой незримый зеркальный помощник был так любезен, что даже начертил стрелочки и подписал каждую составляющую оберега.
Тщательно воздвигаемая мной стенка разлетелась.
Все свои силы, концентрацию и внимание я направила на то, чтобы запомнить эту ценнейшую информацию, сфотографировать ее своим мысленным взором.
Запомнить.
Сейчас я просто должна была все это запомнить.
Почти в ту же секунду чертеж исчез, и зеркало вернулось в обычное состояние.
Там была очень некрасивая я и довольная Розамунда с подружками. И ведь, главное, не была Бьянка такой уж полной!
Но неправильно подобранная одежда из кого угодно сделает пухляшку.
— Ой, девчушки, опаздываем! — Мунда схватилась за голову. — Сейчас как заминусят нам баллы на табеле! Скорее!
Тьфу, как же бесят ее ужимки…
Но сейчас у меня уже не было никаких сил выдерживать с ней ментальные поединки, поэтому ее план удался — на занятия я пошла в этой позорной форме.
Главное — я запомнила оберег.
Остальное сейчас неважно.
Ничего, я не Бьянка, которая рыдала от малейшего косого взгляда.
Буду думать о своей сладкой мести и о том, где достать предметы по списку для создания оберега.
И все будет хорошо.
Но это неточно…
Академия Полицейского ковена была расположена в предместье белокаменного Декстоуна — живописного северного города, раскинувшегося на берегу большого фьорда.
С одной стороны он был окружен высокой скалистой, черно-белой от снега горной грядой, вершины которой терялись в облаках тумана, а с другой — густыми заснеженными лесами.
А по ночам небо над фьордом озарялось изумительными переливами северного сияния.
Декстоун называли «Северной жемчужиной королевства Фиолент», и не зря!
Я впервые видела такую красивую, чистую, первозданную в своей холодной красоте природу, как будто оказалась где-то в Норвегии или Финляндии, которые до этого были мне знакомы только по видео тревел-блогеров.
Хорошо, что попала в такое красивое прохладное место, где от свежести воздуха кружится голова.
Я с трудом переношу жару и просто обожаю зиму. Хоть в этом повезло.
Впрочем, лучше бы оказалась на жарком, душном, влажном юге, но в теле какой-нибудь обеспеченной и симпатичной аристократки без родственников и мужа.
Потому что жару еще можно как-то пережить, а вот семейку Кастро, а так же Лианса с его любовницей — не факт.
В зимнюю униформу академии входили практичные серые накидки с меховыми капюшонами, чему я от души порадовалась. Эта накидка надежно скрыла очертания моей фигуры в этой гадкой маленькой форме.
Но, к сожалению, занятие по стрельбе проходило на закрытом плацу, где было принято снимать верхнюю одежду.
Повесив свою накидку на вешалку, я первым делом достала из сумки лист бумаги и по памяти схематично зарисовала на нем оберег, который мне начертили на зеркале. Прикрыла ладошкой, чтоб никто не пялился. Особое же внимание уделила узору нити — он наверняка важен.
Спрятав драгоценный листок в нагрудном кармане, вытерла вспотевшие ладони о штаны и приблизилась к группе других курсантов, чувствуя пристальные взгляды и…
Волнение.
Слишком сильное волнение — предчувствие чего-то нехорошего.
Парней в группе было больше, чем девушек, вот они и глазели особенно насмешливо.
Братец Дориан толкнул одного из дружков в бок и мотнул в сторону меня головой, привлекая внимание.
Другие курсанты переглядывались и хихикали.
— Снова в строю, леди Плакса… ой, простите, леди Рэтборн? — с явной издевкой спросил кто-то. — Так не хватало нашей лучшей курсантки…
Это было самым невинным из всего, что я услышала за спиной.
Спокойно, Даша.
Соберись.
Они всего лишь недалекие идиоты, даром, что будущие полиционеры ковена, и горько заплатят за каждое обидное слово!
В подростковом возрасте у меня был период, когда я набрала лишний вес. Разумеется, добрые однокласснички и тогда в выражениях не стеснялись, но я не сильно заморачивалась по этому поводу, а потом и вовсе как-то сама собой похудела.
Получилось у меня тогда — получится и теперь.
Но тут на плацу появился ректор, и воцарилась мертвая тишина.
Странное дело, курсанты, разумеется, знали, что я его жена, но вот парадокс, чем больше уважали Лианса — тем больше издевались надо мной.
Хотя, знаю, почему.
Ведь это он сам им позволял.
Дал отмашку свыше.
Видимо, ждал, что не выдержу, и с позором сбегу из академии в эти его Замшелые Долины.
Не дождется, сволочь такая!
Между тем нам принесли пистоли — старинные пистолеты, как будто перенесенные сюда с дуэли Пушкина с Дантесом, или Лермонтова с Мартыновым.
Остальные курсанты быстро и профессионально зарядили свое оружие, а я просто крутила свой пистоль в руках, совершенно не представляя, что с ним делать.
Ох, это мерзкое чувство, когда все вокруг такие на опыте, а ты сидишь, как дурачок.
Появился адъютант Лианса с деревянным ящичком, украшенным искусной резьбой.
Там, на зеленом бархате лежал личный пистолет ректора.
Муж стал объяснять курсантам устройство пистоля и особенности меткой стрельбы. Все кивали с умными и просветленными лицами, всем все было ясно.
Но для меня термины из высшей математики, и те понятнее звучали.
А у меня, между прочим, с высшей математикой стойкая нелюбовь с первого курса университета.
Наконец, ректор закончил с теорией, и перешел к практике.
С прямой спиной, четкий, широкоплечий и просто неотразимый в черном мундире с золотыми пуговицами, Лианс завел согнутую в локте руку за спину, вытянул другую руку с пистолетом и выстрелил по мишени, расположенной на расстоянии сорока метров от красной линии.
Плакат, изображающий некое существо,
