Решив не упускать подходящий момент избавиться и от златовласой, и от её ребенка, девочка начала произносить древнее заклинание. И по мере того, как она это делала, в руке её формировался сгусток темной энергии, который она швырнула сквозь стекло.
Тотчас же златовласая ощутила, как внутри всё похолодело, и в тело вторглось нечто настолько обжигающе ледяное, что пришлось задержать на время дыхание:
— Извините, мне нужно побыть одной, — после того, как она инстинктивно согнулась, обхватив себя руками, изучая глазами рисунок паркетного пола, девушка отдышалась и сделала попытку подняться.
— Эй, Ди, ты куда? — дернувшись от окрика доктора, она не устояла на слабых ногах, — Даниэлла! Вернись!
— Что вы понимаете! — обе девушки вовремя успели отскочить, когда она зацепила стакан с водой, пролившийся на тройник, вызвав короткое замыкание и фейерверк искр с локальным воспламенением, которое Маргарите удалось своевременно погасить при помощи своей силы, — Не прикасайтесь ко мне! Держитесь на расстоянии! — Даниэлла вскрикнула и предупреждающе выставила руку, — Да что же это такое?! Я стала опасна для окружающих. Я приношу только боль своим близким. Я сама себя боюсь. Это не может так дальше продолжаться. Это должно прекратиться.
— Ди? Да что это с тобой? — маленькая Маргарита подошла к ней и напомнила подруге дыхательные упражнения, которым их учили на курсах для беременных, — Давайте мы все сейчас успокоимся и вместе разберемся, в чем дело? Давай, на счет два — делай глубокий вдох, потом выдох…
Но все её попытки оказались тщетны:
— Вы только посмотрите, кем мы стали, — блондинка демонстративно проигнорировала её наглядную демонстрацию, — Наша сила калечит и убивает. Я — смертельное оружие, живая бомба. Я не хочу этой силы! Заберите её! Возьмите её назад! — и от её оглушительного крика грозило разорвать барабанные перепонки, мебель в столовой и посуда в серванте заходили ходуном, а оконные стекла покрылись паутиной множественных трещин.
— Мой Бог! Ди, остановись! — Маргарита прикрыла лицо ладошкой, изо всех сил стараясь не заплакать от того, насколько больно было ей видеть подругу такой.
— И не смейте меня преследовать! — Даниэлла быстрым шагом проследовала в прихожую, наскоро натянула сапоги, схватила с вешалки плащ и уже открыла входную дверь, столкнувшись с вернувшимся Этьеном, — Я хочу остаться одна, — она снова схватилась за голову, оперевшись о стену и медленно осела на колени, — Все эти эмоции, они повсюду: боль, страх, отчаяние, ненависть… Неужели люди способны испытывать столько негатива? Там на улице прошел человек, его мучает зубная боль, но он боится идти к дантисту. А в соседнем доме жена изменяет мужу со своим адвокатом. Какая мерзость! Я не хочу этого всего знать! Мне не выдержать!
— Тогда прочти наши эмоции! Как же доброта, забота, понимание, сочувствие, любовь? — брюнетка предприняла ещё одну попытку воззвать к подруге, — Мы поможем тебе, мы обязательно что-нибудь придумаем. Ты только не волнуйся и постарайся расслабиться.
Даниэлла только раздраженно фыркнула и … исчезла. Просто растворилась в воздухе под изумленные взгляды друзей.
— Что случилось? Что у вас тут за шум? — обеспокоенно поинтересовался спускавшийся по лестнице под руку с Александрой отец Марка, Витриченко-старший, — Кто здесь мерцает?
— Мер… Что? — переспросила Маргарита, переводя удивленный взгляд своих огромных глаз то на Льва Витриченко, то на мужа, то на доктора.
— Мерцание — один из темных даров демонических сущностей, позволяющий перемещаться в любую точку пространства по своему желанию, — пояснил бывший Охотник, наблюдая, как всё расширяются и расширяются от потрясения их глаза, — Уж поверьте мне на слово, в демонической природе я разбираюсь хорошо. Так кто тут мерцал?
Демоническая способность у златовласой? Но, откуда? И где теперь искать Даниэллу?
Маргарита пошатнулась, ухватившись одной рукой за плечо мужа, с другой стороны её поддержал отец Марка:
— Дитя, с тобой всё в порядке? Это был демон, он напугал тебя? — сочувственно спросил мужчина, видя её нервное состояние.
Тут уже Маргарита не выдержала эмоционального напряжения и окончательно разрыдалась.
— Нет-нет-нет! Это не был демон, и я до сих пор не могу в это поверить, — всхлипывая, проговорила она, пока муж усадил её в кресло и подал стакан воды и таблетку аспирина, — Этого не должно было случиться… Мы должны помочь Дэни как можно скорее. Ей же очень плохо.
— Я правда испугался, что кто-то из моих бывших, так сказать, коллег, явился сюда. Прошу прощения, дитя, что расстроил тебя ещё больше, но мне ли не знать, я был далеко не самым последним в иерархии, — отец Марка присел на соседний стул со смесью неподдельного сожаления и гордости на лице, — «Властелин Ветров», не по должности, а по магическому дару.
— Ого! Так, наш Марк — почти принц, — присвистнул от удивления Джон.
Но мысль ему не дали развить, сразу же предупредив:
— Только ему пока не говорите, я сказал это не для того, чтобы похвастать. Меня считают предателем, на меня объявлена охота. И я совсем не уверен, что они уже успокоились — и это ещё одна из причин, почему мне следует как можно скорее покинуть ваш дом и не злоупотреблять вашим гостеприимством. Я совершенно не хочу, чтобы вы пострадали. И Марку пока не знаю, как сказать — не желаю, чтобы мой сын стал приманкой для тех, кто хочет выследить меня. Он сейчас погружен в несколько иные заботы, и не хотелось бы мешать его жизни и разрушать его счастье, — мужчина высказался и замолчал, и страхи его были понятны, а его забота о других людях и собственном сыне вызывали уважение.
Маргарита подумала, что как только они помогут златовласой, то должны найти способ защитить Льва Витриченко — нельзя отнимать у него шанс измениться и начать новую жизнь.
А Марк был занят более приятными заботами — в эту ночь и в это утро, рядом с той женщиной, которую он по-настоящему любил.
Миниатюрная японка игриво потянулась на постели и принялась перебирать тонкими пальцами лавандовые локоны Марка — она могла так целую вечность смотреть на него, любуясь его красотой.
Парень открыл глаза, поймав её пальцы, и улыбнулся:
— Доброго ранку! (Доброе утро! Укр.) — Мей не до конца понимала его слов, но сказаны они были с такой любовью и нежностью, что перевод и не требовался.
Она улыбнулась в ответ — ему так шла его легкая улыбка, которая делала его ещё моложе, совсем мальчишкой. Улыбка — универсальный язык, его понимают в любом уголке мира, люди, которые разговаривают на разных языках.
