Ее утешала лишь одна мысль: он жив. Она твердила эти два слова, как молитву. И еще его имя.
Постоянно повторяла, словно это могло вернуть ее обратно.
— Ну тогда… может скажешь, какую татуировку сделала? Ты ведь всегда была против подобных вещей.
Аглая непроизвольно прижала руку к животу. Пару дней назад она пошла в салон и попросила написать его имя. Длинная надпись угловатыми черными буквами. Их обвивали розы. Верху парил ворон. Подняв морду, за ним следил волк. Как напоминание о том, что они никогда больше не встретятся.
Она ведь оставила на его лице татуировки. Чтобы не забывал о ней. Теперь и у нее есть. Под пупком. Там, где мог бы сейчас жить и расти его ребенок, если бы она не была так глупа и упряма.
— Ты же всегда говорила, что это для преступников.
— Мам, чего ты добиваешься?
Мать отшвырнула кастрюлю и стукнула ладонями по столу:
— Хочу узнать, что случилось! Ты на себя не похожа. Не ешь. Не разговариваешь. Рыдаешь ночами и бьешься в истериках. Во сне кричишь постоянно! Это ненормально! У меня сердце едва не остановилось, когда это в первый раз случилось. А теперь я каждую ночь прислушиваюсь и жду, когда бежать тебя будить.
Аглаю бросило в жар от стыда и собственной жестокости.
— Прости, мам… Я…
— Да за что ты извиняешься?.. Я просто хочу знать, как тебе помочь? Это… Это все из-за мужчины? Ты кого-то встретила? Поэтому не хотела знакомиться с Ваней?
Ее жгло чувство отвращения к самой себе. Мать ни в чем не виновата. Она и так столько пережила… Похудела и осунулась, разом постарев на десяток лет. Нянчилась с Аглаей, как с ребенком.
Аглая пыталась сделать вид, что ничего не происходит. Но это было ей не по силам. Она решила ответить правдой. Малой частью. Тем, из-за чего ее не посчитают сумасшедшей.
— Да. Я… встретила…
Мать села рядом и взяла ее за руку. Теплое прикосновение немного успокоило.
— Что случилось? Вы поссорились? Расстались? Он тебя обидел?
— Нет… Нет. Он… очень меня любил…
— Тогда почему вы не вместе?
— Он…
Что ей ответить? Что он остался в другом мире? В параллельной реальности, в существовании которой она теперь даже не уверена.
— Он далеко… Нам пришлось… расстаться…
— Девочка моя… — Мама обняла, и впервые за все время Аглая отпустила себя. Уткнулась в материнское плечо и расплакалась. — Ну… Не надо, милая… Не плачь… Почему он не приедет к тебе?
— Он не может…
— Тогда ты поезжай к нему.
— Я тоже не могу…
— Но… но вы этого хотите? Быть вместе? Что вам мешает? Или ты не уверена в его чувствах?
— Я уверена… Просто… Это невозможно…
— Ты сказала, она далеко… Он не из России? Ты все время кричишь во сне… Такое странное слово… Дамазы… Это его имя?
Аглая сорвалась. Рыдания выворачивали наизнанку.
— Да…
— Успокойся, родная… Тише… Он иностранец?
Боже… Это пытка… Ей так хотелось рассказать правду. Но тогда ей светит смирительная рубашка и таблетки. Мать не остановится ни перед чем, чтобы вылечить ее.
— Да…
— Ну а какая проблема в том, чтобы переехать? Он к нам… Или ты к нему? Зачем так мучиться, если ты уверена в нем?
— Это невозможно. Я… больше не смогу попасть к нему…
— Кажется, я догадалась… Он… какой-то иностранный военный? Шпион? Разведчик? Боже, Аглая, скажи хоть что-нибудь!
Аглая вырвалась из объятий матери.
— Спасибо… спасибо, что выслушала, мам.
Она не могла больше оставаться здесь. Ей нужно было наружу. В холодный влажный лес. Надышаться грозой. И древесным ароматом. Это единственное, что делало воспоминания о нем реальными.
* * *
— Аглая, остановись…
Мать догнала ее у трассы. Справа начиналась лесополоса, и Аглая была уверена, что умрет, если не окажется там.
— Остановись же! Прошу! Ты исходила весь лес вдоль и поперек. Что ты там ищешь?
— Возвращайся в дом, мам.
— Не вернусь, пока не ответишь.
— Мне просто здесь нравится…
— Аглая, детка… Я понимаю, что тебе тяжело… Но мы можем это исправить. Лев Борисович знает хороших врачей. Они помогут справиться с твоим состоянием…
Аглая едва не рассмеялась. Ее готовы запереть в психушку и без рассказа о параллельной реальности.
— И кто же такой этот Лев Борисович?
— Это твой врач… Он тебя из комы вытащил… — Мать вдруг замялась и покраснела.
Что-то в ее лице неуловимо изменилось. Взгляд заблестел, и уголки губ приподнялись в улыбке. Уже знакомое чувство стыда снова сжала горло. Она так хотела вернуться к матери, боялась оставить ее одну, а теперь, вернувшись, совсем про нее забыла. А ведь у нее тоже была своя жизнь. Аглая понимала, что не маленький ребенок. И что мать не может быть вечно сосредоточена на ней.
Она заставила себя улыбнуться:
— Он ведь сделал не только это?
Мама смущенно улыбнулась в ответ, сразу же помолодев и преобразившись:
— Он… очень помогал мне. Поддерживал.
— Вы продолжаете общаться? — Аглая устало опустилась на ствол поваленного дерева и похлопала ладонью по свободному местечку. — Расскажи мне.
— Ох, детка, — мама присела рядом, — все немного сложно.
— Что именно?
— Мы уже немолоды. Он разведен и… сам воспитывает внучку. Его дочь… оказалась не самой порядочной девушкой. Бросила ребенка и укатила с любовником. Представляешь?
Аглая кивнула:
— Конечно.
— Он постоянно на работе. Профессионал высшего уровня. Если бы не он… Ты ведь… — Мать странно замялась и отвела взгляд.
Аглая вспомнила другой разговор в лесу. Тогда это была компания оборотней и ведьм. Они шутили, смеялись и рассказывали старые легенды. В тот момент она не подозревала, что будет желать вновь оказаться в пугающем жестоком мире.
Что-то в лице матери заставило Аглаю вернуться в реальность.
— Что случилось?
Мама увлеченно рассматривала мерзлую землю под ногами.
— Мам, что не так? Что произошло?
Она чувствовала, что было что-то важное. Ей нужно это знать. Нужно услышать!
— Ну-у-у… Тебя нашли не сразу. Много раз проверяли лес, но… Обнаружили машину, обрывки одежды… А тебя не было… Больше недели. Я думала, что свихнусь. Уже даже решилась на… Не важно…
— Боже, мам… Что ты такое говоришь? — Аглая крепко обняла мать. — Не смей даже думать о таком! Даже если бы я умерла…
— Нет! Лучше молчи. Не хочу слышать!
Мама прижалась к ней, так трогательно и нежно. Беззащитно.
— Тебя нашел какой-то то грибник, то ли охотник… Какие грибы сейчас-то?.. Вытащил на трассу, попутку остановил. Мне уже потом из больницы позвонили. Ты была вся в крови и грязи… И… со стрелой в груди. Со стрелой, Аглая! Лев Борисович говорит, еще несколько сантиметров и… При таких ранениях не выживают… И тот страшный порез на груди… А шея… Лев Борисович сказал, что даже не может понять, чьи это укусы. Похожи и на волчьи, и на человеческие. И та странная одежда…
На коже выступил холодный пот. Аглаю начало трясти. Как в лихорадке. Сердце забилось на бешеных скоростях.
С трудом шевеля губами, он хрипло спросила:
— Где она?
Мать поджала губы:
— Я ее выбросила. Хотела даже сжечь.
— Где?! Куда ты ее выбросила? — Аглая подскочила на ноги.
— Да что с тобой происходит? — Мама тоже перешла на крик. — Ты что, в секту попала? Ты же всегда была разумная!
— Мама… — Аглая покачала головой.
— Девочка моя, скажи, что с тобой? Чем они задурили тебе голову? Они заставляют тебя что-то делать? Мы разберемся с этим, правда…
— Мама… Нет никакой секты. Нет вообще ничего. Я…
Прохладный ветерок коснулся ее щеки, спутал волосы. Что-то неумолимо изменилось. Она замолчала и оглянулась, чувствуя… Между деревьев словно а тень… Очертания плаща… Аглая присмотрелась, но ничего не было. Возле ног закружилась рваная прошлогодняя листва.
И тогда они услышала… Совсем тихо. Опасливо. Тонкий неуверенный голосок.
— Агла-а-ая?..
Мать испуганно вздрогнула и перекрестилась.
